Читаем без скачивания Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу - Сергей Деркач

– Не получится. Там как раз сконцентрировано не меньше войск. Я говорил уже.

– Не, Ленька прав, – вмешался Заика. – Побьют нас, как первоклашек. В нашем деле что главное? Внезапность и скрытность, а обходной маневр по раскисшему полю – еще то удовольствие. Не, прорыв мы совершим через главные ворота. Тут и дорога укатана, и враг меньше всего ждет, да и людей выводить проще.

Вася задумался.

– Если с авиаподдержкой, то все получится, – поддержал я друга. – Калиныч, как насчет ночных полетов?

– Да без проблем, – отозвался змей.

– Ну, об этом мы тоже думали, – сказал Паляныця. – Татары получат море удовольствия и незабываемых впечатлений на всю жизнь. Заика, а почему ты так уверен, что нужно все же через главные ворота?

– Я же говорил, что знаю, где махач сегодня состоится. Забыл, командир?

– Забыл, – улыбнулся Вася. – Ладно, сейчас согласуем.

Темник внимательно прислушивался к нашему разговору, хотя не все понимал, потому как сержанту приходилось некоторые термины переводить. Я так понимаю, что говорящий змей Горыныч его теперь не особо удивлял, пообвыкся воевода уже.

– То все лепо, – кивнул воевода, принимая поправки. – Токмо местян надобно упредить, не мешкая, а птаха нет.

– Леня, как самочувствие? – спросил Вася.

– Полечу, – ответил я. – Точные координаты дашь – и полечу.

– Ты не умничай, – сержант украдкой посмотрел на темника. – Василий, птах куда лететь должон?

– Змея пустить задумали? – переспросил тот.

– Что? А, нет, у нас другой вариант. Так кого найти нужно?

– Добро бы князя отыскать, да молод он, аки дитя. При нем воеводою Авдей состоит, вот ему бы весточку и передать.

– Какой он из себя?

Воевода описывал адресата подробно, только я не все понял. Ну, не учили нас в школе древнеславянскому. Уж и не знаю, как все понимал Паляныця, только он переводил. В общем, понял я, воевода одет соответствующим образом: шлем-шишак с золотой отделкой, да плащ красный, да на щите трезуб, знак Владимира Великого и батюшки его Святослава. Что ж, небогато, но и за это спасибо. Мысль, что мне придется перевоплощаться и голым бегать по городу среди людей, я гнал от себя, как поп – нечистую силу.

Объясняя все это, темник Василий достал кусок бересты, начал быстро царапать на нем что-то тонким стиком. Юлий Цезарь, да и только!

– Вот, – протянул он мне записку, скрученную в трубку. – Донесет птах тяжесть сию?

– Донесет, – уверил его Вася, похлопав меня по плечу. – Погнали, Леня, время-то не ждет.

– Я тебе зернышек по возвращению отсыплю щедро, – поддел Заика, а взгляд его какой-то неспокойный, словно беду друг чует.

Мы покинули лагерь, отошли подальше от последних секретов, чтобы не пугать лишний раз воинов. Наконец, оглянувшись, Паляныця приказал раздеваться.

– Только ты осторожнее там, – посоветовал он, принимая у меня снарягу, цепочку со звездой и одежку. – Под обстрел, смотри, не попади. Стрелять могут с двух сторон, учти. Как найдешь Авдея, груз сбросишь – мигом назад.

– Понял, понял, – пробурчал я, принимая писульку. Странно: стою, в чем мать родила на снегу, а вот ни капельки не холодно. Никак огненная руна помогает?

Я перевоплотился для начала в голубя, но береста оказалась тяжеловата. Так, лебедем тоже не стоит, а то еще свои зажарят и родословную не спросят. Орлом? Вполне.

Вы не представляете, что такое свободный, тобой, лично тобой, контролируемый полет! Ветер послушно ложится под крылья, поддерживает тебя, помогает почувствовать настоящую свободу. Весь мир перед тобой, под тобой, над тобой, и принадлежит тебе, только тебе. Ты – хозяин всего, а над тобой никого нет, только свобода, истинная свобода выбора пути, полета, жизни.

Твою дивизию! Стрела промелькнула у самого клюва, едва не насадив мою голову на наконечник. Замечтался. Вверх! Быстро-быстро-быстро!

Стрелы свистели вокруг сначала довольно часто, но резкий набор высоты и отчаянное маневрирование снизило риск попадания к минимуму. Я оглянулся на лес. Паляныця махал мне кулаком так, что я понял: сегодня на глаза ему лучше не попадаться. Надо сосредоточиться и придерживаться высоты.

Ага, щаз! Оказывается, не я один тут хозяин. Уж не знаю, как, только увернулся я от острых когтей и клюва в последний момент. Оглянулся. На меня пикировало еще трое местных стервятников, остальные барражировали достаточно высоко, чтобы на время забыть о них. Резкое пике, разворот, набор высоты, снова пике. Черт, стрелы! Хоть и стреляют люди друг в друга, но и мне несколько раз чуть не прилетело. А тут еще эти, пернатые местные, приняли меня за лишний клюв на их пиру. Да отвали ты! Ишь, настырный какой, все норовит когтями в глаза вцепиться. Ну не ем я человечины!

