Читаем без скачивания Джинн и Королева-кобра - Филипп Керр

Глава 14

Под магическим взглядом

Еще утром, когда во время встречи с паствой к нему подвели новых членов ашрама, гуру Масамджхасара начал терзаться подозрениями. Где-то он уже видел этого однорукого… Во всяком случае, он был чем-то похож на одного его старого знакомца… Гуру видел его всего единожды, давным-давно, по крайней мере десять лет назад… Но тот человек был дворецким у джинн, которого звали Нимрод, и англичанином… А сегодняшний был индийцем и назвался господином Гуптой… Однако что-то в этом новичке, попросившемся к нему в ашрам, настойчиво напоминало ему о дворецком Нимрода. Только что?

Когда-то нынешний гуру был врачом и успешно практиковал в Лондоне, причем среди его пациентов были самые высокопоставленные лица страны вплоть до жены премьер-министра Великобритании. Именно поэтому ранним апрельским утром в самом конце двадцатого столетия его и вызвали на Даунинг-стрит, попросив осмотреть самого премьер-министра. Большинство докторов, увидев пациента в таком состоянии, решили бы, что он сошел с ума, и отправили бы его в сумасшедший дом. По счастью, доктор Варнакуласурия — а именно так звали в те времена гуру Масамджхасару — относился к числу очень немногих врачей, способных распознать симптомы болезни, внезапно поразившей премьер-министра, который вел себя как взбалмошная двенадцатилетняя девчонка. Доктор понял, что в премьера вселился злой джинн. Воспользовавшись тем, что его покойный отец был знаком с могущественным джинн по имени Нимрод, он пришел к Нимроду и попросил о помощи. Там-то он и столкнулся с одноруким дворецким. Ну да, конечно! Дворецкий-то был однорук! И у этого господина Гупты только одна рука!

Еще тогда, в Лондоне, ему показалось странным, что Нимрод выбрал себе в слуги человека с одной рукой. Но эта странность была ничто по сравнению с престранными событиями, которые произошли сразу после этого в доме премьер-министра и так потрясли доктора Варнакуласурию, что он решил оставить медицину и, подобно отцу, стать праведником. Вскоре после изгнания нечистой силы с Даунинг-стрит он возвратился в Индию и на заработанные в Лондоне деньги купил розовый форт близ Лакхнау, открыл там ашрам Джаяр Шо и провозгласил себя гуру.

С тех пор ашрам стал во главе всемирной сети духовных центров, которых насчитывалось уже больше пятидесяти, а последователей у гуру было несколько тысяч. Короче говоря, предприятие оказалось весьма прибыльным. И сейчас, когда тайные планы гуру были близки к осуществлению, он меньше всего хотел бы видеть у себя под боком лазутчиков и диверсантов. Особенно если они как-то связаны с Нимродом. Поэтому сразу после полуночи гуру послал нескольких садхаков из состава своей личной охраны за господином Гуптой. Надо расспросить его поподробнее, кто он такой и что привело его вместе с детьми в ашрам.

Направляясь в отведенную новеньким спальню, садхаки наткнулись на Джалобина во внутреннем дворе розового форта.

Почувствовав, что эта недружелюбная команда пришла по его душу, Джалобин запаниковал. Он туг же избавился от портативной рации — просто бросил трубку в колодец, надеясь только, что она не угодит в детей. А потом, рассудив, что близнецы и Дыббакс все-таки не простые дети, а джинн, которые смогут о себе позаботиться, он снял ногу с тормоза и, засунув свою новообретенную руку под мешковатую индийскую рубашку, принял самую что ни на есть невинную позу и стал праздно глазеть на звезды.

Старший из садхаков, господин Бхуттоте, раздраженно ткнул пальцем в Джалобина.

— Что вы здесь делаете? — спросил он на хинди. — Разве вы не знаете, что после полуночи из спальни выходить запрещено?

— Я только что закончил работу, — сказал Джалобин. — В центре компьютерной помощи. Я просидел там на одном месте несколько часов, и теперь мне обязательно надо размять ноги и подышать свежим воздухом.

— Пойдемте, — сказал господин Бхуттоте. — Вас хочет видеть гуру.

— Меня? А зачем?

— Не имею представления.

— В такой поздний час? — Джалобин с трудом подавил зевоту, и получилось это у него вполне натурально. — Разве нельзя подождать до утра? Сначала я полдня занимался йогой, потом сидел в центре на телефоне! У меня нет сил.

— Нет, вы пойдете сейчас, — настаивал господин Бхуттоте. — Таково распоряжение гуру. Как он сказал, так и будет. Между прочим, гуру Масамджхасара никогда не спит. Он не спит уже двенадцать лет.

— Очень ему сочувствую, — сказал Джалобин. — Бессонница, что ли?

— Нет, — ответил другой садхак. — Он просто не вправе тратить время на сон, потому что ему в голову все время приходят важные мысли.

— Бедняга, — произнес Джалобин и последовал за садхаками к святилищу, где, по словам сопровождавших, его ждал гуру. — Как же неприятно, когда тебя по ночам одолевают мысли!

— В этом нет ничего неприятного, — возрази господин Бхуттоте. — Ночи гуру посвящены раздумьям о великом. Потом он делится этими великими мыслями с нами, и благодаря ему мы все достигаем просветления.

— Разумеется, — выдавил из себя Джалобин. — Мы бы все просто погибли без великих мыслей гуру.

Одной рукой Джон схватился за веревку, а другой подтянул сестру поближе.

— Давай же, Фил! Ты справишься! — сказал он.

Дыббакс тем временем уже одолел десять метров, отделявших их от уступа, и примеривался, как на него перебраться.

Филиппа оцепенела от холода. Зубы ее стучали, точно копыта крошечной лошадки. В школе она никогда не отличалась большими успехами на уроках физкультуры, и предложи ей кто-нибудь в Нью-Йорке залезть по десятиметровому канату, она бы наверняка отказалась или, если уж на то дело пошло, применила бы джинн-силу. Но, как известно, опасность и отчаяние любому придадут недюжинную выносливость и ловкость. Сейчас, разумеется, был как раз такой случай, и Джону не пришлось долго уговаривать сестру. Филиппа ухватилась за веревку, подтянулась и, оттолкнувшись от днища перевернувшегося ведра, полезла вверх.

Ожидая своей очереди, Джон на мгновение сгрузил голову в воду и посмотрел вниз. Вынырнув, он крикнул сестре:

— Думаю, там еще воды метров тридцать, а то и больше. Но она очень прозрачная, дно хорошо видно.

— Пожалуйста, замолчи, — отозвалась Филиппа — Ничего не хочу знать.

Тут в воду плюхнулось что-то тяжелое. Филиппа с Джоном посмотрели вверх и увидели, что Дыббакс все еще держится за веревку и колотит ногой по стене колодца. Вот еще один кирпич полетел в воду, а вот и следующий.

— Осторожно! — крикнул Джон. — Ты чуть в меня не попал.

— Прости, — отозвался Дыббакс и, сбросив в воду еще несколько кирпичей, перелез в образовавшееся отверстие. — Быстрее сюда, — крикнул он вниз. — Тут всем места хватит. Джон, а ты сможешь захватить фонарик?