Читаем без скачивания Дракон. Книга 3. Иногда они возвращаются - Игорь Алимов

Все это Чижиков предусмотрительно приобрел в городе Урумчи, куда долетел самолетом из Пекина безо всяких осложнений. Чижикова словно вела некая высшая сила: в пекинском аэропорту он вдруг решил, что самым правильным способом провести с собой Шпунтика на борт самолета — будет посадить его в рюкзак с Зеркалом. Даже не решил, но внезапно понял, прозрел, что сделать надо именно так, и это будет правильно и сообразно. Более того, раскрывая перед котом зев рюкзака, Котя ни мгновения не сомневался, что кот пойдет туда без споров и сомнений; так и вышло.

При посадке, на проверке багажа, Чижиков бестрепетно положил сумку и рюкзак с Зеркалом и котом на ленту транспортера и, когда все это уехало во чрево просвечивающей ручную кладь машины, не испытал ни тени волнения. И действительно, не заревела тревожная сирена, не кинулась к рюкзаку со всех ног служба безопасности, а китайская женщина, взиравшая на экран, пропустила рюкзак без единого замечания. Прицепилась к сумке — туда Чижиков бросил пару бутылочек пекинской народной — и со строгим выражением лица покрутила перед Котиным носом пальчиком: ноу-ноу-ноу, сэр! А потом отобрала бутылочки. Шпунтик же проехал как по маслу. Словно так оно и надо. Словно кота вообще в рюкзаке не было.

В самолете Чижиков обеспокоился, что Шпунтик может взбунтоваться и взалкать свободы, и потому при первой удобной возможности стащил рюкзак с багажной полки и положил в ногах. Приоткрыл, но кот лежал тихо, ничем не выдавая своего присутствия. Когда самолет приземлился в Урумчи, выйдя на улицу, Котя первым делом проверил кота — может, Шпунтику стало плохо, может, кот вообще при смерти, — но из темноты рюкзачного нутра на него глянула вполне довольная жизнью кошачья морда. «Ну ты даешь, мой хвостатый друг…» — только и нашелся сказать донельзя удивленный Чижиков и застегнул рюкзак.

Шпунтик не подавал о себе вестей на всем пути из аэропорта в город. Он молча сидел в рюкзаке, пока Котя, незаметно оглядывая окружающих, вдумчиво выбирал себе новую одежду — такую, чтобы не очень выделяться на общем фоне. Урумчи, казалось, был приспособлен для этого лучше прочих китайских городов: помимо китайцев здесь ходило-бродило великое множество уйгуров, строение лиц которых было Коте куда ближе и привычнее.

Шпунтик вел себя как паинька, и когда Чижиков покупал на вокзале билет до Кашгара — в целях запутать следы он планировал покинуть поезд раньше, а дальше добираться до цели автобусами.

Котя не стал себе ни в чем отказывать и закупил целое купе, все четыре места. До отправления поезда оставалось время, и тут Чижиков, уже всерьез озабоченный поведением своего любимца, нашел укромный уголок, где вытащил Шпунтика из рюкзака и, невзирая на растущее кошачье недовольство, осмотрел его с ног до головы. Все оказалось в полном порядке: кот как кот. Нормальный, довольный жизнью. Довольный жизнью — в рюкзаке?! Нет, все же не совсем нормальный. Чижиков лишь вздохнул в изумлении, когда Шпунтик, пописав под ближайшими чахлыми кустами, раздраженно втянул ноздрями воздух, а потом направился прямиком к рюкзаку и уселся рядом — с требовательным выражением на морде.

«Ну, знаешь…» — сказал ему Котя.

Посадка на поезд также прошла без осложнений: Чижиков, соблюдая полную осторожность, разжился в сувенирной лавке могучей соломенной шляпой и слегка испачкал ее подвернувшейся под руку грязью, дабы выглядела позатрапезнее. В толпе пассажиров он легко просочился в свой вагон и там, открыв рюкзак, дабы ненормальный кот мог выйти на свободу, если ему приспичит, стал сквозь щелку между занавесками осторожно наблюдать за платформой. Котины конспирологические усилия увенчались успехом: он с изумлением увидел на перроне… себя, то есть Чижикова-второго. Вообще-то того трудно было не заметить: Чижиков-второй выделялся среди аборигенов, словно фрукт ананас в груде мелких зеленых яблок. Он был экипирован как истинный англосакс, что гордо несет на плечах бремя белого человека[12]: пробковый шлем, грязно-желтый костюмчик сафари, высокие волосатые гетры и могучие желтые ботинки на толстой подошве. На груди у Чижикова-второго болтался фотоаппарат, за спиной висел огромный рюкзак. На эту дивную картину заглядывались не только местные дети, но и видавшие виды уйгурские аксакалы.

Подавив смешок, Котя продолжал наблюдать за двойником, а тот топтался по перрону в явном замешательстве, периодически поднимаясь на носки и явно кого-то высматривая. «Меня ищет, должно быть, — решил Котя. — Или Высокова потерял». В любом случае, присутствие двойника на вокзале в Урумчи было плохим знаком, просто отвратительным — значит, Чижикова как-то проследили. Как?.. Пару часов назад звонил Сумкин, докладывал: отвлекающий маневр в виде его, Громова и переодетого Чижиковым Сергея сработал на ура — операция обрубания хвоста прошла успешно, Сергей даже узнал одного из следивших — это был человек из посольства; разрешите пуститься во вдумчивый загул?.. Выслушав Федора, Чижиков вытащил из телефона симку и сжег ее при помощи зажигалки, а сам аппарат безо всякой жалости растоптал каблуком. Так что проследить по мобильнику его никак не могли. Значит, или преследователи знают, куда надо ехать, или у них есть иные способы отслеживать перемещения Чижикова-первого.

Последнее Коте совсем не понравилось, а потому он решил незаметно выйти из поезда — и даже раньше, чем планировал. Сказано — сделано. Правда, пришлось покидать купе через окно и на ходу — когда поезд только тронулся, но Чижиков справился, благополучно скатился по насыпи и залег в ближайших кустах, прижимая к груди нехитрый скарб. Вослед хозяину, вертя хвостом для устойчивости, метнулся Шпунтик и заинтересованно затаился рядом, ожидая продолжения столь бурно начавшейся игры. Однако из поезда за ними никто не последовал, так что Котя полежал-полежал да и отправился разыскивать ближайший населенный пункт с автобусной станцией. Именно после этого новая одежда Чижикова приобрела неповторимый лоск поношенности.

Трясясь в пожившем автобусе, Чижиков глядел в окно. Мимо пробегали однообразные, не блиставшие роскошью, но ухоженные деревеньки, мелькали трудолюбиво возделанные поля, проскакивали редкие пруды с садками для разведения карпов, а вдали синели горы. Несколько раз Котя наблюдал верблюдов и ишаков — во всей их неизбывной красе, не говоря уже о ничем не примечательных низкорослых лошадях, запряженных в телеги и тележки. «Азия-с! — думал Чижиков. — Крутая Азия…» Ехать предстояло еще полтора часа: именно столько, согласно расписанию, требовалось рейсовому автобусу, чтобы добраться до богом забытого села Вэйминцунь…