Читаем без скачивания История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2 - Луи Адольф Тьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Произвели еще несколько обменов, чтобы лучше обустроить территорию Пруссии. Под наименованием рейнских областей она получила бывшие церковные курфюршества Кельн и Трир и герцогство Жюльер, составлявшие с 1803 года владения Франции на левом берегу Рейна. От наших владений на этом берегу оставался еще Верхний Пфальц, то есть местность между Рейном и Мозелем от Лаутербурга до Вормса и от Рорбаха до Крейцнаха. На этот счет больших затруднений не видели, потому что Австрия и Пруссия договорились считать Мозель разделительной линией между прусской и австрийской территориями. Пфальц уступили Баварии, а то, что осталось от территории курфюрста Майнцского, – дому Гессен-Дармштадт, включенному, естественно, во всеобщую реставрацию вместе с домом Гессен-Кассель. Отданный Гессен-Дармштадтскому дому, Майнц становился федеральной крепостью, в которой германские государства собирались держать объединенный гарнизон. Гессен-Дармштадт, в свою очередь, уступил Пруссии бывшее герцогство Вестфальское, так что Пруссия, уже наделенная герцогством Бергским, приобрела от Рейна до Эльбы территорию, прерываемую только мелкими германскими княжествами, от нее зависимыми.
С королем Дании обошлись ненамного лучше, чем с королем Саксонии. Верный Франции, потому что принципы мореплавания связывали его с ней против Англии, Фредерик VI действовал лояльно и, будучи вынужден оставить нас после наших поражений, сделал это без всякого двуличия. Но, не получив в эпоху насилия награды за достойное поведение, он лишился Норвегии, которую отдали Бернадотту, пообещав ему взамен Шведскую Померанию с крепостью Штральзунд и островом Рюген. Фредерик прибыл в Вену требовать выполнения обещания, вел себя скромно и с достоинством и крайне сдержанно защищал свои неоспоримые права. Хотя его правоту и признали, им вовсе не занимались и даже не пустили на конгресс его представителей. Известный девиз «Горе побежденным!» никогда еще не оправдывался столь полно. Отняв у Французской империи 32 миллиона подданных, не нашли, чем воздать этому государю за то, что похитили у него ради общего, как было сказано, блага, ибо передачу Бернадотту Норвегии сочли общим благом. Более того, не были уверены, что сумеют обеспечить королю Дании даже ничтожное возмещение в виде Шведской Померании. Бернадотт отказывал в нем под предлогом того, что коалиция не выполнила обещания уступить ему Норвегию, ибо норвежцы оказывали сопротивление.
Несправедливость, вероятно, свершилась бы сполна, если бы не желание Пруссии заполучить Шведскую Померанию. Прусский двор подыскивал обмены, чтобы обеспечить себе непрерывность территории от Рейна до Немана. Так, он уступил Люксембург Оранскому дому в обмен на его наследственные владения, а эти владения уступил дому Нассау в обмен на несколько анклавов в Гессене. Часть бывшего курфюршества Майнцского Пруссия выменяла у дома Гессен-Дармштадтского на герцогство Вестфальское. Наконец, она хотела получить Шведскую Померанию, чтобы полнее обладать устьями Одера и берегами Балтики от Мекленбурга до Мемеля. Взамен Дании предлагалось герцогство Лауэнбург, которое Пруссии уступил Ганновер и которое примыкало к территории Гольштейна. Но Дания не находила в Лауэнбурге ни эквивалента Шведской Померании, ни выполнения обещания, торжественно данного ей на предмет возмещения за Норвегию, а потому задумала исправить дело с помощью нескольких миллионов, ибо территория нужна была ей любой ценой, даже за деньги. Король Дании, отчаявшись и рассудив, что территория, смежная с землями Гольштейна, лучше, чем удаленная и к тому же ненадежная территория Шведской Померании, покорился, наконец, предложениям Пруссии.
Достоинствами ее государя и народа, недвуличным поведением, положением стража Зунда, делавшим ее более необходимой для европейского равновесия, нежели многих других, Дания заслуживала лучшего обхождения. Но она была из партии побежденных, и если побежденные Наполеоном имели хоть какой-то шанс тронуть его сердце, то побежденные державами, занятыми исключительно собственными интересами и не обладавшими ни сердцем, ни стыдом, не имели ни единого шанса. Ведь в собрании каждый из членов всегда перекладывает вину за те действия, которых следует стыдиться, на само собрание.
Наконец, Пруссия, завершая свои труды по обмену, признала за Баварией, которая жестоко ее оскорбила, княжества Анспах и Байройт, расположенные во Франконии, и бывшие прусские владения, чтобы получить взамен Великое герцогство Бергское, прежде ей принадлежавшее.
Благодаря этим договоренностям Пруссия обеспечила себе наилучшие территории. Она простиралась почти беспрерывно от берегов Мааса до берегов Немана, немного расширялась в Саксонии, была окружена Силезией и Старой Пруссией вследствие реституции герцогства Познанского и обеспечена крепостями на протекавших по ее территории реках: Торном, Грауденцем и Данцигом на Висле, Бреслау, Глогау и Штеттином на Одере, Торгау, Виттенбергом и Магдебургом на Эльбе, Кобленцем и Кельном на Рейне.
Во всем, что касалось севера Европы, пришли к согласию. Принципы нового устройства Германии были выработаны. Австрия, которая во всем, что ее касалось, проявляла редкую осмотрительность, отказалась от восстановления германской короны и предпочла ей вечное председательство в сейме. Правда, оставался нерешенным один из важнейших вопросов, которому предстояло в будущем привести к серьезным трудностям: вопрос о военном командовании силами конфедерации.
Все предпочли упрощенный прежний сейм под постоянным председательством Австрии. Вместо разделения на несколько уровней и бесконечное число вотирующих, решили соответствовать указаниям времени и сосредоточить голоса, как сосредоточили суверенитеты. Учредили постоянную ассамблею из 17 конфедератов, в которой каждый обладал одним голосом, какова бы ни была держава, только объединили совсем мелких принцев в несколько групп с одним голосом. Четыре оставшихся вольных города – Франкфурт, Бремен, Любек и Гамбург – вместе обладали одним голосом. Помимо постоянной ассамблеи, заседавшей во Франкфурте и решавшей текущие дела, учредили и всеобщую, из 69 вотирующих членов, где при голосовании по фундаментальным законам или главным интересам федерации каждый получал количество голосов, пропорциональное его важности.
Новое устройство германской конфедерации соответствовало, следует признать, стиранию социальных различий и уменьшению числа мелких суверенитетов, то есть упрощению общества. Члены конфедерации сохраняли суверенность, могли иметь армии, представителей в различных европейских государствах, но не могли вступать в альянсы, противоречившие федеральному пакту или безопасности конфедерации, и обязывались, для обороны общих интересов, обеспечивать контингент, соответствовавший их относительной силе.
Идеи были здравыми, и их следует отнести к лучшим решениям конгресса. В феврале все соглашения были либо заключены письменно, либо почти завершены, ибо, наряду с великими вопросами, которые едва не привели ко всеобщему столкновению, велась и постоянная работа по подготовке второстепенных решений. Закрепив достигнутые результаты в отдельных договорах между заинтересованными сторонами, решили взять из них всё, что составляло общий и постоянный интерес,
