Читаем без скачивания Наследие татар. Что и зачем скрыли от нас из истории Отечества - Шихаб Китабчы

Кто родился и вырос в Башкирии, с детства знает, что их родная республика, как и ее столица Уфа, населена в основном русскими, татарами и башкирами. Притом даже согласно официально опубликованным данным, татары в советское время составляли примерно треть всего населения республики и занимали второе место по количеству после русских. А вот лозунг на том знаменитом монументе гласит дословно следующее: «Слава великой братской дружбе русского и башкирского народов!». То есть, как видим, татары – согласно мнению советских идеологов и властей – должны были почему-то остаться вне провозглашенной и узаконенной государством дружбы двух народов. Так сказать, «третий – лишний». Получилось, увы, так, что этот лозунг полностью соответствует курсу официальной романовской истории, изначально, со времени его сочинения, направленного на «изведение татар» и порабощение народов Руси и Татарии иноземными колонизаторами.

Сей монумент, стоит сказать, был воздвигнут «в честь четырехсотлетия добровольного присоединения Башкирии к России». Согласно официальному курсу истории, в 1557 г., после «завоевания русскими Казанского и Астраханского ханств, где правили татары – угнетатели местных жителей», башкирские племена, обитавшие на территории современной Республики Башкортостан, добровольно приняли подданство русского Московского государства. А татар к тому времени, дескать, ни на указанных территориях, ни западнее, в Москве и окрестностях, ни в Казани и Астрахани, ни восточнее «почти не было». По крайней мере, мол, ничего от этих татар уже не зависело, дескать, может, и существовали где-нибудь эти татары – в незначительных количествах.

Вот так и при завоевании Московии и Татарии романовским правительством писали, как и ныне – мол, «нету татар, и не должно быть»; как вещает, по сути, и надпись на уфимском монументе Дружбы народов доныне. Вроде они, татары эти, на самом-то деле были и есть, вот прямо возле монумента этого ходят, по-татарски разговаривают. Да и строили они тоже, вместе со своими земляками других национальностей, как этот монумент, так и в целом город Уфу и не только. А вот «по официальной науке» их, татар, якобы не было на прилегающих территориях и ныне, мол, почти что нет – кроме потомков тех «плохих татар», «которые от Ивана Грозного убежали», и посему недостойны даже, мол, упоминания на таком солидном монументе и в прочих «исторических произведениях».

По официальной версии истории, дескать, только «грабители монголо-татары» были. Их «последние государства» – те самые, мол, покоренные русским государством при помощи Запада «осколки монголо-татарской Орды». Так что те, кто называет себя татарами, – гласит официальная история-наука – «это потомки плохих монголо-татар». Они якобы всех угнетали – в том числе и местных жителей Казанского ханства и будущей Башкирской АССР.

Да и в Казанском ханстве, по словам официальных историков, «поделившем на двоих с Ногайской Ордой всю территорию Башкирии», дескать, правил некий «татарский элемент», малочисленный класс завоевателей-угнетателей, а местные жители там были булгары, башкиры и другие титульные нации будущих автономных республик (85).

То есть, согласно логике официальных историков, в Казанском ханстве правила «династия ханов-чингизидов», да их сообщники-татары. И мол, с ними, с татарами, а вовсе не с «волжскими булгарами» воевал Иван IV Грозный, освобождая таким образом народы Поволжья от власти «плохих» татар-ордынцев, соплеменников и последователей Чынгыз-хана. Как видим, согласно официальной истории, сочиненной уже при Романовых, «булгары и башкиры не оказывали сопротивления русскому государству», а вот татары, дескать – эти да, эти разбойники, мол, были завоеваны-покорены в ходе тяжелой и жестокой войны.

Так что вся пропаганда-история, как романовская, так и большевистско-советская, была направлена на то, чтобы «гордое имя татар, окутанное легендами» (Л. Н. Гумилев), и особенно подлинная история татар, были забыты. Таким образом, те из татар, кто соглашался называться «булгарами» и «башкирами», уже считались лояльными к романовскому правительству. А вот те, кто сохранил верность потомкам Чынгыз-хана и свое «гордое имя – татар», попадали для романовских чиновников в разряд неблагонадежных.

