Читаем без скачивания Преступление - Ирвин Уэлш

Чет на капитанском мостике. Он замечает Ленноксов подозрительный взгляд на приборы, мрачную складку между бровей.

— Нужно еще одну вершу проверить, вот я и изменил курс.

Это и секунды не займет, — поясняет Чет, глушит мотор и бросает якорь.

Верша полнехонька. Ленноксу жалко омара — жил себе да жил в своей стихии, а зачем? Чтоб его вероломно поймали, заживо сварили и сожрали принципиально иные существа.

Тианна спускается в каюту, Чет идет за ней по пятам. Леннокс напрягается, хочет спуститься следом, но замечает на полке, в специальном углублении, Четов сотовый телефон. Берет его, «открывает папку «Входящие». Есть: не нужно даже проверять цифры — он их и так помнит, он их в блокнотик Труди записал. Определитель входящих высвечивает знакомое «ЛАНС Д.».

Леннокс кладет телефон обратно на полку. Никакого адвоката не было; пожалуй, не было и ареста. Робин что-то просекла, и Дирингова шайка решила подержать ее взаперти, пока не придумает, как с ней поступить. Сам же Диринг, возможно, уже спешит к пристани «Мангровый пляж».

Тианна заглядывает в каюту, вздрагивает при виде огромной кровати. Закрывает дверь, садится за стол, смотрит на глянцевую невесту. По лестнице задом наперед спускается Чет. Разворачивается, кроит усталую улыбку.

— Я на прошлой неделе звонил Эми. — Хриплый голос еще более хриплым кажется от огорчения. — Она спрашивала о тебе. Собиралась скоро приехать. Оставайся, а? Тебе же здесь хорошо?.. В смысле, Леннокс, конечно, производит впечатление приличного человека, но ведь твоя мама велела ему привезти тебя сюда. Пойми, я не могу отпустить тебя с Ленноксом.

— Я хочу поехать с ним!

— Солнышко, войди в мое положение. — Чет сдвигает кустистые седые брови. — Твоя мама…

— Я не хочу здесь оставаться!

— Но тебе же всегда нравилось…

— Чет, а нам не пора на берег? Может, поднимете якорь?

А то моя невеста, как вы выразились, заждалась, — подает голос Леннокс с середины лестницы.

— Да, конечно. Извините, — отзывается Чет. — Совсем забыл, что вы торопитесь. — Прежде чем начать подъем по ступеням, он бросает еще один взгляд на Тианну. Тщетно.

Они идут в рубку. Чет, не переставая нудить, заводит мотор.

— Леннокс, вы точно не хотите оставить Тианну со мной?

— Она сама не хочет оставаться. А у вас, что, другое впечатление сложилось? — Леннокс смотрит на резко очерченный Четов профиль. Чет вцепился в руль, костяшки его крупных рук побелели.

— Ну, как знаете.

Кажется, от одной бухты до другой просто прямая линия. Однако теперь Чет использует свое преимущество, иными словами, тянет время.

— А что, нельзя прямо идти к вашей пристани? Обязательно каждый изгиб побережья повторять?

— Течения изменились. Надо избегать мелей, иначе надолго завязнем. — Чет указывает на навигационную систему и глубиномер. — Тут кое-где глубина не больше фута, а яхта тяжелая.

Леннокс смотрит на экран. Там отображен прямой путь, по самым глубоким местам.

— А вот так не хотите? — язвит Леннокс, хватает Чета за руку здоровой левой рукой и заламывает ему два пальца. Лицо старого моряка искажается болью — так же мгновенно загораются лампочки в музыкальном автомате. Чет выдавливает улыбку — на палубе появилась Тианна — в ухе же у него взрывается, шипит, шкворчит шотландский выговор, помноженный на негодование защитника порядка. — Ты, старый хрен, не дури мне голову. Ты даже не представляешь, с кем связался. Я понятно выражаюсь?

— Понятней некуда, — выдыхает Чет. Леннокс ослабил хватку. Чет меняет курс. Они будут на пристани минут через двадцать пять.

Рэй Леннокс знает, что не сломал Чету пальцев. Нет, не пальцы — нечто другое сломалось в Чете Льюисе, он сидит мрачный, он, кривясь, машет Ленноксу и Тианне, спускающимся по трапу.

Леннокс и Тианна садятся в машину и уезжают. Леннокс не поддался искушению позвонить Труди с Четова мобильника — тогда бы у Чета оказался номер телефона их с Труди отеля, а впутывать Труди никак нельзя. Больше Леннокс не плутает по Тамайами-Трейл. Он запомнил, как выехать на междуштатное шоссе номер 75, оно же Главная аллея парка Эверглейдс, оно же Аллея Аллигаторов.

