Читаем без скачивания О природе вещей - Тит Кар

Стих 66. Эллин впервые один… — Более точно: «впервые человек Греции» — перевод Ф. А. Петровского отвечает принятому до середины века толкованию, будто бы здесь подразумевается один Эпикур. Однако как раз Эпикур не ставил тех вопросов, что сформулированы ниже в стихах 75-78: «Что может возникнуть, что не может, какая конечная сила каждой вещи дана и какой ей предел установлен». В атомизме, где каждая вещь есть случайное стечение атомов, подобные вопросы отходят на второй план. Здесь скорее можно слышать отголоски первых досократических учений о природных закономерностях и необходимостях. В терминах «сила» («потестас») и «предел» («терминус» или «финис») можно усматривать реплики аристотелевских понятий возможности-способности («дюнамис») и конечной цельности («телос»).

Стих 73. …за предел ограды огненной мира… — Имеется в виду околоземный мир, который, в отличие от других философских школ, эпикурейская школа считала не единственным.

Стих 81. …к нечестивым ученьям… — В дальнейшем Лукреций указывает, что истинное благочестие состоит не в исполнении религиозных обрядов, а в просвещенном спокойствии духа (см. III, 84, и V, 1198-1203).

Стих 84. Тривия Дева. — Так именовалась богиня Диана (греческая Артемида), которая часто отождествлялась с богиней луны Селеной и богиней подземного царства, покровительницей колдовства — Гекатой. На перекрестках трех дорог (по-латыни «тривиум») ставили ее трехликие изображения.

Стих 85. Ифианасса — вариант имени Ифигении, дочери аргосского царя Агамемнона, верховного воеводы греческих войск, отправлявшихся к стенам Трои, чтобы войной отомстить за похищение Елены, жены Менелая, брата Агамемнона. В авлидской гавани греческие суда были задержаны противным ветром; жертвоприношением дочери Агамемнон предполагал умилостивить богиню, но та не приняла жертвы, а заменила на алтаре девушку ланью, Ифигению же унесла в Тавриду, где она стала жрицей храма Артемиды. Лукреций опускает момент чудесного спасения девушки, чтобы оттенить жестокость и безумный фанатизм ее добровольных палачей.

Стих 97. Гимен — Гименей, бог — покровитель брачного союза. Ифигению вызвали в Авлиду из родительского дома в Аргосе под предлогом предстоящей свадьбы с Ахиллом.

Стих 102. Пророки — поэты; имеется в виду эпическая поэзия с ее рассказами о загробных мучениях пресловутых грешников: Сизифа, Тантала, Иксиона, дочерей Даная, — прежде всего десятая песнь «Одиссеи», повествующая о схождении Одиссея в царство мертвых (см. III, 984 слл.).

Стих 115. Орк — римское божество, отождествлявшееся с греческим богом подземного царства — Аидом.

Стих 117. Энний — римский поэт, творивший на рубеже третьего и второго веков до н. э., давший первые примеры латинского гексаметра и первые опыты как героического, так и дидактического эпоса в римской литературе. Геликон — гора в Беотии, считавшаяся пристанищем Муз.

Стих 121. Ахерузии… область — подземное царство.

Стихи 127-135. Обещанные здесь предметы излагаются в пятой, шестой, четвертой и третьей книгах, на основании чего высказывалось предположение, что первоначальный план поэмы отличался от той редакции, в которой поэма дошла до нас.

Стих 138. …к новым словам… — В поэме Лукреция действительно мы находим слова, каких нет ни у кого из других латинских авторов, однако число этих «неологизмов», или «единожды реченных» слов, как называют их в классической филологии, не так велико. В основном Лукреций прибегает к употребительным словам, расширяя область их значений за счет сравнений и метафор («семена», «корни», «начала»). В русском переводе читатель не встретит заковыристых философских терминов, и здесь Ф. А. Петровский не противоречит духу оригинала. Значительно заметнее для читателя, знакомого с латинским текстом, отсутствие в переводе налета сознательной архаизации (не столько лексики, сколько морфологии), благодаря которому не без усилия узнанное в тексте слово как бы приобретает еще одно измерение — в глубину своего этимологического смысла, — этим приемом поэт не только воспроизводит старинный слог эпического жанра, но и заставляет читателя более внимательно следить за каждым своим словом, его смыслом и внутренним образом.