И не просто попадали в разряд неблагонадежных те, кто упорно продолжал называть себя татарами и помнить свое происхождение и свою подлинную историю. Татары, как следовало из содержания истории-пропаганды, оказывались чужими на своей земле. Посему многие, естественно, вынуждены были называть себя перед романовскими чиновниками не татарами, а «башкирами», «булгарами», «мещеряками», чтобы иметь меньше проблем с колонизаторским государством, которое, как мы уже знаем, «расположилось в стране как оккупационная армия» (А. И. Герцен) и распространяло свое влияние далее и далее на восток, покоряя частями Великую Татарию.

В стремлении «извести татар» был, само собой, великий смысл для западников, агентов влияния Западного мира в деле осуществления «натиска на Восток». Деспотическим, антинародным властям, чуждым народам Евразии-Татарии и органически связанной с ней Руси, мешал этот татарский народ, который хранил человечные «евразийские традиции», завещанные ему предками-ордынцами (см. главу 8).

К тому же романовское государство хоть и смогло в конце концов колонизировать Татарию, но так и не смогло «извести татар». Даже не получилось у Романовых как-то «исправить» неугодный им и их хозяевам характер татар, унаследованный от предков-ордынцев, весьма неугодный для той или иной деспотической власти. Например, «в 1918 году в феврале Красная гвардия и Советы докатились до Уфы, которая большей своей частью – татарская. Совет приказал арестовать митрополита Уфимского Андрея (кн. Ухтомского) и реквизировать церкви для каких-то целей… Но приказ не был приведен в исполнение, и не благодаря сопротивлению православных, а благодаря энергичному протесту татар-мусульман, заявивших, что они не выдадут «этого великого муфтия врагам Бога, как не позволят оскорбить православные мечети»». Этот пример приводит Э. Хара-Даван в своем труде «Чингис-хан как полководец и его наследие», ссылаясь при этом на книгу Н. Рудниковой «Татары – защитники православной церкви», см. (38, с. 201).

Так что большевистская власть сразу поняла – не зря Романовы старались «извести татар», и посему дело это продолжила с особой, большевистской изощренностью, притом взяв на вооружение все то, что было уже накоплено антитатарской и антиордынской иезуитской пропагандой правительства Романовых.

Но история преподала интересный урок тем, кто глумился над ней. Если непредвзято рассматривать все исторические события и факты, то нетрудно заметить, что романовская Россия странным образом постоянно отставала от «передовой Европы» и так и не смогла «догнать» своих западных «учителей». Притом как только Романовы пытались проявлять излишнюю независимость от западных кураторов, Россия неизменно оказывалась вовлеченной в какую-нибудь войну, в которой терпела поражение, или скатывалась в какой-нибудь тяжкий кризис, из которого с трудом выбиралась, притом окончательно ослабленной. В принципе, и победы России были, за редким исключением, сродни поражениям – если, например, судить по потерям России и ее западноевропейских союзников (и противников) в той или иной войне.

Да и с кризисом 1916–1917 гг., который, по большому счету, устроили романовской России те же западные «учителя», она не смогла справиться именно из-за «национального вопроса». Вернее, из-за того, что отвергли Романовы в свое время наследие татар, ордынские принципы взаимоотношений между народами, а самих татар все пытались извести. Вот поэтому-то татары в самый критический момент гражданской войны 1918–1920 гг. и поддержали, в массе своей, все-таки большевиков: они многое пообещали народам Евразии, провозгласив лозунг о соблюдении тех самых евразийских традиций.

Правда, потом руководители большевиков потихоньку от своих слов отказались, вернувшись к романовской политике изведения татар. Получилось, что и большевики пришли к власти, обманув народы Евразии-Татарии – так же, как и Романовы. Именно поэтому большевики антитатарский и антиордынский курс истории Романовых переняли, просто дополнив его еще более прозападной коммунистической идеологией.

Посему рухнул и режим большевиков, распался Советский Союз. Начались кое-где «локальные» войны между бывшими союзными республиками. Полыхнула война на Кавказе. Наследники крестоносцев, западные политкруги, предвкушали уже, как будут перекраивать карту России. Ждали «парад суверенитетов автономных республик», которые должны были превратиться в карликовые квазигосударства, в обитателей будущей свалки Западной цивилизации – романо-германского суперэтноса (Л. Н. Гумилев).