Читаем без скачивания Новгородская альтернатива. Подлинная столица Руси - Андрей Буровский

Грамотка, от которой становится немного грустно, найдена возле забора усадьбы. Так и видится девушка, которую «накрыли» строгие родители п£и попытке передать письмо, и она как стояла у забора, так и скомкала, выронила его в вечную новгородскую грязищу. Или это письмо швырнул парень, который не пришел в третий раз? Прочитал письмецо, пожал плечами, бросил в грязь… Этого мы, наверное, никогда не узнаем — разве что изобретем машину времени.

Но получается, грамотность среди женщин была, и тоже массовая, тоже вовсе не одни боярышни и не только поповны могли писать. А кроме того, получается, новгородские девушки вели себя не как задавленные, лишенные воли московитки: они сами выбирали себе мужей. И теремов, в которых проходила вся жизнь московиток, у новгородцев тоже не было.

Уже в 1950-е годы заговорили об особой науке — бе-рестологии. Аналогия понятна — исписанными папирусами занимается папирология, значит… Но есть и существенная разница. Папирусы отделены от той среды, в которой жили древние египтяне. Их не находят в тех же археологических комплексах, что и предметы повседневной материальной культуры.

А вот берестяные грамоты в большинстве своем брошены были там же, где и керамика, изделия из металла и дерева, на территории самих жилых усадеб. Человек жил вот в этом самом деревянном срубе, хранил необходимую утварь вот в этом сарае и здесь же выбрасывал разбитый горшок, остатки обгрызенных коровьих костей из супа и… полученное, прочитанное, ставшее ненужным письмо. Все эти предметы в одинаковой степени — отходы жизнедеятельности если и не одного человека — то одной и той же семьи, жителей одной и той же усадьбы.

Снимая напластования ярусов одной и той же усадьбы, изучая в одном комплексе и постройки, и вещи, и грамоты, ученые могут изучить историю этих усадеб и совокупностей усадеб — своего рода элементарных ячеек древнего города. Можно даже узнать, как звали жителей этой усадьбы, какие проблемы стояли перед ними, чем они занимались каждый день, что видели перед собой. Причем изучить историю многих поколений одной семьи на протяжении десятков и даже сотен лет.

Самые большие по размерам усадьбы открыли на перекрещении главной улицы Новгорода — Великой и пересекавших ее под прямым углом Холопьей и Козмодемьян-ской (эти улицы выходили на берега Волхова). По сторонам обоих перекрестков располагалось по четыре усадьбы. Самые крупные из них достигали площади в две тысячи квадратных метров, самая маленькая -1200 квадратных метров. А ведь Древний Новгород был поневоле тесноватым городом!

Границы этих усадеб оказались на удивление неизменны. И в слое XV века, и в слое X века частоколы, разделявшие усадьбы, проходили в одном и том же месте. Сам размер усадеб, их расположение на главных улицах города говорили о многом — их владельцы принадлежали к самой верхушке новгородского общества. В течение пяти веков людям из этой верхушки не было необходимости дробить, продавать по частям или сокращать свои участки.

Владельцы усадеб были невероятно устойчивы социально и экономически, передавая свои владения по наследству в неизменном виде — по крайней мере пятнадцати, а то и двадцати поколениям.

Данные берестяных грамот всякий раз подтверждали — да, это усадьбы очень богатых и знатных людей, владельцев сел и сельскохозяйственных угодий, зависимых людей и торговых предприятий.

Но 6 августа 1953 года удалось узнать имя владельца одной из усадеб… В этот день в слое рубежа XIV и XV веков была найдена грамота с порядковым номером 94… Текст сохранился не полностью, но и прочитанного хватило: «Биють целом хрестьяне господину Юрию Онциферовичу о клюцнике, зандо, господине, не можем ницем ему удобритися. Того, господине, с села… буянить. А себе господине…»

Отрывочно, конечно, но смысл ясен — буянит ключник, крестьяне ищут на него управы у владельца земельного владения. Владельца же зовут Юрием Онциферо-вичем…

Но он же очень хорошо известен из истории, этот Юрий Онциферович! Этот знатнейший боярин впервые упомянут в летописях за 1376 год, — в числе других бояр Новгорода он сопровождал в Москву архиепископа Алексея: архиепископ ездил туда на переговоры с московитскими князьями. В 1380 году он опять едет в Москву с посольством, встречается с Дмитрием Донским.