Стих 148. …природа сама своим видом и внутренним строем… — «Вид природы» — это та картина мироздания, которую Лукреций рисует средствами эпической поэзии. В системе эпикурейской философии вид природы есть явление случайное, вторичное и серьезного внимания не заслуживающее. Для Лукреция созерцание вида природы — наиболее важное из предоставленных человеку переживаний, волнующее и возвышающее душу. «Внутренний строй» — рациональное истолкование видимого и невидимого мира — терминологически отвечает греческому понятию логоса. Соотношение вида и смысла природы занимало всех греческих философов, но до Аристотеля картина мира строилась как идеализированный образ рациональных представлений (тем же путем идеальной типизации шло и пластическое искусство классической Греции). Послеаристотелевская эпоха обнаруживает сильную тенденцию к натурализму, к фиксации всех индивидуальных особенностей предмета изображения и осмысления. Лукреций, как поэт эллинистической эпохи, строит свою картину мира из несистематизированных частностей (в отличие, скажем, от математически выверенной модели космоса в платоновском «Тимее» или логически безупречной и физически непрерывной картины вселенной у Аристотеля), но частности выбираются прежде всего такие, через которые природа выявляется во всем своем величии, красоте и неистощимом разнообразии.

Стих 150. Из ничего не творится ничто по божественной воле. — К основному положению эпикурейской физики «из ничего ничто» Лукреций добавляет крайне важную посылку «по божественной воле». Поэт имеет в виду не просто то, что до возникновения вещей должна была существовать абсолютная материя, а то, что каждая природная вещь живет своей жизнью и хороша сама по себе, независимо от присутствия в ней божества. Дальнейшая аргументация поэта подтверждает именно это убеждение. См.: Эпикур, «Письмо к Геродоту», 38-30.

Стих 174. …почему распускается роза весною… — Порядок смены времен года поэт изображает как череду прекрасных явлений, каждое из которых имеет, если можно так сказать, собственное материальное наполнение, подчеркивая их собственный жизненный ритм, а не отношение к движению Солнца или Земли.

Стих 251. Родитель-эфир — здесь: синоним неба, предпочтительный в данном контексте, поскольку по-латыни, как и по-русски, слово «небо» среднего рода.

Стих 264. И ничему не дает без смерти другою родиться. — Говоря о сплочении элементов и о последующем расторжении временных связей, Эмпедокл учил, что нет ни смерти, ни рождения, ошибочно измысленных людьми по их неразумию. Для Лукреция рождение и смерть — остро ощущаемые реальности, они безусловно есть в природе, и связаны единым законом они только в космических масштабах, для индивидуальной вещи их противоречие непримиримо.

Стихи 418 слл. — См.: Эпикур, «Письмо к Геродоту», 39-41.

Стих 464. Тиндаровой дщери — Елены (ср. ниже в стихе 473 — Тиндариды), похищенной Парисом, второе имя которого — Александр (см. стих 474). Замена распространенных мифологических имен их редкими вариантами или описательными выражениями была характерна для изощренного вкуса эллинистической эпохи.

Стих 477. Пергам — Троя. Знаменитый эпизод с троянским конем подробно описывается в «Энеиде» Вергилия (II, 13-267).

Стих 657. «Музы». — По сообщению Диогена Лаэртского (IX, 12), «Музами» некоторые называли сочинение Гераклита, известное также под заглавием «О природе».

Стих 705. …кто считал, что все вещи возникли… — Огонь единственным элементом природы считал Гераклит, воздух — Анаксимен, воду — Фалес, землю — Ферекид; правда, по Аристотелю («Метафизика», I, 8, 989а), никто из философов не разделял довольно распространенного среди невежд убеждения, что все вещи состоят из земли.