Читаем без скачивания Слово о словах - Лев Успенский

Это современный глагол. Он значит: воспринимать при помощи глаз, глядеть. У Пушкина: «А нынче… посмотри в окно…»

Это старинный глагол. Он значил: воспринимать при помощи глаз, видеть. У Пушкина сказано: «Лициний, зришь ли ты?..»

Очевидно, оба эти глагола очень близки по значению.

От глагола «смотреть» (и «глядеть») можно образовать деепричастия. Они звучат: «смотря», «глядя».

И от глагола «зреть» можно точно так же образовать деепричастие. Оно будет звучать: «зря».

Слово «смотря» означает: «в то время, как (или „потому что“) смотрел». Например: «Я испортил глаза, смотря на солнце».

Слово «глядя» тоже равняется примерно выражению: «в то время, как глядел» или «тем, что глядел». Например: «Глядя пленному в глаза, капитан начал допрос»; «В упор глядя на меня, он изрядно смущал меня».

Значит ли это, однако, что, написав предложение с деепричастием от глагола «зреть», вы достигнете того же оттенка значения?

«Вы, товарищи, зря поехали кружной дорогой!»

Можно ли это предложение изложить так: «Вы, товарищи, поехали кружной дорогой потому, что зрели» или «поехали в то время, как зрели»?

Будет ли в этих предложениях словечко «зря» обычным деепричастием?

Сто́ит немного призадуматься, и каждый поймет: нет, здесь «зря» по своему смыслу совсем уж не связано с глаголом «зреть». Его значение можно скорее передать словами «напрасно», «попусту», то есть наречиями. Да и оно само является несомненным наречием. А в то же время оно, бесспорно, остается настоящим деепричастием от «зреть».

Было время, когда фраза вроде «Зря на солнце, орел ширяет по небу» была вполне возможна и имела один, совершенно точный смысл: «ширяет, смотря…» Когда же и как слово это потеряло одно свое значение и приобрело совершенно другой смысл? Почему с ним могло случиться такое?

Приглядимся повнимательнее к тому, что значит слово «смотря» в различных фразах.

Это значит:

«Я стоял над обрывом, смотря в неоглядную даль».

«Я стоял над обрывом и смотрел в неоглядную даль».

«Машину ленинградской марки можно купить и не смотря».

«Машину такой марки можно купить и без того, чтобы осмотреть ее предварительно».

«Я уеду сегодня или завтра, смотря по погоде…»

«Я уеду сегодня или завтра, в зависимости от погоды» (то есть как бы все же «приглядевшись» к погоде).

«Несмотря на хорошую марку, машина оказалась неважной…»

«Вопреки хорошей марке машина оказалась неважной».

Разве не ясно, что́ тут происходит? На наших глазах одна из глагольных форм, деепричастие, как бы постепенно отрывается от своего отца-глагола, начинает жить самостоятельной жизнью, хотя порою и выступает в своей старой, обычной роли.

Но что случится, если сам глагол постепенно забудется, уступит место другим сходным словам (например, глагол «зреть» глаголу «глядеть»)? Тогда деепричастие от него тоже мало-помалу исчезнет из языка повсюду, где оно выступало именно как деепричастие.

А в тех случаях, где оно успело уже приобрести совсем другое значение, – скажем, значение наречия, – оно может превосходно сохраниться.

Вот это как раз и произошло некогда с нашим словечком «зря». И сейчас многие употребляют слово «зря», не подозревая, что оно связано, и даже очень тесно, с глаголом «зреть». Только историк языка может истолковать вам его происхождение, совершенно так же, как историк животного мира по темной полосе на спинах украинских быков может установить их родство с вымершим зверем – туром.

Наши наречия вообще являются любопытнейшим разрядом слов; их по праву можно назвать «живыми ископаемыми». Список русских наречий полон обломков далекого прошлого. Он напоминает, пожалуй, те каменные породы, в которых то целиком, то в виде кусков сохранились от давних эпох окаменелые останки древних животных и растений.

Вот несколько примеров этого любопытного явления.

Вы понимаете, как построено наречие «посредине»? Это сочетание предлога «по» с дательным падежом слова «середина» («средина»).

Так же образовались слова «поверху», «понизу».

Но скажите, от какого существительного образован дательный падеж в наречии «понаслышке»?

