Читаем без скачивания Шкатулка с бабочкой - Санта Монтефиоре

Было тепло. Подснежники заполонили землю, как фиолетовая река, мерцающая на ветру, прорывая покрывало прошлогодних листьев и торжественно провозглашая возвращение весны. Сэм стащил с себя свитер, обвязал его вокруг пояса и остался в одной рубашке с расстегнутыми манжетами, беспечно болтавшимися на руках. С ними на прогулку увязался и Троцкий, вальяжно обнюхивавший кусты и задиравший ногу везде, где только было можно.

— Я обожаю это время года: ароматы такие насыщенные, деревья распускаются. Только взгляни на эту зелень, она ведь кажется просто нереальной, правда? — сказал он, потянув цветущую ветку дерева и вдыхая ее запах.

— Это прекрасно, — ответила она, следуя за ним по тропинке, петлявшей среди деревьев.

— Я помню, когда ты появилась у нас, — сказал он.

— Я тоже. Я тогда чуть не утонула в озере.

— Не слишком вдохновляющее начало, — усмехнулся он.

— Но потом было лучше. Все стало лучше, но сейчас все снова плохо.

— Тебе не хватает Чили? — спросил он, замедляя шаг, чтобы она могла догнать его, поскольку тропа расширилась и теперь им можно было идти рядом.

— Мне не хватает отца, — искренне ответила она, подавляя рыдания. — А Чили — это не более чем стершееся из памяти воспоминание. Но, думая о Чили, я думаю о своем отце.

Сэм сочувственно улыбнулся. Он прекрасно знал, что она никогда не говорит об отце. Нуньо считал его бессердечным, а Иниго — безответственным. Только Ингрид была на стороне Рамона и верила, что нельзя говорить о нем, основываясь только на том тривиальном факте, что он недостойный отец, предавший свою семью.

Когда семь лет назад Рамон покинул Польперро, все остались буквально наэлектризованными его внезапным визитом. Федерика гордо говорила о нем при каждой возможности, уверенно ожидая его следующего появления. Она рассчитывала, что, возможно, наступит день, когда он приедет, чтобы остаться навсегда. Она писала ему длинные письма, подписанные с любовью и отправленные с надеждой. Он написал для нее поэмы и роман, посвященный «моей дочери», о девушке Топакуай, жившей в Перу, но никто из Эплби не мог ничего из этого прочитать, кроме Нуньо, имевшего базовое знание испанского, благодаря тому, что он свободно владел итальянским. Потом письма стали приходить все реже, а затем их поток практически иссяк. Не было ни внезапных визитов, ни телефонных звонков. Федерика хранила его письма в шкатулке с бабочкой, которую прятала под кроватью. Почти бессознательно она стала окутывать образ отца покрывалом тайны. Она перестала упоминать о нем и уже никому не показывала свою любимую шкатулку. Она спрятала память о нем в молчаливых лабиринтах своих воспоминаний, где только она одна могла его навещать. Единственной персоной, для которой было сделано исключение, являлась Эстер, честно хранившая все ее секреты. Она даже ухитрилась утаить их от Молли, всячески пытавшейся выведать их у сестры. Но Эстер была непреклонна и очень гордилась верностью данному подруге слову.

Проходили годы, и Федерике становилось все более стыдно. У всех были отцы. Ее сверстники гадали, куда подевался отец Федерики, и шептались об этом за ее спиной. Она постоянно размышляла, не сделала ли нечто дурного, за что он разлюбил ее. Ведь если он по-прежнему любит ее, то должен захотеть увидеть. Если он по-прежнему любит ее, то скучает так же, как она без него. Она вспомнила его слова о сеньоре Бараке, поскольку помнила все, что когда-то он говорил ей: «Иногда лучше идти вперед, чем утонуть в прошлом. Нужно извлечь из прошлого уроки и затем забыть его». Он сделал выбор и ушел от них, значит ли это, что он предпочитает, чтобы о нем забыли?

— Мне очень понравился твой отец, — осторожно сказал Сэм. Он увидел, что ее губы приняли горестное выражение, а глаза снова заблестели от слез. — Извини, я не хотел затрагивать эту тему. Это, должно быть, очень болезненно для тебя, — оправдывался он, прикоснувшись к ее руке.

— Я тоскую без него, и это все, — всхлипнула она.

— Конечно, тебе очень трудно, — согласился Сэм, поправляя очки на носу жестом, к которому прибегал каждый раз, когда ощущал неловкость.

— Иногда все бывает хорошо. А потом вдруг, без всякой причины, я думаю о нем, и меня охватывает грусть.

— Это вполне естественно.

— Я знаю. А то, что у мамы появился серьезный друг сердца, — это тоже естественно? — неожиданно спросила она, и большая слеза, передохнув на ее верхней губе, полетела в объятия подснежников.

