Читаем без скачивания Случай из практики-2 - Кира Измайлова

— И правда, нехорошо, — задумчиво сказала я. Аю смотрела на меня требовательно.

Я подняла было руку, стремясь разом избавить животное от ран, но вороной, едва почувствовав касание магии, шарахнулся в сторону, прижался к стене — Аю едва успела выскочить из-под копыт, — снова начал дико коситься и дрожать. Надо ли говорить, что остальные лошади в конюшне ни малейшего внимания на это не обратили! Пришлось оставить попытки излечить вороного при помощи магии, он, похоже, был слишком чувствителен к ее проявлениям…

— Скажу Тее, чтобы сходила за лошадиным бальзамом, — сказала я. — Она тебе отдаст. Поняла?

— О-яла! — ответила Аю, повеселев. Похоже, ее словарный запас пополнялся, и немудрено: я заметила, что Тея подолгу разговаривает с ней. Учить языку не учит, но простейшие-то слова девчонка должна была уже запомнить: я заметила, что она сообразительна.

Интересная, однако, задачка! Невесть откуда взявшийся конь, странности вокруг замков мастера Текло… Нужно мне лезть в это? Нужно, решила я. Попросту из интереса! А кто заплатит? Охранное отделение, конечно! В конце концов, с этими замками что-то нечисто, а если я, выведя Текло на чистую воду, позволю предотвратить несколько краж… Полагаю, это чего-то да стоит!

Впрочем, пока подступиться к этой загадке возможности не было. Вороной, увы, не мог рассказать мне, кто был его хозяином и почему он оказался на Кузнечной улице, а к мастеру Текло мне предстояло наведаться через несколько дней. Между прочим, неплохо бы проработать биографию, на случай, если сам мастер или его компаньон вдруг заинтересуется. Выдумывать на месте — хуже не придумаешь!

Значит, — я усмехнулась, — Фелиции Нойрен снова придется вступить в дело. Хозяйкой бойцовых псов она до сей поры ни разу не представлялась, все больше торговкой лошадьми, но ведь одно другому не мешает, не так ли? Пожалуй, сходу нужно было представиться именем этой дамы, но мастер Текло не попросил назваться, а я не стала этого делать. Ничего, это мы еще наверстаем…

Нужно еще будет поинтересоваться, не наведывался ли кто к Лауриню по поводу коня; впрочем, полагаю, в этом случае он сам меня известит. Правда, что-то мне подсказывало, что на Садовую, дом три, никто не придет справляться о вороном вейрене. Слишком много народу видело, кто именно увел лошадь, и если владелец оказался поблизости… Рискнет ли он сунуться к капитану королевской гвардии? Как знать… Если сочтет Лауриня обычным служакой, поймавшим беглого коня, то может, но если хозяин лошади достаточно осведомлен о городских делах, то он мог слышать о Лаурине, и тогда вряд ли объявится. Правда, это умозаключение правомочно только в том случае, если владелец вейрена не в ладах с законом.

Впрочем, что толку гадать! Нужно просто подождать и посмотреть, что будет дальше!

С этой мыслью я прошла в дом, велела Тее раздобыть лошадиного бальзама, хотя бы и у соседей, и отправилась обедать. Признаться, я рассчитывала, что в ближайшие пару дней меня никто не побеспокоит — хотелось отдохнуть после поездки. Увы, ожиданиям моим не суждено было сбыться…

Когда я, расположившись в удобном кресле с книгой, как раз собралась воздать должное отличному каррису и бокалу прекрасного вина, в дверь поскреблась Тея. Пришлось отложить книгу и терпеливо выслушать сообщение о том, что бальзам Тея добыла у соседского конюха, снабдила им Аю, и та теперь самозабвенно обмазывает этой дрянью вороного.

— Прекрасно, — сказала я и добавила, видя, что Тея будто бы колеблется: — Еще что-то?

— Госпожа, там у ворот какой-то господин, — немного растерянно произнесла она. — Вроде бы к вам…

— Ну так проводи его в кабинет, — сказала я не без удивления.

— Не идет, госпожа! — с некоторой досадой ответила Тея. — Говорит, слыхал, будто вы без предварительной договоренности никого не принимаете, а он так пришел, поэтому у ворот подождет, когда вы куда-нибудь поедете.

Я мысленно выругалась. Анельт! Разнес дурацкую байку по всему Арастену! Точно, его рук дело, больше некому…

— Надеюсь, ты сказала ему, что в ближайшие дня два я никуда ехать не собираюсь? — поинтересовалась я.

— Сказала, госпожа, но он все равно ждет…

Я только вздохнула. Арастенцы — удивительный народ. Порой изумительно бесцеремонные, временами они демонстрируют просто-таки феноменальную застенчивость и робость. Надо ли говорить, что это всегда оказывается не к месту и не ко времени?

Глава 10. Пропажа

Спустившись во двор, я выглянула на улицу. Так и есть, у ворот переминался с ноги на ногу невысокий тщедушный человечек, одетый довольно скромно. Кажется, он замерз, и немудрено: к вечеру подморозило, снова пошел снег. Нежданный посетитель являл собой фигуру унылую и нелепую. Надо думать, обитатели Заречной наслаждались бесплатным зрелищем.

— Уважаемый! — окликнула я. — Вы, полагаю, ко мне пожаловали?

— Г-госпожа Нарен? — от неожиданности он вздрогнул, с шапки посыпались снежные хлопья. Он тут же сорвал эту шапку — блеснула лысина — принялся комкать в руках. — Госпожа Нарен, прошу извинить за беспокойство, но…

— Да-да, я уже слышала, — махнула я рукой. — Если вы по делу, то заходите и излагайте.

— Вы так добры… — щуплый господин протиснулся в приоткрытые ворота, остановился, близоруко оглядываясь.

— Лошадь ваша где? — спросила я.

— Лошадь? — испуганно спросил он. — Ах, лошадь… Но, госпожа Нарен, у меня нет лошади. Я, видите ли, пришел пешком…

— Тем лучше, — хмыкнула я. Пешком? Однако этот господин — оригинал! — Что ж, проходите. Тея!

— Да, госпожа?

— Подай в кабинет ринт, — велела я. — Или вы предпочитаете орту?

— Что вы, что вы! — в ужасе всплеснул руками человечек. — Я… э-э… не употребляю…

— Тогда ринт без вина, — вздохнула я. — Да проходите уже, господин… кстати, как ваше имя?

— Лейс Ротт, — поспешно представился посетитель. — Простите, я не представился сразу, госпожа Нарен, такая невежливость с моей стороны!.. Но это все так неожиданно, так…

Он запнулся и сник. Я сочла за лучшее не просить продолжать.

Наконец, Ротт угнездился в кресле для посетителей. Кажется, уютнее ему не стало: в этом кресле он буквально тонул. Увы, без своего зимнего плаща он казался еще более субтильным. Печальное сморщенное личико, на котором застыло выражение неуверенности и боязни сделать что-то неправильно, редкие волосы едва-едва прикрывают раннюю лысину (этому господину вряд ли было больше сорока — сорока пяти лет), тощенькая шейка болтается в воротнике, как цветок в чересчур широкой вазе… Одежда, как я уже заметила, хотя и не бедная, но весьма скромная и, я бы сказала, унылая. Словом, удручающее зрелище.