Читаем без скачивания Торквемада и испанская инквизиция - РАФАЭЛЬ САБАТИНИ

Но еще раньше обвинитель трибунала приготовил обвинительный акт против Хосе Франко, и вечером 17 декабря 1490 года узник впервые предстал перед судом в Авиле, открыв серию процессов в этом городе.

Глава XXI. ПРОЦЕСС ПО ДЕЛУ ХОСЕ ФРАНКО

Обвинитель Алонсо де Гевара объявил преподобным отцам, что его обвинительный акт в отношении Хосе Франко готов и что он ходатайствует перед ними об издании распоряжения о приводе заключенного в аудиенц-зал для объявления этого акта.

В сопровождении альгвасила обвиняемый предстал перед инквизиторами и их нотариусом, которому Гевара вручил текст официального обвинения. Нотариус приступил к чтению:

«Преподобные и добродетельные отцы, – я, Алонсо де Гевара, бакалавр юстиции, обвинитель Священной инквизиции этого города и архиепископства Авильского, призываю вас в установленном законом порядке признать виновным Хосе Франко, иудея из поселка Темблеке, который здесь присутствует.

Несмотря на то, что, как и всем иудеям, ему было дано право исповедовать истинную веру и присоединиться к числу католических христиан, он обманом, лживыми внушениями и доводами склонил нескольких христиан к своему отвратительному учению, убедив их, что закон Моисея единственно правильный, в коем и есть спасение, и что закон Иисуса Христа есть ложь и выдумка, не имеющая ничего общего с законом Божьим.

Будучи бездушным иудеем, он решил вместе с несколькими сообщниками распять христианского мальчика в страстную пятницу тем же образом и с той же ненавистью и жестокостью, с какой иудеи – предки его – распяли Спасителя нашего Иисуса Христа: издеваясь над ним и оплевывая его, избивая и нанося раны, тем самым насмехаясь над нашей Святой католической верой и страданиями Спасителя нашего Иисуса Христа.

Кроме того, он, как главарь, задумал вместе с остальными похитить освященную гостию для надругательства и осмеяния в знак презрения к нашей Святой католической вере, а также для того, чтобы другие иудеи, принявшие участие в этом преступлении и разбиравшиеся в колдовстве, могли сотворить свое злокозненное чародейство в дни еврейской пасхи, используя упомянутую гостию и сердце христианского мальчика. Утверждалось, что в случае успеха все христиане должны были умереть в приступе бешенства. Заговорщиками двигало желание сделать учение Моисеево главенствующим – широко распространить его; его заповеди, обряды и церемонии отмечать со всей возможной торжественностью; низвергнуть и погубить христианскую религию. Сами же они хотели овладеть всем имуществом благочестивых католических христиан, не встречая уже препятствия своим нечестивым замыслам, а их потомство росло бы и множилось на земле, и благочестивые христиане были бы полностью истреблены.

Кроме того, он совершил и другие преступления, направленные против Святой палаты и Священной инквизиции, которые я укажу в ходе этого расследования, когда сочту сие необходимым.

Поэтому я прошу вас, преподобные отцы, объявить названного Хосе Франко злодеем, укрывателем еретиков, ниспровергателем и разрушителем католического христианского закона. Его следует считать падшим и навлекшим на себя все наказания и порицания, предписанные законами каноническими и гражданскими для совершивших подобные преступления; его следует подвергнуть конфискации всей его собственности, которую надлежит передать в королевскую казну; его можно передать гражданским властям, дабы к нему были применены меры, как ко всякому злодею, укрывателю еретиков и непримиримому врагу католической веры…

В связи с этим я прошу Ваши Преподобия отнестись к названному Хосе Франко «simpliciter et de piano et sine estrepitu judicu» ( Из Эймерико: «ясно и последовательно и без колебаний вынести приговор» (лат.) ), применив предписанную законом формулу, чтобы правосудие восторжествовало.

И клянусь перед Богом, возложив руку на распятие, что это прошение и обвинение, выдвинутое мною против Хосе Франко, я делаю не из злого умысла, а из уверенности в том, что он совершил указанные мною преступления, и добиваюсь справедливости, чтобы грешников и укрывателей еретиков постигла заслуженная кара, а добрые люди узнали об этом и наша Святая католическая вера возвысилась».

