Читаем без скачивания Средневековая история. Изнанка королевского дворца - Галина Гончарова

– Даже так?

– Светлейший, я не бескорыстна. Мне стыдно в этом признаваться, но у меня есть мечта. И на ее осуществление нужны деньги. Много денег.

– Неужели? И что же это за мечта?

– Светлейший, знаете, что мне сказал докторус, когда я очнулась?

– Не играйте в загадки, графиня…

– Что меня лечили клизмами, кровопусканием и рвотным.

– От потери ребенка?

– От родильной горячки.

– И что же вам помогло?

– Только воля Альдоная. Иначе я бы не выжила. Светлейший, я не хочу, чтобы дети гибли по вине таких докторусов. Тахир дин Дашшар учит меня. А я хочу организовать… Вы же знаете, у нас много сирот. А куда им дорога?

Альдон нахмурился. Вопрос был неприятным.

Куда-куда.

На городское дно. Мальчикам – в воры, девочкам – в шлюхи. Радости мало, но и альтернативы не было.

– Я думаю, что это может сделать наша Церковь. Можно взять девочек – сирот с улицы и начать обучать их. Хотя бы оказанию первой помощи. Вот как графине Марвел. Уходу за ранеными и больными. Разумеется, с дозволения Церкви и по воле Альдоная. Он посылает нам болезни, но он же, в мудрости своей, дарует и избавление от страданий, чтобы мы успели одуматься и понять, что делаем неправильно. Учить этих девочек…

– За счет казны?

– Я прошу эти проценты не для себя. И вложу их в благое дело.

– Даже так, графиня? А как к этому отнесется ваш супруг?

– Полагаю, светлейший, что вы сможете его убедить в разумности принятого мной решения. Или Его величество. Если бы рядом со мной был кто-то знающий… мой ребенок мог бы остаться в живых!

– А что потом делать с вашими девушками?

– Использовать по назначению. Направить на заставы, приписать к отрядам… кстати, так и мальчиков можно учить. Сколько людей погибают на поле боя? А сколько потом, от ран, от того, что за ними нет должного ухода и присмотра…

– Хм…

Роман задумался.

Определенно, рациональное зерно в этом было. Но соглашаться не обдумав?

Нет уж.

– Я подумаю над вашими словами, графиня.

– Это больше, чем я могла надеяться, светлейший.

– Разве выслушивать людей не моя обязанность?

Зеленые глаза вдруг озорно сверкнули.

– Выслушивать – и услышать суть две разные вещи. Разве нет?

– Интересная постановка вопроса.

– А разве она ошибочна? Светлейший, вы могли просто послушать меня. Могли бросить в темницу. Могли выгнать взашей. Могли… да многое. И можете.

– Не боитесь?

– Боюсь, – и опять озорной блеск глаз. – Но не вас, как человека. А вашей власти. И того, к чему она обязывает.

– Я редко слышу такие слова, графиня.

– Тогда я промолчу.

Передавила? Вылезла из образа страдающей женщины? Лиля подняла ресницы. И наткнулась на веселую искру в серых глазах.

– О нет. Я подумаю над вашим предложением. Но возьму с вас свою цену.

– ???

– Мне бы хотелось видеться с вами. И беседовать.

– Воля светлейшего – закон. И ваша воля – тоже.

Роман усмехнулся. А ведь интересная женщина. Странная. Необычная.

Но зла в ней вроде бы нет. Но почему Джерисон Иртон держал ее в захолустье? Такой женой можно только гордиться, Роман даже не сомневался, что она скоро станет достопримечательностью двора. И прятать такое сокровище?

Ничего не понимаю.

Лиля ввернулась домой не скоро. Отдала сопровождающему несколько свитков – и упала в кресло.

Вроде бы беседа прошла неплохо?

По крайней мере, ее не считают шильдой, не пытаются предать анафеме, не объявляют служанкой Мальдонаи.

Пока.

Надо постараться, чтобы это и дальше оставалось так же. Но сегодня она шла по очень тонкому льду. А учитывая ее вес… Так, вот не надо себя грызть. Она уже вполне симпатичная женщина.

Но теперь – один неверный шаг и ее ничто не спасет. И не обязательно ее казнят. Хватит и несчастного случая.

М-да.

Надо поговорить с Тахиром. Предупредить отца.

А еще надо срочно представить королю Джейми. Если что-то случится с ней – у ее людей будет запасной вариант. А ее знания не пропадут. Хотя бы их кусочек.

Джейми она представляла королю спустя два дня. Заодно Лиля решила поговорить про поместье Тараль. Она съездила туда и осталась не слишком довольна.

С одной стороны – идеальное место. Легко охранять, плохо шпионить. С другой…

Туда же все везти надо! Вплоть до еды! Неудобно.

Пока объемы производства маленькие – это одно. А когда они вырастут?

С третьей стороны – а вы найдите еще место под столицей. Чтобы дешево, сердито и не затрагивало ничьих интересов? В этом времени пригород пользуется спросом.

В этот раз, слава богам, обошлось без приемов и прочей мишуры. Алисия тихо провела графиню с Джейми во дворец, чуть ли не с черного хода – и собиралась так же выпустить. А зачем разводить шумиху?

Эдоард осмотрел травника без особой приязни.

– Итак, Джейми Мейтл. Он же барон Донтер? Или?

Джейми поклонился, радуясь, что нахватался от шевалье Авельса хороших манер.

– Ваше величество, вы позволите мне изложить свою историю?

– Излагайте, любезнейший.

Джейми не подкачал. Он честно рассказал, что слышал от матери, от приемного отца, как мать умерла, как он жил с приемной бабушкой, как переехал в Иртон… где и столкнулся с Кливом Донтером.

Предъявил доказательства. Достал копии (в ладонь) портретов из Донтера. Наследственность ощущалась. Джейми был просто копией некоторых Донтеров.

Эдоард внимательно осмотрел все – и мрачно кивнул.

– Да, пожалуй мне придется поверить в вашу историю. Итак, вы хотите баронство и титул.

– Я прошу вернуть мне мое по праву рождения. Ваше величество, я обещаю служить вам верой и правдой, как служили мои предки.

– Возможно, я так и сделаю. А чем вы займетесь после возвращения титула, барон?

– Ваше величество, я хотел бы доучиться у Тахира Джиамана дин Дашшара.

– Вот как?

– Когда мы ездили принимать роды у маркизы Ивельен…

– Кстати, как она?

– Амалия прислала письмо. Она здорова, дети тоже и они приглашают нас с Алисией в гости, Ваше величество, – отрапортовала Лиля.

Взгляд Эдоарда смягчился. Дочь он любил. И все-таки эти двое помогли ей. Ну, помог Тахир дин Дашшар, но ведь благодаря Лилиан он там оказался?

– Это хорошо. Итак, барон?

– А если бы это была моя жена? А я даже помочь ей был бы не в силах…

– Хм-м…

Эдоард вздохнул.

Да уж. Сильнее всего гнетет чувство собственной беспомощности. Когда Джессимин рожала, он чуть дырку в полу не протер. Все четыре раза. А если бы мог помочь?