Читаем без скачивания Дни изгнания - Катарина Керр

– Добро пожаловать. Хорошо ли прошло путешествие?

– О да, спасибо.

– Это замечательно, но ты, должно быть, устала. Выпей меду.

Эвандар протянул ей высокий кубок чистого серебра, украшенный гирляндой из крошечных розочек червонного золота. Восхищаясь искусной работой, напомнившей ей истории о старине, Далландра поставила кубок на стол.

– Спасибо, я не хочу пить.

Его красивое лицо исказилось от гнева.

– Почему ты отвергаешь мое угощение?

– Я не желаю попасть здесь в ловушку. Я и есть ничего не буду.

– Я уже дал тебе обещание: ты уйдешь тогда, когда захочешь, и ни мгновением позже. Ты можешь спокойно пить и есть.

– О, пожалуйста, Далла, – умоляюще произнесла Элессарио. – Ты же не можешь оставаться голодной все то время, что пробудешь здесь!

Далландра помедлила, потом улыбнулась и решительно подняла кубок. Если она будет в них сомневаться, они никогда не станут ей доверять.

– Твое здоровье, Эвандар, и за то, чтобы вы – были! – Она выпила до дна. – О боги, этот мед просто великолепен!

– У него вкус меда, который делали в Бравельмелиме.

Она рассматривала пирующих, красивую одежду и драгоценности, позолоченную посуду и великолепно вышитые скатерти и вдруг поняла.

– Все это сделано по образцу вещей, бывших в утраченных городах, да? – Далландра обвела все рукой. – Одежда и все остальное?

– Совершенно точно. – Он с удовлетворением улыбнулся. – Позднее появятся жонглеры и акробаты, именно такие, какие развлекали ваших королей.

Пир и развлечения продолжались до рассвета. Далландра тоже могла бы показать кое-какие фокусы, но пока она наблюдала – нет, она жила в утраченном прошлом своего народа, которое помнили с почти религиозным преклонением, которое дотошно восстановили создания, для кого эти образы означали саму жизнь, во всяком случае, единственно известную им жизнь. Желание увидеть как можно больше, понять исчезнувшую историю захватило ее. Когда пир окончился и пирующие растворились в бледном свете странного сумеречного рассвета, Эвандар повел Далландру на долгую прогулку по берегу реки. Вдоль нее цвели сады, в точности повторяющие сады города Танбалапалима. Они прошли по мосту, украшенному резными лозами винограда, розами и маленькими личиками дикого народца, и вошли во дворец, или только часть дворца, плавающую в тумане. Казалось, что некоторые комнаты открывались в пространство; некоторые залы заросли живыми деревьями; некоторые полы просвечивали насквозь, и внизу двигались какие-то тени.

Однако комната, в которой они устроились, выглядела вполне материальной, с высоким белым потолком, украшенным отполированными дубовыми балками, и серым полом, застеленным красными и золотыми коврами. Две стены без дверей и окон были раскрашены в точности как палатки эльфов, только гораздо изящнее; на одной изобразили красивую местность то ли на закате, то ли на рассвете, с рекой, впадающей в море. На другой стене был изображен вид на гавань Ринбаладелана. На мебели полированного черного дерева лежали разноцветные шелковые подушки.

– Наверное, эта комната принадлежала когда-то одной из королев утраченных городов? – спросила Далландра.

– Нет, вовсе нет, – Эвандар лукаво улыбнулся. – Обыкновенной жене купца.

Далландра ахнула, по-настоящему потрясенная.

– Ты и представить себе не можешь, до чего прекрасными были их города, Далла, – сказал он, и голос его дрогнул, в нем слышалась искренняя печаль. – Твой народ был богат, и жили они дольше, чем живете сейчас вы, им хватало времени, чтобы в совершенстве овладеть любым ремеслом; и они были щедрыми, используя свое богатство, чтобы строить такие красивые города, что при одном взгляде на них дух захватывало, даже у таких странных существ, как я. Я так любил эти города! Честно говоря, мне кажется, именно они и научили меня любить. Если бы они не исчезли, я бы отправился в ваш мир и стал жить там вашей жизнью. Но они утрачены, и мое сердце наполовину умерло вместе с ними.

– Что ж, – сказала Далландра. – Разбитый камень не станет целым, а упавшие стены не подымутся.

– Ты права. – Он отвернулся, глядя в окно на траву и цветы. – И твой Народ не вернется, они не вернулись даже, чтобы оплакать их. Это трудно простить. Это и, конечно, проклятое железо.

– Эвандар, мне так надоело слушать, как вы хнычете по поводу железа! Ты что же думаешь, можно было построить эти дурацкие города без него? Или ты думаешь, что мы сумели бы прожить здесь, на равнинах, без ножей, и наконечников для стрел, и топоров?

– Об этом я как-то не подумал. Извини.

– Отец, если они использовали железо в своих городах, – прервала его Элессарио, – как же ты смог находиться в них?

– С большим трудом. Но эта боль была оправдана.

– Что ж, – Далландра набросилась на него, как ястреб. – Если эта красота стоила такой боли, то…

Он оборвал ее смехом, но смех был приятный.

– Ты так же хитра, как и я, чародейка. – Он встал и поманил дочь. – Пойдем, дадим гостье отдохнуть.

– Ох, я и вправду смертельно устала, – зевнула Далландра. – Должно быть, уже сутки прошли, как я ушла из дома.

Первые двадцать лет после исчезновения Далландры Адерин верил, что она вернется очень скоро, в любой момент. Народ поражался его стойкости и верности, ведь во всех старых сказках говорилось, что никто не возвращается из земли Стражей. Он иногда встречался с Лесным Народом, который поклонялся Стражам, как богам, и узнал все, что им было известно об этих странных существах.

Когда их шаманы – назвать их жрецами было бы чересчур высокопарно – стали утверждать, что Адерин должен быть счастлив, ведь его жену удостоили такой высокой чести – быть наложницей у этих богов, Адерин удержался и не нагрубил им, но больше к ним не приходил.

Его спасала только работа. Сначала он наблюдал за тем, как переписывают привезенные Невином книги, и обучал новым знаниям тех эльфов, которые уже стали мастерами. Потом он набрал юных учеников и обучал их своему ремеслу с самых азов. В 752 году по дэверрийскому летосчислению он отправил трех своих учеников обучать других. В этом же году, когда он подыскивал себе следующего ученика, на границу Элдиса приехал Невин.

Они встретились в тридцати милях севернее Каннобайна, там, где Авер Гаван вливается в Делондериель. Этой весной эльфы устроили конскую ярмарку, потому что эдлисские купцы готовы были платить за породистых животных больше, чем обычно. Однако Невин привез с собой не железо на продажу, а новости. Король Элдиса очень хотел купить этих лошадей, потому что объявил войну Дэверри.

– Опять? – сварливо спросил Адерин. – О боги, как я рад, что больше не живу в ваших королевствах со всеми их ссорами и скандалами.