Читаем без скачивания Прекрасная незнакомка - Даниэла Стил

Алекс не смог промолчать и хрипло проговорил:

– Она вас бесконечно любит. – И почувствовал себя вором.

Они были любовниками. Он позарился на чужое. Он впервые осознал это. Она была женой этого человека, а не его. И она принадлежала ему, потому что их связывало глубокое чувство. Да и можно ли было поверить этим словам? Джон Генри был немощным стариком и медленно, шаг за шагом, приближался к своему концу. Он сам прекрасно понимал, что ее жизнь невыносима. И теперь беспомощно смотрел на Алекса.

– А ведь это ей… дается… нелегко.

– Это не ваша вина.

По лицу старика скользнула тень улыбки.

– Нет… но… это случилось… и я все еще… жив… и мучаю ее.

– Это неправда.

Они сидели, словно старые друзья, примирившись с существованием друг друга и понимая важность разговора для Рафаэллы, для обоих это было довольно своеобразным ощущением.

– Она не сожалеет ни об одной минуте, прожитой с вами. – Алекс в который раз с трудом удержался, чтобы не добавить: «Сэр».

– Но она должна… сожалеть… и негодовать. – Джон Генри прикрыл глаза. – Я сожалею… за нее… и за себя… Но я позвал вас не затем, чтобы говорить… о своих печалях… Я хочу расспросить вас… о вас самом.

У Алекса замерло сердце, но он решил взять быка за рога:

– Могу я спросить, что именно вы бы хотели обо мне узнать?

А вдруг ему известно буквально все. За ней следили слуги?

– Я получил… письмо…

Алекс почувствовал, что начинает заводиться.

– Могу я спросить, от кого?

– Я… не знаю.

– Анонимное?

Джон Генри кивнул:

– В нем говорилось только… что вам… – Ему явно не хотелось произносить ее имя в присутствии Алекса, достаточно было того, что они говорили друг другу правду. – Что вы и она… находитесь в связи… уже около года.

Он закашлялся, Алекс встревожился, но Джон Генри махнул рукой и через минуту успокоился.

– В письме был указан ваш адрес и телефон, и ясно говорилось что я буду достаточно мудр… чтобы остановить вас.

Он с любопытством взглянул на Алекса:

– Почему бы это? Это письмо… от вашей жены?

Казалось, это его обеспокоило, но Алекс покачал головой:

– У меня нет жены. Я развелся несколько лет назад.

– Может… она… еще ревнует?

– Нет. Думаю, что письмо написала моя сестра. Она занимается политикой. Это злой, страшный человек. Больше всего она боится, чтобы наши отношения не выплыли наружу. Тогда с ее карьерой будет покончено.

– Возможно… она и права. Но неужели никто ничего не знает? – Джону Генри казалось это неправдоподобным. – Рафаэлле следовало быть крайне осторожной.

– Нет, – уверенно сказал Алекс. – Никто, кроме моей племянницы. А она обожает Рафаэллу и умеет хранить секреты.

– Она еще мала? – Похоже, что Джон Генри улыбался.

– Ей семнадцать лет, и ее мать – та самая сестра, которая написала вам. Последние месяцы Аманда, моя племянница, жила у меня. В День благодарения она попала в аварию, а ее матери было наплевать на нее, тогда как ваша… э-э… Рафаэлла, – Алекс все же решился продолжить, – была с ней так добра и заботлива.

Глаза Джона Генри потеплели при этих словах, и он улыбнулся снова:

– В таких случаях… она незаменима. Она… необыкновенный человек. – Они оба так считали, но вдруг лицо старика потемнело. – Она… должна иметь… детей… Возможно… когда-нибудь… так и будет. – Алекс промолчал, и он продолжил: – Итак… вы считаете… что это сделала… ваша сестра.

– Она ничем не угрожала лично вам?

– Нет. Но, полагаясь на мой возраст… она просила… положить этому конец.

Неожиданно он развеселился, указав на свои неподвижные ноги под простынями.

– Какое доверие… к пожилому человеку? – Глаза у него были живые, как у мальчика. – Расскажите мне… если можно… как это все началось?

– Мы познакомились в прошлом году, в самолете. Хотя нет. – Алекс прищурился, припоминая, что впервые увидел ее сидящей на ступеньках залива. – Однажды вечером… я увидел ее на ступеньках, она смотрела на залив… – Ему не хотелось рассказывать, что Рафаэлла плакала. – Она показалась мне необыкновенной красавицей, и только. Я не думал, что встречусь с ней еще когда-нибудь.

– Но все-таки встретились? – Джон Генри был почти заинтригован.

– Да, в самолете, как я говорил. Я заметил ее еще в аэропорту, но потом она куда-то исчезла.

Джон Генри снисходительно улыбнулся:

– Да вы романтик!

– Да. – Алекс смутился и порозовел.

– Она тоже. – Джон Генри проговорил это так, будто был ее отцом, и умолчал, что ему самому романтика не была чужда. – А что было потом?

– Мы разговорились. Я упомянул о матери. Она читала одну из ее книг.

– Ваша мать… пишет книги? – заинтересовался он.

– Ее зовут Шарлотта Брэндон.

– Очень… впечатляюще. Я читал ее ранние… романы. Я был бы рад знакомству с ней. – Алекс хотел было сказать, что это можно устроить, но оба отлично знали, что это никогда не случится. – А ваша сестра… конгрессменша… Неплохая семейка. – Он поощрительно улыбнулся, ожидая продолжения.

– Я пригласил ее на ленч к матери… – Алекс помолчал. – Но я тогда еще не знал, кто она такая. Мама рассказала мне об этом потом.

– Она знала?

– Она узнала Рафаэллу.

– Удивительно… Ее знали совсем немногие… Я всегда надежно ограждал ее… от прессы. – Алекс кивнул. – А сама она ничего вам о себе не рассказала?

– Нет. Когда мы встретились снова, она только сообщила, что замужем и между нами ничего не может быть. – Джон Генри удовлетворенно кивнул. – Она была непреклонна, я боюсь, что… оказал на нее давление.

– Почему? – строго спросил Джон Генри.

– Мне очень жаль. Но я ничего не мог поделать. Я… я ведь романтик. Вы сами заметили. Я полюбил ее.

– Так быстро? – скептически произнес старик, но Алекс не смутился.

– Да.

Он глубоко вздохнул. Трудно было говорить об этом с Джоном Генри. Да и зачем? И почему он требует от него отчета?

– Мы снова встретились, и я понял, что она тоже влюблена в меня. – Он не собирался, однако, докладывать, что они оказались в постели уже в Нью-Йорке. У них двоих тоже было право на свою тайну. Она принадлежала не только мужу, но и Алексу. – Мы вылетели в Сан-Франциско одним самолетом, но увиделись там только мельком. Она сама подошла ко мне, чтобы сказать, что мы не должны видеться. Она не хотела предавать вас.

Джон Генри был тронут.

– Она – необыкновенная женщина. – И Алекс кивнул. – А потом? Вы снова стали настаивать? – Он не обвинял, только спрашивал.

– Нет. Я оставил ее в покое. Она сама позвонила мне пару месяцев спустя. В тот момент мы оба были одинаково несчастны.

– Тогда все и началось? – Алекс кивнул. – Понимаю. И это тянется уже долго?