Читаем без скачивания Улей. Игра в кошки-мышки - Михаил Баковец

Первым делом я затоптал огонь на Колобке, после этого перевернул его на бок, взялся обеими руками за одежду и волоком по полу вытащил в прихожую, лотом повторил такую же операцию с Художником. Последним, в коридоре оказался мёртвый Люк. Я решил, что будет неправильным оставлять его в огне. К тому же, на телах сектантов могут иметься какие-нибудь знаки — татуировки, тавро, ритуальные шрамы, которые подтвердят мои слова. Вряд ли местным нравится, когда какие-то фанатики вешают их на кресты и пытают. Кто-то что-то должен слышать или видеть. Вот такие видящие и помогут мне оправдаться, а то хреново всё вышло с этим допросом, вон как огонь гудит и дерево трещит в комнате. С такими спецэффектами, мне не обойтись без опасных допросов местными законниками. Несколько секунд я стоял перед дверью и не решался ту открыть и когда, всё же, нашёл в себе силы взяться за замок, с той стороны кто-то сильно заколотил, не жалея своих рук и ног.

— Эй, вы там! Мать вашу, у вас пожар! Перепились, суки!.. Ломайте на хрен дверь!

— Не надо ломать! — крикнул я в ответ. — Я её открываю уже.

На площадке стояло четверо мужиков. У одного в руке был узкий топорик на длинной ручке, с приваренным к обуху гранёным штырём. Все малость обалдели, когда я на их глазах стал вытаскивать связанных. Помогать, никто не помог, но и мешать, правда, не стали.

— Это что за петрушка, парень? — спросил тот, что держал в руке топор. Сейчас уже все пришли в себя и стали нехорошо посматривать на меня. Ну да, я тут чужак без роду и племени. Незнакомец для всех, а сталкеров знали, пусть не все, но многие.

— Работорговцы, вот кто. Новичков вывозили из Орешка и продавали бандитам и в секту, где их пытали, — пояснил я. — Не веришь? Пошли к ментату с ними, пусть допросит, задаст свои вопросы.

— А ты? — прищурился один из четвёрки, уже достав откуда-то пистолет (на виду кобуры не было, наверное, под рубашкой сзади прятал).

— Я отвечу. Вот он, — я пнул застонавшего Художника, только-только пришедшего в себя, — пообещал довезти до большого стаба, где оружейник хороший имеется, а сам оглушил шокером, связал и чуть на крест лично не привязал. Мне просто чудом повезло, что удрал.

— М-м-м!

— Да помолчи ты! — прикрикнул я, на завозившегося Колобка.

— А он тоже из тех, кто людей на кресты вешает? — спросил топорщик.

— Он? Не знаю, — пожал я плечами. — Художник и Люк — точно, а про него не в курсе, но на всякий случай, пусть побудет связанным.

Тут снизу зазвучали тяжёлые шаги и через несколько секунд на площадку вылетели двое крепких молодых мужчин с бухтой обычного садового шланга.

— Что стоите? Открыли дверь? Там уже из окна факелом пышет всё! Эй, а это что? За что вы их так? — быстро проговорил один из прибывших. — Буянили?

— Нет, Чек, тут дело хуже, — покачал головой топорщик. — Вот этот парень говорит, что они килдинги.

— Твою…

— Кто? — ахнул второй, который держал пистолет, потом направил оружие на меня, но миг спустя перевёл ствол на Художника. — Да их же, тварей…

— Утихни, Клопяра, тут ещё разбираться нужно, — топорщик осадил товарища, потом посмотрел на меня. — С нами пойдёшь, парень. За оружие не хватайся. А то можем не так понять и кучу дырок насверлим.

— Пусть его сдаст вообще, — предложил Клоп и опять навёл на меня пистолет.

— Оружие не сдам. За последние два дня, меня уже обезоруживали и я чудом уцелел. Хочешь отобрать? Рискни. Только обещаю, что сдохнешь ты раньше меня Клопяра, — сообщил я этому задире.

— Че-о?! Да ты знаешь…

— Умолкни, Клоп, задрал уже, — вновь осадил его топорщик, потом обратился уже ко всем. — Тащим Художника и Колобка вниз… С этим что, готов? — он коснулся кончиком ботинка мёртвого Люка.

— Готов. Это он и устроил пожар. Пироманом оказался, а я не знал.

— Да тут никто не знал о нём такого, — хмыкнул топорщик. — Неплохой, получается, пироман, раз такое сумел устроить.

— Вы разбирайтесь тут поскорее, а то нам воду нужно в хату провести, пока весь дом не полыхнул, — вмешался в разговор один из новоприбывших со шлангом. — Только если это килдинги, то их нужно в администрацию тащить, за самосуд можно люлей огрести неслабо. Помните, как того мура из засланцев в группе Кожуха на части порезали? А потом приехали менты из Парадиза и всех раком нагнули.

