Читаем без скачивания Время Вызова. Нужны князья, а не тати - Роман Злотников

В накопителе перед выходом уже было многолюдно. Чуть в стороне сидела веселая компашка «братков» (судя по «гайкам» и «голдовым» цепям на накачанных шеях) и употребляла внутрь только что купленный в «дьюти-фри» виски. Причем выбрали они его, судя по всему, только по пестроте этикетки. Потому что после каждого «стопоря» раздраженно морщились. Рядом с компашкой скромненько сидел какой-то молоденький субтильный парнишка с рюкзачком и серьгой в ухе. И этот парнишка чем-то привлек внимание одного из «братков». Он несколько раз бросил на него взгляд, затем развернулся к нему всем своим могучим телом и этак вкрадчиво спросил:

— Слышь-ка, пацан, а чего это у тебя в ухе?

Парнишка смутился, но быстро собрался и почти спокойно ответил:

— Это серьга.

— А чего, сейчас так модно, да? — не унимался «браток». Остальные попритихли, судя по всему, ожидая очередной развлекухи.

— Ну… да.

— Значит, ты это, продвинутый, да?

— Ну да, — осторожно ответил парень, подозревая некую ловушку, но опасаясь молчанием сильней разозлить опасную компанию.

— Угу-угу, — закивал «браток», — тока знаешь, я слышал, что серьгу в ухе носят либо пираты, либо пидоры, а извини, моря я тут поблизости не наблюдаю…

Компашка грохнула. А парень залился краской.

— Удивительное желание потоптаться на чужой душе, — негромко произнес голос слева. Андрей обернулся. Рядом с ним сидел еще моложавый, но уже довольно пожилой мужчина с короткой шкиперской бородкой. Вежливо кивнув, он представился:

— Гель, Каспар Александрович. Уж так отец назвал, не обессудьте, — представился он и почти сразу вернулся к разговору: — Я просто заметил, как вы недовольно сморщились, наблюдая за этой сценкой, и потому рискнул высказать свое суждение. Просто удивительно, как у нас в России укоренилась мода возвышаться, унижая других. Причем своих же, русских.

— Ну, для «братка» этот парнишка не свой, — нехотя вступил в разговор Андрей, — а наоборот, чужой, да еще и раздражитель. Потому как, по его меркам, живет неправильно. А вот подиж ты, тоже за границу летит. Значит, может себе позволить. И как это так? Непорядок.

— Вы удивительно верно подметили, — всплеснул руками Каспар Александрович. — У вас острый взгляд. Я и сам чувствовал нечто такое, но как-то не смог так точно сформулировать. — Он вновь посмотрел в тот угол. Парнишка сидел красный, не решаясь встать и уйти, словно понимал, что уже опоздал и, если сейчас уйдет, это будет выглядеть как полное и окончательное поражение… хотя и победой во всем этом тоже не пахло. Да уж, живое подтверждение тому, что ни достаток, ни обеспеченность ни от чего, по существу, не защищают. А «братки» тоже вроде как потеряли к парню интерес…

— Вообще удивительно, как рассыпалась страна. На мелкие-мелкие осколочки. И дело даже не в том, что там республики отделились и стали другими государствами. Мы сами все рассыпались, провели сотни границ и, ощетинившись, ревностно стали на их охрану. Рухнуло и рассыпалось все — друзья, семьи, привязанности, образ жизни, ценности. Я даже не представляю, как теперь можно жить?

— Такая нынче жизнь… — философски заметил Андрей. Ему как-то совсем не хотелось вместо отдыха погружаться в обсуждение философских проблем.

— А разве это жизнь? — удивленно воззрился на него Каспар Александрович. — Без веры, без чести, без верности? Отринув все это как непрактичное. Это жизнь для человека? Тогда чем мы отличаемся от лопуха… или, скажем, тушканчика? Он ведь тоже, в меру своих сил и понимания, ищет где лучше, где вкуснее пожрать, и заботливо обустраивает свою норку. Не заморачиваясь, как сейчас говорят.

— Ну… во-первых, не все отринули… — начал было Андрей, но Каспар Александрович замахал руками:

— Все, молодой человек, простите великодушно, не знаю, как вас зовут…

— Андрей.

— Так вот, Андрей, все. Ибо, скажем, верность, честь, благородство не могут существовать, принадлежа лишь одному человеку или даже нескольким, но разрозненным людям. Те, кто считает — пусть мир живет как хочет, а я непременно сохраню в себе честь и благородство, занимаются самообманом. Ибо мир всех перекраивает под себя. И рано или поздно он обязательно заставит их поступиться своими принципами. Сначала раз, потом другой, а потом это войдет в привычку, и вы со спокойной совестью будете объяснять свой очередной раз тем, что «не мы такие — жизнь такая», что «все так делают», что «жизнь есть жизнь», что «с волками жить — по волчьи выть», старательно отгоняя мысль о том, что сами сдались такой жизни.

— А что вы предлагаете? — Андрея неожиданно заинтересовал этот разговор. В общем-то совершенно неуместный здесь, в зале ожидания Шереметьевского аэропорта перед неделей бездумного лежания на турецком песочке.

— А выход один — перекраивать мир под себя.

— Эк вы завернули, — хмыкнул Андрей.

— Да, Андрейка, да, только так, — безапелляционно заявил Каспар Александрович. И у Андрея екнуло под ложечкой. Так сильно в этот момент Каспар Александрович напомнил ему деда…

— Конечно, в одиночку с этим не справиться. Но этого и не надо. Потому что вокруг много людей, которых тоже не устраивает такая жизнь. Просто они как бы сами по себе, заморочены теми же самыми житейскими проблемами. Но их можно отыскать. И тогда мир покорится. Непременно… — Каспар Александрович оборвал свою взволнованную речь и вскинул голову: — О, похоже, объявили посадку. Вы уж простите великодушно, что я тут голову морочу своими разговорами… — Он смущенно улыбнулся.

— Да нет, что вы, наоборот, было очень интересно. Просто я как-то давно ни о чем таком не думал.

— Ну… теперь подумайте, — улыбнулся Каспар Александрович, — а будет желание, и еще поговорим…

В самолете они попали в разные салоны. Когда Андрей шел в туалет, Каспар Александрович улыбнулся ему и махнул рукой, а затем снова уткнулся в какую-то газету. Андрей улыбнулся в ответ, но как-то криво. К его удивлению, этот вроде как сумбурный и даже несколько экзальтированный разговор отчего-то глубоко запал в душу…

В аэропорту Антальи выяснилось, что они с Каспаром Александровичем едут в один отель. В автобусе тот сел через два ряда, у стойки ресепшена он вежливо обменялся с Андреем мнениями о погоде, о море, которые они пока видели только из окна автобуса, но которое, по общему мнению, совершенно отличалось от Черного, о самом отеле, по мнению Андрея, слишком уж вычурном…

Вечером он еще пару раз раскланивался с Андреем в баре.

Так что на следующий день Андрей не выдержал и подошел сам. Каспар Александрович возлежал на лежаке у бассейна, раскинув голенастые ноги и накрыв голову смешной панамкой.