Никакого слова «наслышка» в нынешнем общерусском языке мы не знаем. Однако одно из двух: либо его кто-то придумал нарочно для того, чтобы, произведя от него дательный падеж, образовать нужное наречие, а само существительное выбросить вон (что, конечно, невозможно!), либо же такое слово – «наслышка» существовало когда-то и лишь позднее было забыто, потеряно нашим языком.

Наткнувшись на такой след древнего слова, языковед постарается отыскать и само слово где-нибудь в пыльных хартиях прошлого, в старинных рукописях и книгах.

Но вполне возможно, что его там тоже не окажется. Существует немало слов, которые поминутно употребляются нами в устной речи и лишь крайне редко в письменной: ну, хотя бы довольно известное слово «авоська» или уже упоминавшиеся «пока», «бибикать» и т. п. Почему? Да очень понятно, почему. Мы постоянно говорим: «Такой-то провалился на экзаменах», а пишем чаще «не выдержал экзамена». Мы в устной речи спокойно именуем ночные туфли шлепанцами, но сомнительно, чтобы вы встретили вывеску «Продажа шлепанцев» или прочли статью, озаглавленную: «Проблема шлепанцев»! (Возможно в злом фельетоне.)

Поэтому языковед, не найдя в старых грамотах искомого слова, не сочтет свое предположение ошибкой. Нет, он должен будет «восстановить слово теоретически». Точно так же ученый-палеонтолог рисует нам образ какого-нибудь «дроматерия», от которого не сохранилось ничего, ни единой косточки, кроме нескольких отпечатков его ног на окаменевшем песке далекого прошлого.

Легко понять:

Трудно разобрать состав таких слов, как:

на смех

наспех

назло

набекрень

наудачу

наискосок

потому что нам известны слова:

где вы найдете слова:

смех

спех

зло

бекрень

удача

искосок

Не лишена интереса задача докопаться до происхождения этих пережитков прошлых эпох в жизни языка (не говоря уже о том, что такая работа весьма полезна!).

Любопытны и слова вроде:

кувырком[77]

босиком

ничком

нагишом[78]

Мы привыкли видеть в них неизменные и неизменяемые части речи: наречия, и только.

Но попробуйте поставить рядом друг с другом такие близкие друг другу слова, как

кувырком и кубарем

нагишом и голышом,

как сразу же возникает подозрение: да не прячутся ли за этим «неизменяемым» внешним обликом самые обыкновенные творительные падежи, каких-то ныне уже позабытых, но существовавших когда-то существительных?

Нам-то сейчас представляется, что слово «кувырком» отвечает на один-единственный вопрос: как? каким образом? Но не могло ли раньше оно отвечать и на другой вопрос: чем? Если это верно, в то время должно было существовать слово «кувырок». «Чем ты меня хочешь порадовать?» – «Да вот новым кувырком!»

В подобном предположении неправдоподобного немного. Ведь некоторые из имен, которые сейчас кажутся нам немыслимыми, существовали совсем недавно если не в общерусском, то в областных языках-диалектах. Не исключена возможность, что они существуют там и сейчас.

Вот слово «бекре́нь». В. Даль утверждает, что оно живое и означает «бок», один из двух боков. Он приводит такой пример из своих записей: «На нем шапка бекренём»; слово «бекре́нить», по его свидетельству, означает «изгибать на бок», «бекре́ниться» – «гнуться, ломаться»[79].

Лет двадцать назад в Великолуцкой области я сам слышал выражение: «смех – смехом, а спех – спехом». Кроме винительного падежа – «наспех» – мы сами употребляем и дательный – «не к спеху». Выходит, что слово «спех» вовсе не плод досужей фантазии автора. Оно и сегодня живет в языке, только оно одряхлело. Некоторые его формы совсем атрофировались, отмерли; другие как бы заизвестковались и могут выступать, двигаться, лишь когда их поддерживают под руки смежные слова.

Любопытно также словечко «нагишо́м», означающее «без одежды». Звучит оно как правильный творительный падеж от слова «наги́ш». Сомнительно только, могло ли быть такое странное слово?

А почему бы нет? В областной речи известно близкое и по форме и по значению слово «телешо́м». Слова «теле́ш» мы тоже не знаем. Но нам знакома старинная фамилия Телешо́вы. А ведь Телешо́в, несомненно, значит «принадлежащий телешу́». Очевидно, существовало такое слово.