Читаем без скачивания Стихи - Тимур Кибиров

– 12-

Роскоши, прохлад и негЗря взыскует человек!Пот и трусость, пот и гнев…Еду я в метро, взопрев.

Пот и похоть, злость и зной —Вот он, мир привычный твой!Вожделенья липкий жир —Вот он, вот он этот мир!

Хоть бы слабый ветерокНиспослал гневливый Бог!Хоть какой-нибудь сквознякОсвежил бы сей бардак!

О, как душно, Боже мой!Неужели пред грозой?..Дом родимый, мир мирскойПощади, Создатель мой!

– XIII-

When I was one-and-twentyI heard a wise man say,'Give crowns and pounds and guineasBut not your heart away;Give pearls away and rubiesBut keep your fancy free.But I was one-and-twenty,No use to talk to me.

When I was one-and-twentyI heard him say again,'The heart out of the bosomWas never given in vain;'Tis paid with sighs a plentyAnd sold for endless rue.And I am two-and-twentyAnd oh, 'tis true, 'tis true.

– 13-

– Sir, I am one-and-fifty,I'm wise enough and thenFor all my ill experience,For all twoscore and ten —

I must say to the youth:'Tis true, but not the Truth!

– XIV-

There pass the careless peopleThat call their souls their own:Here by the road I loiter,How idle and alone.

Ah, past the plunge of plummet,In seas I cannot sound,My heart and soul and senses,World without end, are drowned.

His folly has not fellowBeneath the blue of dayThat gives to man or womanHis heart and soul away.

There flowers no balm to sain himFrom east of earth to westThat's lost for everlastingThe heart out of his breast.

Here by the labouring highwayWith empty hands I stroll:Sea-deep, till doomsday morning,Lie lost my heart and soul.

– 14-

Ну да – ощущенье такое,Как будто на самом дне.Точнее, в мутной водице,И рядом рыбы одне.

Немые плавают рыбы.Но сам-то я тоже нем.А что наверху творится —Бог весть. Но я-то не вем.

Но сам-то я что за птица?Ведь точно же не велика.Зачем же зову крыламиЧетыре своих плавника?

А вдруг наверху хитрющий,Веселый сидит рыбак?Легко на живца он ловитТаких неразумных птах.

А вдруг это все ошибка,Вся эта жажда высот?И так ли уж нужно рыбкеСтремиться на берег тот…

– XV-

Look not in my eyes, for fearThey mirror true the sight I see,And there you find your face too clearAnd love it and be lost like me.One the long nights through must lieSpent in star-defeated sighs,But why should you as well as IPerish? gaze not in my eyes.

A Grecian lad, as I hear tell,One that many loved in vain,Looked into a forest wellAnd never looked away again.There, when the turf in springtime flowers,With downward eye and gazes sad,Stands amid the glancing showersA jonquil, not a Grecian lad.

– 15-

Ох, не гляди в глаза мне, чтобыНе разглядеть в очках моихДвух отражений одной зазнобы, —Это ведь ты отразилась в них!С первого взгляда влюбишься ты,Это лицо не любить нельзя,Ну а полюбишь его – кранты!Мне ли не знать. Отведи глаза!

Помнишь, у Куна парнишка тотБыл так жесток, но красив зато.Он заглянул в водоем – и вотБольше уже не глядел ни на что.С первого взгляда влюбившись навекиВ то, что ему показала вода,Юным цветком, а не древним грекомТам он теперь и торчит всегда!

– XVI-

It nods and curtseys and recoversWhen the wind blows above,The nettle on the graves of loversThat hanged themselves for love.

The nettle nods, the wind blows over,The man, he does not move,The lover of the grave, the loverThat hanged himself for love.

– 16-

Там гнется под ветром крапиваНад бедной могилкой моей.Чтоб стало совсем уж тоскливо,В крапиве запел соловей!

И никто не придет, не заплачет!А придет – обстрекается весь…Я не знаю, что все это значитИ уместна ль ирония здесь…

– XVII-

Twice a week the winter thoroughHere stood I to keep the goal:Football then was fighting sorrowFor the young man's soul.

Now in Maytime to the wicketOut I march with bat and pad:See the son of grief at cricketTrying to be glad.

Try I will; no harm in trying:Wonder 'tis how little mirthKeeps the bones of man from lyingOn the bed of earth.

– 17-

– А для тех сынов печали,Коим больше сорока,Боги праведные далиПодкидного дурака,

И стоклеточные шашки,И грамм сто – сто пятьдесят,Чтоб, как куклы-неваляшки,Мы сумели устоять!

Ну и, на правах рекламы:Я б, конечно, предложилЧтенье книги «Парафразис»И «Аmour, exile…»

– XVIII-

Oh, when I was in love with youThen I was clean and brave,And miles around the wonder grewHow well did I behave.

And now the fancy passes byAnd nothing will remain,And miles around they'll say that IAm quite myself again.