Краем глаза замечаю линию фронта, то бишь стену. Ныряю. Господи, пронеси!

Встречный поток стрел едва не стоил мне жизни. Стервятники вмиг отстали, а я попал под раздачу сразу с двух сторон. Нет, конкретно по мне вряд ли целились, просто оказался я не в том месте и не в то время. Две стрелы зацепили лапу, одна скользнула по клюву, едва не пробив мне череп. Превозмогая боль и стараясь избавиться от звездочек, я летел к стенам на честном слове и силе воли. А ведь еще назад возвращаться, мелькнула мысль.

Вот она, линия фронта. Я перемахнул через стену и скопытился под ноги воинов. Меня с криками подхватили, понесли куда-то. Кто-то хотел отобрать записку, только я так огрел его клювом, что враз отбил охоту соваться.

Вокруг было столько грохота и криков, что я не сразу сообразил, куда меня несли. По узким улочкам два воина летели, как угорелые. Гражданские и вооруженные подразделения уступали им дорогу, что-то кричали в след.

Ага, вот оно что! Воины ворвались в церковь на центральной площади, поспешили наверх колокольни. Ну да. Лучше наблюдательного пункта не придумаешь.

На колокольной площадке меня положили к ногам крепкого воина, одетого в кольчугу. Рядом находилось несколько моих сверстников, посыльных, наверное, и двое постарше. И никакого тебе плаща, никакого щита, да и шлема я что-то не заметил. Начальник, но не тот.

– Почто птаха принесли? – сурово спросил мужчина, мельком взглянув на меня и снова вглядываясь в ход битвы. – Гаврюшка, пуще ветра мчись к Мстиславу, пущай копейщиков левее посунет.

Молодой воин метнулся вниз.

– Ну, чего молчите?

– Грамотка при нем, – сказал один из тех, кто меня доставил.

– Да токмо не дается птах взять оную, – поддакнул другой. – Вона, длань клювом цапнул. До крови.

– Чего ты, словно курка раскудахтался, аль крови испужался? – начальник даже не взглянул на раненого, приседая возле меня. – Не дается, глаголешь?

– Чуешь, Авдей, мо, оглушить его? – предложил один из тех, кто стоял рядом на площадке.

Вот я тебе сейчас оглушу, олух, так оглушу, что… Стоп! Как он назвал начальника? Авдей? Мне не послышалось?

Тем временем Авдей взял меня на руки. Я разжал когти и отпустил ему в ладонь бересту. На большее сил не хватило.

– Э-э, да ты раненый, бедолага, – протянул воевода, передавая меня моим носильщикам. – Птаха перевязать, обогреть, накормить.

– Так а… – начал было один, но Авдей прервал его:

– К Прасковье его снесите, она все сделает.

Задание выполнено, теперь можно и расслабиться.

Если вы думаете, что я снова отключился, то ошибаетесь. Я просто задремал.

ГЛАВА 24

– А птах-то непростой, – послышался чей-то голос.

Я открыл глаза. Надо мной склонилась женщина среднего возраста, рядом с ней стояла девушка лет пятнадцати, держала кувшин и полотняное полотенце. Кто-то стонал рядом, кто-то водицы просил.

– Ишь, никак княжеский ястреб, – снова проговорила девушка.

– Ты, Агафья, к раненым иди, неча ртом мух ловить, – посоветовала женщина. – Вона, пить дай, опосля отвар завари, как я учила. Да ладно все делай, не как давеча.

– Хорошо, тетя Прасковья, – девушка покорно отошла.

– Тоже мне, знахарка, – проворчала женщина себе под нос. – Неук, одни хлопцы в голове, толкуешь ей, толкуешь, а оно все без толку. В одно ухо влетит, через другое вылетит, вот и вся наука. Летуна от птаха отличить не могет.

Я вздрогнул. Похоже, расшифровали меня с полураза. И что теперь?

– Ты, сокол, не печалься ни об чем, – успокоила меня врачевательница, заканчивая перевязку. – Знаю, с чем к нам пожаловал, воевода все обсказал, он самолично про тебя справлялся. Вот, грамотку принес, дабы, коли в силах будешь, снес ее, кому надобно. Ну-кась, поднимайся.

Я трепыхнулся, осторожно стал на обе лапы, потоптался. Рана побаливала, но терпимо. Боль постепенно отпускала, даже когда вес тела переносил на раненую конечность. Вот вам и древние знахарство, господа дипломированные врачи! Получше наших пилюль будет перевязочка-то! Мой клюв уловил запах каких-то трав, масла или жира животных, не могу разобрать точнее.

– Ну и ладно, – женщина улыбнулась, погладила меня по холке. Руки у нее приятные, ласковые, но сильные. – Вижу, лететь сможешь, аль нет?