Читаем без скачивания Кинжал Клеопатры - Кэрол Лоуренс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поначалу он убивал своих жертв хаотично и судорожно, но вскоре его действия стали плавными и почти грациозными, как в балете па-де-де. Процесс казался таким же интимным и личным, как половой акт. Временами это ощущалось как что-то неземное. По мере того как он лучше знакомился с процессом, он смог расслабиться и получать от него больше удовольствия, смакуя каждый драгоценный этап. Он пришел к выводу, что убийство ничем не отличается от всего остального: практика доведена до совершенства. За несколько коротких недель он прошел путь от новичка до мастера, и все это благодаря упорной работе и подготовке.
Его друзья иногда лукаво замечали, что у него, должно быть, есть любовница – и в каком-то смысле они были правы. Убийства занимали каждую его мысль наяву. Он проводил все свободное время, размышляя и планируя следующее завоевание. Каждый час, проведенный без участия в охоте, казался потраченным впустую.
Сначала убийство было вызвано кипевшей в нем яростью – причинение вреда другим людям, казалось, успокаивало огненную муку в его сердце. Но через некоторое время это стало самоцелью, поскольку процесс нравился ему все больше и больше. Это стало его секретом, его призванием, смыслом его существования, главным смыслом его жизни. Все остальное было подчинено его стремлению убивать, потребности в новых жертвах. Он работал, ел и пил, общался с людьми, даже посещал многочисленные «развлечения», которые предлагал город. Но это было все равно что топтаться на месте. Ничто не сравнится с острыми ощущениями охоты, с опьянением от осознания того, что в его руках власть над жизнью и смертью. Когда он убивал, каждая клеточка его существа пульсировала от этого трепета, и он чувствовал себя живым так, как никогда раньше. Он был Осирисом – Владыкой Подземного мира, Судьей мертвых, и только он обладал властью решать, кому жить, а кому умереть.
Клео замурлыкала и потерлась о его голень – приближалось время ужина. Он взял кошку на руки и погладил ее мягкую, гладкую шерстку, чувствуя нежное урчание в ее горле по мере того, как мурлыканье становилось все громче. Он уткнулся лицом в густой загривок ее шеи, чувствуя себя немного угрюмым из-за того, что задушил старую леди. Ему это не понравилось. Это заставляло его чувствовать себя маленьким, грязным, как будто он убивал свою собственную мать. Но это был просто вопрос выживания, неприятная, но необходимая задача. Она слишком много повидала, и, поскольку от выпитого у нее развязался язык, доверять ей было нельзя. Он подумывал о том, чтобы подкупить ее, но знал, что пьянице доверять нельзя.
Отодвинув оконную занавеску, с кошкой на руках, он вгляделся в сгущающиеся сумерки. Как только на город опустится ночь, он сможет заняться своим темным ремеслом. Он вздохнул и опустил занавес. Это не займет много времени.
– Пойдем, Клео, – сказал он. – Давай дадим тебе чего-нибудь вкусненького.
Глава 36
Придя домой, Элизабет надела халат и съела ломтик хлеба с сыром, стоя у кухонной стойки. Затем она села за свой письменный стол в гостиной, чтобы закончить статью. Книга «Древний Египет: мифы, боги и богини» лежала рядом с ее локтем. Она открыла ее на разделе, посвященном Осирису.
Хотя это, возможно, самый главный миф Древнего Египта, трудно найти прямое описание смерти Осириса. Египтяне верили, что написанные слова обладают огромной силой и могут даже влиять на реальность, поэтому они избегали писать непосредственно об убийстве бога.
Покусывая кутикулу – привычка, о которой сожалела ее мать, – Элизабет обдумывала эту информацию. Она всегда верила в силу слова, но египтяне, похоже, сделали в этом деле шаг вперед. Она продолжила читать.
В самой популярной версии мифа Сет убивает Осириса, разрезает тело на куски и разбрасывает их по всему Египту. Жена Осириса, Исида, находит все части и собирает его обратно, тщательно заворачивая в тонкое полотно, превращая в первую мумию.
Первая мумия. Зевая, Элизабет перелистнула страницы, посвященные мумификации.
Египтяне сохраняли тело, сначала извлекали из него все внутренности…
Звук напольных часов, пробивших десять, разбудил ее. Только когда она подняла голову, то поняла, что заснула за своим столом. Протирая заспанные глаза, она перечитала то, что написала. Это было неплохо, но требовалось кое-что переписать, и она решила проснуться пораньше и закончить утром. Элизабет поплелась в спальню, чувствуя себя так, словно кто-то прикрепил к ее лодыжкам свинцовые гири.
Но что-то все же изменилось. Одеяло страха, окутавшее ее сознание с момента нападения, рассеялось. Приняв ванну, она почувствовала странную эйфорию. Над ней надругались, и стыд от этого все еще был с ней наряду с гневом. Но она чувствовала себя легче, жизнерадостнее и меньше боялась. «Возможно, прогулка по Файв-Пойнтс достигла намеченной цели», – подумала она, скользнув в горячую воду и наблюдая, как она окутывает ее тело. Она прошла по самым опасным улицам города и осталась невредимой. И теперь она была в безопасности в своей собственной квартире. Она больше не чувствовала себя неуязвимой, но, возможно, прогулка дала ей нечто более важное – она стала внимательней.
Приняв ванну, она выбралась из нее, завернулась в свое самое толстое и пушистое полотенце и пошла на кухню, чтобы заварить себе чашку ромашкового чая – мамин секрет хорошего ночного сна. Потом она скользнула под накрахмаленные белые простыни на своей кровати с изголовьем из орехового дерева и матрасом, набитым ватой. Едва она натянула одеяло до плеч, как сон заключил ее в свои гостеприимные объятия.
На следующее утро Элизабет проснулась с ощущением, что в ее квартире кто-то есть. Она вдруг поняла, что забыла накануне вечером задвинуть засов. Мгновенно насторожившись, она вскочила с кровати и схватила тяжелый зонт с подставки в прихожей. Услышав шум на кухне, она прокралась по коридору, крепко сжимая зонтик обеими руками. Размахивая им, она вошла в кухню, готовая напасть на незваного гостя. Но затем почувствовала запах кофе.
Карлотта сидела за кухонным столом, Тоби у ее ног.
– А, наконец-то ты проснулась! – воскликнула подруга, вскакивая на ноги. Тоби же запрыгал на месте, виляя своим коротким хвостом. – Зачем тебе зонтик?
– Что ты делаешь на