— Поучи ещё тут, — цыкнул на него топорщик. — Иди делом занимайся, вон дверь открыта давно.

Вместе со всеми, вытащил двух связанных сталкеров на улицу, предупредил, что Художник клокстопер и для безопасности, будет лучше всегда его держать полностью связанным. Старательно обходили шланги, которые прятались в кустах за домом, наверное, там скважина или колодец стоит, из которой насосом качают воду.

Потом кто-то подогнал «буханку», в которой вместо сидений, вдоль бортов имелись откидные деревянные лавочки, загрузили в неё на пол пленников и покатили в сторону здания администрации Орешка. Там нас сразу разделили — я на верхние этажи ушел, в сопровождении двух суровых мужиков, пленных унесли в подвал, как я понял, там имелась тюрьма или нечто вроде того.

Местная власть на рабочем месте отсутствовала, и пришлось ждать больше получаса, когда появился местный шериф.

Мимо меня, распространяя свежий аромат алкоголя, прошёл мужчина около сорока лет, в серых джинсах, коричневой рубашке с короткими рукавами и жилетке в сеточку, кивнул приветливо моим конвоирам, быстро глянул на меня и завозился с дверью комнаты, возле которой, наша троица и била баклуши.

— Чёрт, сраный замок, понаделают же барахло, — бурчал он под нос, пока не открыл дверь. После чего махнул рукой в нашу сторону. — Заходите и рассаживайтесь.

Кабинет был странным, полный раздрай в сознании вызывал: обшарпанные стены, потрескавшийся линолеум, имитирующий паркет, облупившаяся побелка на потолке, соседствовала с кожаным, роскошным, диваном, большим столом из натурального дерева, с тремя стульями из набора с ним, кожаным креслом с функцией вибромассажа и огромным моноблоком на столе.

— Ну, рассаживайтесь и начинайте рассказ, — предложил хозяин кабинета. — Как зовут, парень?

— Сервий, — ответил я, смотря на то ли конвоиров, то ли сопровождающих, которые рассаживались на диване, оставив мне три, не самых удобных стула, только выглядевшими красиво.

— Ты с янычарами недавно в рейд ходил? — уточнил он.

— Ходил.

— Я Плацкарт, здесь за шерифа, участкового и иногда за судью. Мне сообщили, что ты обвиняешь команду Художника в том, что они килдинги. Поверь, это очень серьёзные слова. Не докажешь и сам окажешься на их месте.

— Не знаю про килдингов, сами они назвались детьми Стикса. И даже если не докажу их принадлежность к секте, то есть факт нападения Художника на меня и ещё одного парня, новичка. Его звали Коброй, хотя это имя он взял себе сам и попал в Улей совсем недавно. Он хотел выглядеть старожилом и прибавил себе пару месяцев срока.

— Дети Стикса и килдинги — это те же яйца, только в профиль. Килдингами, их называем мы, простые рейдеры, а дети Стикса — это самоназвание сектантов, — просветил меня Плацкарт и нервно забарабанил пальцами по столешнице. — Говори, Сервий, что было, где, как.

Я рассказал почти всё, утаил некоторые факты про свои способности, про мёртвые кластеры и оазис в черноте. Про пытки сказал обтекаемо. Без подробностей, мол, расколол пленного сектанта, потом убил при попытке к бегству.

— Интересные ты вещи поведал, блин, — скривился Плацкарт, когда я замолчал. — Вот же млядство-то, надо было им угнездиться в Орешке, на мою седую голову.

— Да ещё неизвестно, не свистит ли этот чувак, — сказал один из конвоиров. — Я Художника и Люка с Колобком, давно знаю, несколько раз с ними выезжали в города за хабаром, мутантов отстреливали и ни разу гнили не заметил.

— А может ты вместе с ними работал, а? Новичков поставлял сектантам, спораны за это получал? — процедил я сквозь зубы и одновременно со словами взялся за рукоятку пистолета в набедренной кобуре.

— Че-его? Да я тебя сейчас урою, — тут же окрысился тот.

— Сидеть! — рявкнул Плацкарт и от души хлопнул ладонью по столу. — Замерли оба!

— Да он…

— Тихо!

Конвоир замолчал, принявшись сверлить меня злобным взглядом.

— Прямо сейчас, проверить твои слова мы не можем, Сервий. Ментата или знахаря, в Орешке нет, придётся катить тебе вместе с пленниками, в Парадиз.

— Я не против, тем более, находиться больше необходимого на вашем стабе, мне самому не хочется, — пожал я плечами. — С нормальными людьми тут большая напряженка. Либо килдинги, либо ещё какая тля, — и посмотрел на своего сопровождающего, который от моего взгляда пошёл белыми пятнами от бешенства.

— Армат и Таракан, выйдите в коридор, — сказал шериф прежде, чем мой недоброжелатель сказал или сделал что-нибудь.