Читаем без скачивания Властелин ее сердца - Моника Маккарти

Робби мысленно выругался. С какого времени он стал настолько прозрачным? Он сжал челюсти. С того момента, как Розалин Клиффорд была брошена ему на колени во время налета.

– Девушка – моя заложница, и ничего более. Моя временная заложница. Но у тебя такое лицо… Я думаю, тебе не очень хочется, чтобы ее брат узнал о твоем пребывании в лагере.

Это была хорошая причина, но никто в нее не поверил.

Маккей задержался, в то время как остальные направились в холл, и с сожалением посмотрел на Робби.

– Я был там, – сказал Маккей, – и большинство остальных. Думаю, только Вождь и Ястреб избежали проклятия.

– Какого проклятия?

Маккей поджал губы:

– Проклятия этого чертова личика. Моя жена пригрозила, что попросит присматривать за ней Стрелу, если я не буду делать этого, когда она собирается с нами на очередное задание.

Робби невольно вздрогнул. Ни один мужчина не допустит, чтобы его жена находилась в такой близости от Макгрегора.

– Удивительно, что ты не убил его.

Маккей улыбнулся:

– Я заставил его платить за это на поле для тренировок и наслаждался каждой минутой.

– Ты мог бы сделать что-нибудь с его лицом.

Маккей покачал головой:

– Я пытался. Черт, я пытался. Но, думаю, мать Стрелы окунула его лицо в ту же воду, которую использовала мать Ахилла. Оно заживает безо всяких шрамов.

Робби рассмеялся и пошел за своими вещами. Задание – это было как раз то, что ему нужно, чтобы вспомнить о действительно важных вещах. Розалин Клиффорд, возможно, отвлекла его, но это не помешает ему делать то, что он должен.

Глава 14

Розалин получила свободу, но была слишком напугана, чтобы пользоваться ею. Столкнувшись лицом к лицу с Черным Дугласом, она поспешила в свою палатку, как испуганная мышь. Прождав три часа – Робби не появился, чтобы успокоить ее, – она решила, что ведет себя нелепо. Робби говорил ей, что Дуглас не причинит ей вреда. Она должна верить ему. К тому же она проголодалась. А раз от палатки убрали охрану, ей самой придется искать себе еду.

Собрав в кулак все свое мужество, Розалин завернулась в плед и вышла из палатки в холодный вечерний туман. По опыту она уже знала, что в Шотландии редко бывала другая погода: утренний туман, дневной туман, вечерний туман. Сегодня полумрак был еще хуже – почти непрерывно шел унылый моросящий дождь.

Вспомнив реакцию, которую ее появление в холле вызвало ранее, и неловкость, которую она почувствовала, когда столько людей уставились на нее, Розалин решила поискать место, где соберет меньше любопытных, настороженных или злых взглядов, и направилась к лагерной кухне, которая располагалась за задней стеной холла. Деревянная крыша защищала огонь и котлы от дождя и снега, но окружали кухню всего три стены, не доходившие до крыши и служившие слабым укрытием от холода и ветра.

Это было грубое, но достаточно удобное сооружение. В дополнение к котлам, висящим над огнем, там было несколько столов для приготовления пищи и большая печь для хлеба, сложенная из камня.

Очевидно, женщины находились в лагере не только для того, чтобы составлять компанию мужчинам. Они готовили еду. Одна из женщин подняла голову, когда Розалин приблизилась, и прошептала что-то темноволосой женщине, стоявшей рядом. Розалин чуть было не споткнулась. Это была та женщина, которая целовала Робби, – Дейдре.

Розалин почувствовала страх, ее мужество поколебалось. Меньше всего она хотела стычки с разъяренной любовницей. Проведя столько лет при дворе, Розалин не питала иллюзий по поводу женщин. Он могли быть такими же безжалостными и жестокими, как и мужчины. Может быть, даже хуже.

Усилием воли она заставила себя идти дальше, вздернув подбородок. Она была леди Клиффорд – сестра одного из самых влиятельных баронов в Англии. Она не станет прятаться или убегать.

Обычно. Но она болезненно осознавала, что здесь это ничего не значит. Ее общественное положение не защитит ее от этих женщин. Их не волновало, кто она такая. Они знали лишь, кем она здесь является: англичанкой, заложницей и сестрой человека, которого, вероятно, больше всего ненавидят в Шотландии.

Когда Розалин приблизилась настолько, что могла слышать голоса разговаривающих женщин, к ним присоединилась третья. Они, конечно, говорили на гэльском, так что она не могла понять ни слова. Но по тому, как другие женщины прислушивались к Дейдре, Розалин поняла, что она у них главная.

Дейдре была старше, чем казалось с первого взгляда. Как минимум лет на пять старше Розалин и двух других девушек, которым можно было дать столько же, сколько было ей, – года двадцать два. И Дейдре была красивее, чем Розалин полагала, обладая той мерой дерзкой чувственности, которую Розалин никогда не находила в себе. Темные волосы, высокие скулы, пухлые губы – черты Дейдре были резкими, почти экзотическими. Это заставило Розалин неожиданно почувствовать себя в сравнении с ней тусклой и неинтересной.

К тому же у Дейдре была выдающаяся фигура. Розалин застенчиво завернулась плотнее в плед. Она никогда и не думала соперничать в этой области. Дейдре была полногрудая и пышная.

Две другие молодые женщины были также темноволосыми, хотя с более светлым цветом лица и глаз и не настолько красивыми. У них был угрюмый, забитый вид, который говорил о лишениях. Дейдре выглядела более уверенной, хотя, вероятно, было немного такого, чего эта женщина не повидала. Розалин не знала, жалеть ее или завидовать ей.

Розалин остановилась около стола напротив. Она посмотрела на грязную посуду, и на лице у нее появилась кислая улыбка:

– Похоже, я прозевала ужин.

Она полагала, что женщины понимали английский, но непроницаемые выражения их лиц и неловкое молчание заставили ее усомниться в этом.

Наконец Дейдре отозвалась:

– Найди леди что-нибудь поесть, Мор, – приказала она одной из девушек, стоявших рядом с ней. Потом, обращаясь к Розалин, добавила: – Повариха только что понесла в холл несколько подносов. Если вы хотите, Мор принесет вам поднос туда.

Ее тон был больше сухим, чем дружественным или почтительным, но не злобным или раздраженным, чего Розалин опасалась.

Розалин покачала головой:

– Если это вас не затруднит, я хотела бы взять поднос к себе в палатку. – Из холла доносился страшный грохот. – Я не хочу беспокоить их во время празднования.

– Они ничего не празднуют – не более, чем обычно, когда у них много эля и виски. – Дейдре изучала лицо Розалин с таким пристальным вниманием, что леди Клиффорд пожалела, что не умеет читать мыслей. – Но вы, вероятно, правы. Они не слишком благоразумны в таком состоянии.

Розалин поняла это так, что англичанка-заложница не будет там ко двору.