В 1381 году Великий князь Литовский и Русский Ягайло (будущий король Польши, основатель династии Ягел-лонов) нападает на Полоцк. Полоцкая земля с 1307 года — вассальное княжество Великого княжества Литовского и Русского. Ягайло хочет уничтожить остатки независимости Полоцка. Новгородское вече против — оно настаивает на том, чтобы Полоцкое княжество сохраняло автономию. Посольство Новгорода в Литву не имело большого успеха — в 1385 году Великое княжество Литовское и Русское все же захватило Полоцкую землю. Но ехал с посольством все тот же Юрий Онциферович, уже самостоятельно: видимо, его таланты дипломата получили полное признание.

В 1384 году Новгород посылает Юрия Онциферовича на Лугу, строить новую крепость Ямы. В 1707 году Петр онемечил название города, переименовал крепость в Ямбург. В 1922 году город получил название Кингисеппв честь верного сына революции, эстонского члена РКП (б), казненного в независимой Эстонии за измену своему государству — в 1922 году.

В 1393 году Юрий Онциферович во главе рати новгородских добровольцев участвует в войне с Москвой.

В 1401 году он участник посольства в Москву и Тверь.

В 1409 году новгородцы избирают Юрия Онциферовича главой государства — посадником. На этой должности он пробыл до своей смерти в 1417 году. Одновременно оставался и полководцем, и дипломатом. В 1411 году водил новгородские полки под Выборг, против Литвы, в 1414 году ездил в Литву заключать мир с Великим князем Витовтом.

Юрий Онциферович построил в Новгороде несколько каменных церквей. Сохранилась рукописная богослужебная книга 1400 года, принадлежавшая когда-то церкви Козьмы и Демьяна на Козмодемьянской улице Древнего Новгорода. В книге этой есть надпись, что книга подарена церкви боярами Козмодемьянской улицы, и первым среди них назван Юрий Онциферович.

Теперь, получается, найдена и усадьба этого богатого и знаменитого человека. Это ему жаловались крестьяне на ключника…

Грамота интересна тем, что мы получили еще одно основание для датировок, — ведь время жизни Юрия Онци-феровича очень хорошо известно по историческим источникам.

Но еще важнее то, что грамота как бы соединила два мира, два способа исследования — изучение письменных источников и археологическое изучение Новгорода.

Важно и то, что стало очевидно — самые большие, самые богатые усадьбы принадлежат именно боярам, а не купцам.

Ведь род новгородских бояр Мишиничей — это один из самых знаменитых боярских родов Древнего Новгорода. Он известен с начала XIV века, и представители его занимали высокие должности. Род этот настолько знаменит, что летопись упоминает о каждом из его представителей на протяжение более ста лет. Из поколения в поколение Мишиничи избирались в посадники — то есть стояли во главе Новгородской республики.

Уже прапрадед Юрия Онциферовича, Юрий Мишинич, стал посадником — в конце XIII века. После его гибели под Торжком в 1316 году (от рук москалей) посадником стал его сын Варфоломей. Варфоломей умер в 1340 году, а его сын Лука попросту не успел занять поста посадника — он погиб на Двине всего через два года после смерти отца.

Но сын Луки, Онцифер Лукинич (внук Варфоломея Юрьевича и правнук Юрия Мишинича) стал не просто посадником, а выдающимся деятелем своего государства. Это Онцифер Лукинич провел реформы 1354 года, укрепил республиканский строй в Новгороде.

Сыном этого знаменитого и могущественного человека и был Юрий Онциферович, которому писали крестьяне, просили унять распоясавшегося ключника.

Потомки Юрия Онциферовича уже менее знамениты; похоже, род Мишиничей после него уже не проявлял прежних талантов. Известны дети Юрия Онциферовича: дочь Настасия и сын Михаил, который ездил по дипломатическим поручениям и строил церкви, но посадником не стал.

Упоминаются и потомки Михаила, дети и внуки. Но они не занимают важных должностей и мало интересуют летописца. В последние годы новгородской независимости род окончательно сходит на нет.

После грамоты № 94 нашли еще шесть писем, адресованных Юрию Онциферовичу, и восемь — адресованных его сыну, Михаилу Юрьевичу. Нашли даже письма, написанные сыновьями Михаила и его женой: Андреяном Михайловичем и Никитой Михайловичем, их матерью Настасьей. В летописях эти люди никогда не упоминались — видимо, не играли никакой роли в управлении государством.

Берестяные грамоты вообще очень расширили наши представления о роде Мишиничей. В летописи много раз упоминается некий боярин Максим Онциферович — но кто знает, брат ли он знаменитого Юрия: ведь одно отчество может быть и у совершенно посторонних людей.