Сэм остановился и инстинктивно прижал рыдающую девочку к своей груди.

— Вот оно в чем дело, — произнес он понимающе, крепко сжимая ее в своих объятиях. Она кивнула, но не могла говорить, поскольку ее горло сдавил спазм. — Так всегда случается, Феде. Слушай, давай сядем и обсудим это дело, — предложил он, нежно поглаживая ее по спине, прежде чем разжать руки.

Они устроились на солнце среди цветочного моря. Федерика сидела, скрестив ноги, а Сэм вытянул свои длинные ноги перед собой, опершись спиной о ствол дерева. Она до сих пор не могла поверить, что всего мгновение назад побывала в его объятиях. К ее стыду, слезы мгновенно испарились, и она смотрела на своего кумира с горящими щеками.

— У нее уже был бойфренд, но Артур хочет жениться на ней, — сообщила она огорченно.

— А что за типаж этот Артур?

— Думаю, у него все в порядке. Хотя он не производит впечатления особо интересной личности. Я полагаю, что он, в сущности, глуповат. Внешне он довольно толстый и лысый, но с готовностью отвечает смехом на все мамины шутки и постоянно твердит, как она прекрасна.

— А чем он занимается?

— Он торгует вином. Старый специалист по вину. Ему, должно быть, не меньше пятидесяти. Мама говорит, что он весьма умен и у него очень хорошая работа. Он надежный и заслуживает доверия, и вообще милый. Что это за слово такое — милый? Милый, милый, милый.

— Но ведь он — не твой отец, — напомнил Сэм.

— Нет! — вскрикнула она. — Он не папа и никогда им не станет!

— Полагаю, твои родители до сих пор состоят в браке?

— Так и есть.

— Тогда твоей маме нужно будет получить развод, чтобы выйти замуж за этого зануду Артура, — сообщил Сэм.

— Да, ей придется это сделать.

— Но на это могут потребоваться годы.

— Да.

— А твоя мама уже согласилась выйти за него?

— Нет, пока нет. Я только подслушала их разговор.

— Что она сказала, когда он сделал ей предложение?

— Ну, Артур начал так: «Ты нежный цветок, нуждающийся в защите», — произнесла Федерика низким голосом. Сэм от души рассмеялся ее вхождению в образ. На губах Федерики показалась легкая улыбка. — Потом мама сказала: «Я мечтала бы быть похожей на прекрасный цветок». На что Артур ответил: «При заботливом уходе ты быстро расцветешь. Выходи за меня, Элен». — Федерика скорчила рожицу, смахивая ресницами слезы, которые сейчас казались совершенно неуместными на фоне ее юмористического изложения событий. — Я чуть было не выдала себя. Маму можно сравнивать с чем угодно, но она вовсе не цветок. И что подумает папа?

Сэм хмыкнул. Он никогда раньше не снисходил до разговора с Федерикой, поскольку считал ее глуповатой и тихой, но теперь увидел в ней такие качества, о которых даже не мог предположить. Теперь он начал понимать, почему она так нравится его сестрам.

— Очевидно, что она наслаждается вниманием расположенного к ней мужчины. Ты ведь не совсем представляешь, как развивались отношения твоих родителей. Пока твой отец вечно отсутствовал, твоя мама постоянно ощущала пренебрежение собой. Скучный Артур заставил ее вновь ощутить свою привлекательность. Она просто купается в его заботе, — объяснил Сэм, резонно полагая, что сумел четко изложить имеющую место ситуацию. Затем он снял очки и стал протирать стекла, используя рубашку.

— Но, если она выйдет за него, нам придется уехать из Польперро, — сказала Федерика, чувствуя приступ паники.

— Да, а вот это уже проблема, — согласился он.

Лицо Федерики снова вытянулось в унынии.

— Я не вынесу отъезда. Я полюбила это место, — хрипло выдавила она.

— Насколько мне известно, Молли и Эстер тоже не захотят, чтобы ты уезжала.

— Что же мне делать?

— Ты ничего не сможешь поделать. Но, будь я на твоем месте, — высокомерно заявил он, — я бы поговорил с мамой и прямо спросил о ее намерениях.

— Но я не могу признаться, что подслушивала.

— Почему нет? Я постоянно этим делом развлекаюсь. Тут нет ничего плохого. Если люди не желают, чтобы их услышали, они должны принять соответствующие меры предосторожности, чтобы никто их не подслушал. Так что это их собственная ошибка. Артур не только скучный, но и тупой, — сказал Сэм, не переносивший ограниченных людей в принципе.

— Думаю, что я смогу с ней поговорить.

— Конечно, ты сможешь.