Как видно из этого документа, обвинения в адрес Хосе не содержат всех сведений из сообщения «раввина Абраама», который посетил узника еще в тюрьме Сеговии, когда тот, сраженный недугом, разоблачил себя в преддверии, как ему казалось, неминуемой смерти. В обвинительном акте не содержится также никакого намека на то, что кто-либо из его сообщников схвачен и что Бенито Гарсиа был подвергнут допросу под пыткой. Хосе не догадывался также и об аресте старика-отца.

Поэтому обвинение, что он участвовал в оргии с распятием младенца в Ла-Гвардии, не могло не вызвать у него шока. Тем не менее он без промедления объявил предъявленные обвинения «величайшей ложью на свете».

Гевара в ответ на это испросил у суда разрешения представить приготовленные им доказательства.

На вопрос, нужны ли ему для подготовки к защите услуги адвоката, Хосе ответил утвердительно, и трибунал назначил его поверенным бакалавра Санса, а адвокатом – Хуана де Пантигосо. Юристы приняли присягу и Хосе уполномочил их действовать от своего имени в стесненных условиях юриспруденции Святой палаты, не допускающей не только перекрестного допроса свидетелей, но и присутствия защиты на снятии показаний свидетеля.

Нотариусу было приказано представить защите копию обвинительного акта, и Хосе дали девять дней на подготовку своего ответа.

Пять дней спустя подсудимый попросил суд в дополнение к имеющимся адвокатам назначить еще Мартина Васкеса, которому он предоставляет необходимые полномочия. И этот самый Мартин Васкес в тот же день – 22 декабря 1490 года – представил суду письменное отрицание предъявленных обвинений, подготовленное бакалавром Сансом от имени клиента.

Адвокат начал с того, что этот суд не имеет юридической власти над его клиентом, поскольку их преподобия являются инквизиторами, назначенными «властью апостольской» вести дела лишь на территории архиепископства Авильского и лишь в отношении подданных этого архиепископства. Хосе же попадает под юрисдикцию архиепископства Толедского, где имеются свои инквизиторы по делам ереси, перед которыми подсудимый готов держать ответ. Следовательно, его дело должно быть переправлено в суд города Толедо, а их преподобия не должны были признавать обвинения Гевары правомочными.

Далее он укоряет их преподобия за возбуждение дела на зыбких основаниях, заявляя, что обвинения слишком неопределенны, неконкретны и невразумительны. Нет указаний на место, год, месяц, день, час, а также на сообщников преступления.

Далее защитник отмечает, что поскольку его клиент является иудеем, нельзя считать справедливым обвинение его в ереси или вероотступничестве. Поэтому не верны – что было бы уместно в отношении еретика – утверждения и соответствующие разъяснении о необходимости принять меры пресечения. В результате его клиент не может вести свою защиту, не зная, какие конкретно обвинения против него выдвигаются.

Адвокат вполне справедливо объявляет противоправными действия обвинителя, заявляя о его предубеждении против Хосе и об умышленной неопределенности в формулировках. Он предостерегает их преподобия, что все это может пагубно сказаться на их совести, если в результате подобных действий Гевары Хосе пострадает и потонет, не имея возможности защищаться.

Едва ли справедливо говорить человеку: «Ты обвиняешься в таких-то и таких-то преступлениях. Докажи свою непричастность, или мы покараем тебя». И уж вовсе нет справедливости в словах: «Ты кое в чем обвиняешься – не важно, в чем. Докажи нам, что ты непричастен ко всем преступлениям, в которых трибунал может обвинить тебя. В противном случае мы признаем тебя виновным и приговорим к смертной казни».

Но именно таким и был метод Святой палаты. Зная об этом, адвокат вынужден признать, что инквизиция может выдвигать обвинения, не уточняя времени или места совершения приписываемого проступка.

Но это, утверждает он, неприменимо к его клиенту – иудею с некрещеной душой, которого невозможно обвинить в ереси. Он взывает к совести инквизиторов, и в заключение грозится подать жалобу, если инквизиторы поддержат обвинение.

Из всего этого явствует, что адвокат был, как и его клиент, в полном неведении относительно того, что процесс проходит в Авиле по приказу самого Торквемады. Подтверждающего письма Великого инквизитора не предъявили защитнику, как не указали и имен обвиняемых, проходящих по тому же делу, чтобы помешать подготовить надежную стратегию защиты.

Но в любом случае, как и подобает его стороне, адвокат выразил категорическое и красноречивое опровержение по всем пунктам обвинительного акта.