– 18-

ИДЕНТИФИКАЦИЯ

В те дни, когда я был любим(Тобой, дружок, тобой!),Я был веселым и смешным,Короче – был собой!

Теперь уже совсем не то,Не то, дружок, совсем,И я уже незнамо кто,А стану черт-те чем.

– XIX-

TO AN ATHLETE DYING YOUNG

The time you won your town the raceWe chaired you through the market-place;Man and boy stood cheering by,And home we brought you shoulder-high.

To-day, the road all runners come,Shoulder-high we bring you home,And set you at your threshold down,Townsman of a stiller town.

Smart lad, to slip betimes awayFrom fields where glory does not stay,And early though the laurel growsIt withers quicker than the rose.

Eyes the shady night has shutCannot see the record cut,And silence sounds no worse than cheersAfter earth has stopped the ears:

Now you will not swell the routOf lads that wore their honors out,Runners whom renown outranAnd the name died before the man.

So set, before the echoes fade,The fleet foot on the sill of shade,And hold to the low lintel upThe still-defended challenge-cup.

And round that early-laurelled headWill flock to gaze the strengthless dead,And find unwithered on its curlsThe garland briefer than a girl's.

– 19-

МОЕЙ БАБУШКЕ, ЗАЛЕЕВОЙ Р. В

В очередной решая разЛететь ли во Владикавказ,Прикидывая тяжело,Откуда выкроить бабло,

Озлясь, воскликнул я: «К чертям!Ведь я ее увижу там!»И я припомнить смог едва,Что бабушка давно мертва.

Смерть вообще противна мне,Но тут она мерзка вдвойне —Но тут ей оправданья нет,И я готов вернуть билет!

И вновь лирический геройЗаверещит: «Ужо постой!Врешь, не возьмешь!». Но как и встарь —Визжит коса, грядет Косарь!

И автор вновь зайдется весь:«Смерть, жало где твое?!» – Да здесь!Да вот оно, ну вот же, вотБезносый скалится урод!

Какой соблазн ответить: «НоМне тоже жало врученоШестикрылатым!..» Но враньеНавряд ли воскресит ее.

Прости меня, ма хори хай,[6]Роза Васильевна, прощай!Прощай, и если навсегда,Все остальное – ерунда.

– XX-

Oh fair enough are sky and plain,But I know fairer far:Those are as beautiful againThat in the water are;

The pools and rivers wash so cleanThe trees and clouds and air,The like on earth has never seen,And oh that I were there.

These are the thoughts I often thinkAs I stand gazing downIn act upon the cressy brinkTo strip and dive and drown;

But in the golden-sanded brooksAnd azure meres I spyA silly lad that longs and looksAnd wishes he were I.

– 20-

Красивы небо и земля,Однако не совсем.Видал и покрасивей я,И чище между тем!

Как эти кроны зелены,Как ясен небосвод,Когда они отраженыВ зерцале тихих вод!

Как бы платоновских идейЗагробный чистый мир,В прохладной смоются водеИ пыль, и вонь, и жир!

Нырнуть бы в эти облакаИ кануть без следа…Но там я вижу дурака,Он просится – сюда!

– XXI-

BREDON[7] HILL

In summertime on BredonThe bells they sound so clear;Round both the shires the ring themIn steeples far and near,A happy noise to hear.

Here of a Sunday morningMy love and I would lie,And see the coloured counties,And hear the larks so highAbout us in the sky.

The bells would ring to call herIn valleys miles away:'Come all to church, good people;Good people, come and pray.But here my love would stay.

And I would turn and answerAmong the springing thyme,'Oh, peal upon our wedding,And we will hear the chime,And come to church in time.

But when the snows at ChristmasOn Bredon top were strown,My love rose up so earlyAnd stole out unbeknownAnd went to church alone.

They tolled the one bell only,Groom there was none to see,The mourners followed after,And so to church went she,And would not wait for me.

The bells they sound on BredonAnd still the steeples hum.'Come all to church, good people, —Oh, noisy bells, be dumb;I hear you, I will come.

– 21-

БРИДОН-ХИЛЛ

С вершины Бридон-ХиллаСлышны колокола.Со всех церквей окрестных,Из каждого села —Тебе, Господь, хвала!

Но я с подругой милойВзошел не для тогоНа этот холм, заросшийМедвяною травой,Чтоб глас услышать Твой!

Колокола взывалиК безумным юным нам:«Приидите, миряне,Приидите во храм!»Но мы остались там.

И я смеясь ответил:«Что нам во храме том?Звоните к нашей свадьбе —За свадебку мирком.Мы раньше не придем!»

Но раньше, много раньшеОна во храм пришла.Над Бридон-Хиллом стылаРождественская мгла.И выла, и мела.

И колокол ударил,И был обряд свершен,Но был моей невестеНе слышен тяжкий звон —Усопших крепок сон.

И вновь над Бридон-ХилломСияет синева,И снова зеленеетМедвяная трава.И благовест взывает:«Прийди! Она жива!»

– XXII-