Читаем без скачивания Король клетки - Мила Кейн

— Что это было, шелки?

Брэн подался вперед и взял меня за подбородок свободной рукой, не давая мне возможности отвернуться от его испытующего взгляда.

Я пожала плечами, и он хмыкнул.

— Нельзя говорить что-то подобное, а потом замолкать.

— Пас.

Он подтолкнул мою ногу под столом.

— Боюсь, я вынужден настаивать.

Я закатила глаза.

— У тебя есть сестра, я уверена, она все об этом знает. Хорошие маленькие девочки должны быть красивыми, вежливыми и, самое главное, тихими, если они хотят однажды стать женами. Только не говори мне, что я первая, кто посвятил тебя в тот факт, что мир не совсем равный? — Я изогнула бровь, глядя на него.

Брэн молча изучал меня. Я снова почувствовала себя голой. Зачем я так разоткровенничалась? С таким же успехом я могла бы прикрепить значок с надписью: Здравствуйте, меня зовут Джада, и вот все мои зашкаливающие проблемы и комплексы. Пожалуйста, используйте их против меня.

— Кто сказал тебе, что ты должна быть тихой, шелки?

— А что? Ты собираешься предложить убить их за меня? — Я захлопала ресницами. — Тебе не стоит беспокоиться. Они давно мертвы.

Его губы изогнулись вверх. В его взгляде не было осуждения. Наоборот, он казался почти гордым.

— И все же, ты только что упомянула о них. Кто-то может быть мертв, но не похоронен.

— Ну, это невозможно. Я была на их похоронах.

Брэн кивнул.

— Это хорошее начало, но ты не думала о том, чтобы выкопать кости, перемолоть их в желатин и сделать симпатичные мармеладки фаллической формы? Есть некое очищение в осквернении останков своих врагов.

Моих врагов? Впервые за долгое время я подумала о старых родственниках, которые заботились обо мне, когда Элио ушел в армию. Тех, кто придирался ко мне, требуя совершенства. Тех, кто говорил мне, какая я громкая, наглая и нежеланная.

Мармеладки фаллической формы из миссис и мистера Манчини.

Я не смогла сдержаться и рассмеялась.

Впервые в жизни я смеялась, думая о своих опекунах.

Такого раньше не случалось. Я никогда не могла посмотреть на это с юмором, или забыть, или увидеть в себе силу. А затем, вот так просто, Брэн О'Коннор со своим мрачным, непочтительным чувством юмора, превратил Zio и Ziа Манчини, гигантских демонов из моей памяти, в маленьких и незначительных. Слабых и наконец побежденных.

Брэн ухмыльнулся в ответ на мой взрыв смеха. Стресс дня обрушился на меня и только заставил хохотать еще громче. Я не могла вспомнить, когда в последний раз так смеялась. Даже этот факт веселил меня. Может быть, я тоже сошла с ума.

— Если ты меня не отпустишь… мой брат убьет тебя. Я не шучу, и каким бы раздражающим ты ни был, я не хочу видеть тебя мертвым, — внезапно призналась я. — Ты должен отпустить меня, если хочешь увидеть завтрашний день.

Брэн напрягся: резкая смена темы разговора разорвала теплую атмосферу и отрезвила его веселье.

Он испустил протяжный вздох и свободной рукой потер затылок.

— Хотел бы я сказать, что отпущу тебя, шелки, но я не могу, — тихо произнес он.

Я нахмурилась, пытаясь понять, что, черт возьми, это значит.

— Тогда ты умрешь, — резко ответила я.

Он пожал плечами.

— Я готов пойти на риск… чтобы удержать тебя.

У меня не нашлось ответа. Это было непостижимо.

— А теперь ешь, малышка. Раз уж у нас выдался такой интересный день, я хочу закончить его, представив тебя кое-кому, кто действительно имеет значение в этом городе. Кое-кому важному. VIP-персоне в любом понимании этого слова, — сказал Брэн, пододвигая ко мне мою любимую пасту. — Ешь, а потом мы пойдем.

— Кого мы собираемся навестить с таким количеством еды? — Я схватила несколько пакетов с остатками из «Пино» и вылезла из такси следом за Брэном.

Он провел нас через двери большого величественного здания, стоящего в стороне от улицы и окруженного деревьями.

— Ты можешь называть ее Шейлой. Я зову ее мамой.

Мамой? Мать Брэна? Меня тут же охватила нервозность.

Брэн привез меня знакомиться со своей матерью. И, судя по всему, она жила в доме престарелых. Упоминал ли Брэн о том, что ей нездоровится?

Я остановилась в коридоре и потянула Брэна за руку.

— Я в неподходящей одежде, — пожаловалась я ему. Честно говоря, позаимствованная одежда показалась бы безумием кому угодно, но матери Брэна? Он действительно ожидал, что я встречусь с ней в таком наряде?

Брэн приподнял бровь.

— Я бы не беспокоился об этом, малышка. Я могу умереть со дня на день, как только твой брат узнает о нас, помнишь?

Я нахмурилась, чувствуя себе разоблаченной. Мой брат действительно мог убить его в любой момент, так почему я волновалась о том, чтобы произвести хорошее впечатление на его мать?

Я откинула волосы назад и кивнула.

— Ты прав. Я забыла. По крайней мере, расцепи нам руки, — напомнила я ему. — Если только ты не хочешь, чтобы медсестры вызвали полицию.

Брэн склонил голову в сторону конца коридора.

— Твоя забота о моем благополучии трогательна. — Он достал маленький ключ из кармана и расстегнул им наручники.

Я повертела запястьем, пытаясь восстановить приток крови.

Брэн протянул руку и взял меня за запястье своей огромной ладонью. Он потер своими длинными пальцами точку пульса, а затем вокруг, охватывая все места, где остались следы от наручника, медленно и уверенно, снимая ноющее напряжение.

— И не беспокойся о маме. Она все равно не вспомнит, кто я и кто ты, через десять секунд после нашего ухода. Я просто хотел познакомить тебя с ней, — закончил он.

Я последовала за ним в палату и подождала, пока он постучит. Медсестра впустила нас. Шейла О'Коннор сидела в эркере и смотрела на раскинувшиеся внизу сады.

— Шейла, к тебе пришел сын, и он привел с собой девушку, — сказала медсестра Шейле и тепло улыбнулась Брэну.

Очевидно, он был любимцем здешних медсестер, судя по тому, как они все с ним флиртовали. Не то чтобы я ревновала или даже замечала. Вовсе нет.

— Вообще-то, она моя жена. Мы молодожены, — сказал Брэн медсестре.

— Ну, надо же! Шейла, твой мальчик женился. Поздравляю!

— Спасибо. — Брэн ушел вместе с медсестрой, когда та позвала остальных, чтобы они подошли и поздравили его.

Я неловко помялась, прежде чем сесть рядом с Шейлой.

Она тихо напевала какую-то меланхоличную мелодию. Затем женщина запела громче, ее голос был мягким и печальным. Я слушала, пока она резко не замолчала. Вздрогнув, я подняла на нее взгляд и поняла, что она пристально