Читаем без скачивания Искатель. 2009. Выпуск №10 - Сергей Саканский

— А почему эти следы должны там быть?

— Руки у него не были связаны? — Лобов был уверен, что «вопросом на вопрос» — один из самых веских приемов полемики. Сработало и на сей раз.

— Не-ет, — недоуменно протянул следователь. — Ну и что?

— Видишь ли, Вадик, — начал Лобов, — все повесившиеся всегда бессознательно хватаются за веревку у шеи, чтобы ослабить асфиксию. Во всех случаях картина именно такая. Ослабить никому, конечно, не удается, но, наверное, едва ли не каждый из повесившихся в последний момент понимает, какую глупость он совершил. Да, и еще — на веревке вокруг шеи нет ни следов эпителия, ни отпечатков его пальцев. Но на вазелине они должны были бы прекрасно сохраниться. То есть я хочу сказать, что он непременно хватался бы за шею, если бы его руки не были связаны.

— Но они и не были связаны! — усмехнулся Сырцов. — Ты, видимо, не слышал слов доктора о том, что на теле никаких следов, никаких!

— Слышал, — ответил Лобов. — Прекрасно слышал. И тем не менее, убежден, что руки покойного были связаны.

Сырцов, казалось, перестал что-либо понимать

— Но ты же сам видел картину, когда мы вошли… — бормотал он. — Да и вдова подтвердила.

Лобов хитро прищурился, но выжидающе промолчал.

— Ну, допустим, — горячился Сырцов. — А еще что у тебя имеется? Ведь не все же выложил мне, знаю я тебя!

— Смотри дальше. — Лобов прошел в дальний угол прихожей, где лежал табурет. Сырцов подошел следом. — Может ли самоубийца отшвырнуть табурет так далеко, что он летит метров пять и врезается в стену с такой силой, что откалывается кусок бетона? — спросил Лобов. — Гляди-ка. В стене выбоина величиной как раз с угол табурета. — Лобов поднес табурет к выбоине, и размеры совпали.

— Та-ак! Интересненько! — оживился Сырцов. — И что сие означает?

— Только одно — его убили!

— Ага. Вот так спокойненько сказали: вставай, мол, на табурет? А тот безропотно встал? Как овца? И разрешил себя повесить? Без всяких побоев, без единого?

— Вот видишь, как много неясного! — ушел от ответа Лобов.

— Слушай, тебе бы Конан Дойлом быть! — уже серьезно сказал Сырцов, задев больную струнку души Лобова. — Ты ведь понимаешь, мне либо самоубийство объявлять, либо дело заводить, преступника искать…

— Заводи, Вадик. Ищи, — кивнул Лобов. — Я не шучу.

— Ты имеешь в виду того?.. Соседа, что ли?

— Все может быть, — вновь избежал ответа Лобов.

— Ладно, — вздохнул следователь. — Из уважения к твоим профессиональным ручкам и голове — слышишь, только ради тебя! — заведу дело. Но ты ведь понимаешь, что за два-три дня ты должен доказать, что ты прав. Понимаешь? Иначе у меня будут проблемы. Будет еще один висяк!

Сырцов нечаянно споткнулся о лежащий на полу труп и в ужасе отпрыгнул в сторону:

— Тьфу ты! — И успокоившись: — Висяк уже есть, впрочем… Ну, ты сам понимаешь, о чем я… Эй, Мишуков, — крикнул он милиционеру, — вызывай труповозку!

Из кухни медленно вышла вдова:

— Ну, зачем вы так… грубо?..

— Извините, — замялся Сырцов. — Не волнуйтесь… Я уверен, театральная общественность поможет вам с похоронами…

— И писательская, думаю, тоже, — почти шепотом добавила Веснянская и вернулась на кухню.

— Да, несомненно. — Сырцов отвел Лобова в сторону: — Одним словом, мне нужны самые веские доказательства! Нарой мне десять таких, как ты мне показал, — и я возьмусь за дело. Иначе — прости…

— Понял, — кивнул Лобов и прошел на кухню.

Вдова курила одну сигарету за другой. Пепельница была полна окурков — недокуренных, докуренных до самого фильтра, зажженных со стороны фильтра и тут же смятых…

— Ольга Леонтьевна, покажите мне, где у вас мусорное ведро? — поинтересовался Лобов.

— Как и у всех — под мойкой, — показала актриса в угол кухни.

Лобов открыл дверцу, заглянул в ведро — пусто.

— А где находится диспетчерская служба?

— Какая служба? — не поняла вдова.

— Ну, сантехники, слесари, электрики…

— А-а-а… Ясно. Как выйдете из подъезда — налево, вход с торца здания.

— Спасибо, кивнул Лобов, выскочил в прихожую, распахнул дверь и выбежал на площадку.

— Ты куда? — крикнул вдогонку Сырцов.

— Сейчас! — только и успел бросить криминалист, а сам уже бегом слетал по ступенькам вниз. Завернул за угол дома, увидел табличку с надписью «ОДС» и распахнул дверь. За пультом сидела пожилая женщина-диспетчер. Она удивленно воззрилась на него:

— У вас что?

Лобов предъявил удостоверение и выпалил:

— Дворники на месте?

— Сейчас нет, они начинают работать утром…

— Мне нужно попасть в мусоросборник или как это называется… во второй подъезд…

— Ну хорошо, — согласилась диспетчер. — Возьмите ключ. Только верните.

— Непременно! Благодарю! — И Лобов выбежал на улицу.

Открыв замок, он вошел внутрь помещения. Пахло плесенью, было сыро и темно. Посветил фонариком, увидел огромный бак, нависающий над полом, и наудачу рванул выступающий сбоку рычаг. С грохотом и пылью мусор вывалился на цементный пол. Лобов отступил на два-три шага, подождал, пока пыль осядет, и подошел к куче. Надел резиновые перчатки и стал копаться в отбросах. Через несколько минут, удовлетворенно улыбнувшись, он нашел то, что хотел. Вынул из кармана пластиковый пакет и аккуратно положил туда находку.

— Но кому же понадобилось подобрать ключики? — задумчиво произнес он…

Домой Лобов вернулся около трех часов. Ирина уже спала. Стараясь не разбудить ее, он умылся, разделся и примостился рядом с кроватью на маленькой кушетке, укрылся пледом. И сразу уснул, будто провалился в глубокую яму.

Проснулся он поздно, когда солнечный лучик яркого дневного солнца, пробившись сквозь неплотно сдвинутые шторы, коснулся его лица. Он встал, раздернул шторы и посмотрел в окно. Стоял погожий солнечный день.

«Ну и климат у нас, — проворчал Лобов. — То дожди, а то вот солнце разъярилось, как из печки!»

Он прошел на кухню и увидел на столе записку жены: «Будить тебя не стала. Твой мобильник и городской выключила, чтобы выспался. Успеют еще надоесть. Завтрак на плите. Целую. И.».

Лобов посмотрел на часы — половина одиннадцатого. Он покачал головой и включил мобильный телефон. Не успел он открыть сковородку, положить на тарелку три блинчика и поставить ее в микроволновку, как зазвонил мобильный. В непринятых вызовах три раза высветился телефон Сырцова. Следователь начал искать Лобова уже около восьми.

«Успеется, — пробурчал Лобов. — Хоть поесть нормально», — выключил телефон и начал жевать горячие блинчики с хрустящей корочкой. Потом помыл посуду и снова включил мобильник. Разумеется, он тут же дал о себе знать.