16. Аллея Аллигаторов

Шоссе почти свободно, поэтому в каждом автомобиле Ленноксу мерещится Диринг. Они едут мимо тесных домишек и зеленых дорожных знаков, объявляющих номера улиц и названия ближайших населенных пунктов. Очередной населенный пункт неизбежно оборачивается растянутым торговым центром, сомнительные намерения владельца всякий раз очевидны. Бейсболка с символикой «Ред Сокс» на приборной панели. Леннокса она утомила, вон на висках красные полоски. Леннокс смотрит на Тианну, девочка молча сидит рядом, сжимает в руке свои карточки.

— Чет делал с тобой нехорошее?

— Никогда. — Тианна мотает головой, недоуменно морщит лоб. — Не могу объяснить, но только я на яхте почувствовала: что-то не так.

— Ну, во всяком случае, сейчас ты в безопасности. — Леннокс вымучивает улыбку, прячет за ней боль, — А хорошо, что ты нашла карточку, которая тебе от папы осталась.

По Тианниному взгляду можно подумать, она и Леннокса причисляет к своим врагам, на самом деле гнев направлен не на него. Гнев — предвестник очередного откровения.

— Мой отец никаких карточек мне не оставлял.

— Вот как!

— Я его вообще не знала. Он бросил маму, когда я еще не родилась. Если они вообще хоть сколько времени были, гм, парой. А карточки я нашла на чердаке, в нашем джексонвилльском доме. А на чердаке я пряталась от… — Тианна еле выдавливает имя — от Клемсона.

Клемсон. Это еще что за козел?

Ленноксу кажется, его слова леденеют в вакууме меж мыслью и речью. К тому времени, как он умеряет дрожь, Тианна возобновляет разговор, ее голос звучит даже оптимистически.

— Но мне всегда казалось, мой папа должен бы любить бейсбол, поэтому я и вожусь с карточками — так я чувствую, что у меня в принципе есть отец. Глупо, да?

— Вовсе нет, — заверяет Леннокс. — Нисколько не глупо.

Он вспомнил, как сам мальчиком коллекционировал монеты с изображениями игроков английской сборной, выпущенные «Эссо» в честь Кубка мира — они с отцом коллекционировали.

Глядя на дрожащую нижнюю губку маленькой американки, Леннокс переживает секунду сострадания столь глубокого, что задохнулся бы, если бы не хватал ртом воздух, точно рыба на суше.

— Кто такой этот Клемсон?

— Тигр Клемсон; его настоящее имя Джимми. — Тианнины глаза загораются ненавистью. — Он был маминым бойфрендом. К ней он хорошо относился, а меня мучил. Я его боялась. Он знал все обо мне и… и Винсе. Говорил, что я такая, что от меня этим за милю разит. — Внезапно Тианна переходит на задыхающуюся скороговорку. — Когда он делал со мной это, он говорил, что меня Бог только для этого и сотворил. Что он мне еще услугу оказывает, фору дает перед другими девочками. Но он был не как Вине; я знаю, он меня совсем не любил, нисколько. Поэтому мне было легче думдть о посторонних вещах, пока он развлекался. Только он иногда делал мне больно. Иногда у меня даже кровь текла. Он ждал, пока мама отключится от своих таблеток, и шел ко мне. Говорил, если я маме расскажу, она ему поверит, а не мне. Я, говорит, твои прежние шашни знаю. И я убегала на чердак, пряталась от него.

Леннокс сбавил скорость, на ближайшей развязке свернул к бетонной площадке — ее задумывали как парковку, но, похоже, по назначению не использовали, сквозь асфальт пробивается вездесущая трава. Леннокс останавливает машину — так и он, и Тианна целей будут. Пальцы ноют, но все еще цепляются за руль, в ушах пульсирует кровь.

— Откуда он узнал? Про то, что делал с тобой Винс?

— Не представляю, — пожимает плечами девочка. — Он говорил, что насчет таких, как я, не ошибается. Что я из известного разряда. Что он сразу понял — я не девственница. Так он говорил.

По желудку разливается желчь.

— Рэй, это правда? Мужчины действительно могут это определить? Я действительно такая? — Тианнины глаза полны отчаяния.

Леннокс мягко берет ее руки в свои.

— Это неправда. Ничего они определить не могут. Послушай меня. Я считаю, тебе очень сильно не повезло, тебе попадались настоящие мерзавцы. Но сама ты ничего дурного не сделала. Ты славная девочка. Дурное делали они, и они за это заплатят. Я тебе обещаю. Понимаешь, о чем я? — Леннокс заглядывает ей в глаза.

— Понимаю.

— Вот и хорошо, — заключает Леннокс, заводя мотор.

Тианна.

Вот она просыпается рождественским утром в доме вроде дома Джеки и бежит к елке за подарками, и…

Поверить невозможно: он питает надежды относительно будущего этой девочки, мало сказать, надежды — несбыточные мечты. Он проигрываете голове сцены, одна другой умилительнее, лишь затем, чтобы себе же объявить выговор за их несостоятельность; у Тианны, пожалуй, все будет с точностью до наоборот. Баланс вероятности. С мечтами всегда так: они норовят отклониться от действительности по максимуму. И чем ярче они становятся, тем больше усилий предполагают.