Читаем без скачивания Этикет темной комнаты - Робин Роу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По лицу Пенни видно, что ей становится очень страшно, и у меня скручивает желудок.
– Папа?
– Хм-м?
– Мне кажется, Пенни лучше не спускаться вниз.
– Так будет правильно? – хмурится он.
– Э… да, сэр.
Он, поднявшись с кресла, нависает надо мной.
– Это тебе решать?
Перевожу взгляд с папы на Пенни и обратно.
– Нет, сэр. Я думаю, нет.
– Ты думаешь? – Он буравит меня взглядом до тех пор, пока я не опускаю глаза.
– То есть, конечно, нет.
Папа, стоя надо мной, вздыхает.
– Она может спать на диване.
– Правда? Спасибо! – Я обнимаю его за талию.
Он кивает и начинает надевать ей на ноги цепь, а я бегу в свою комнату, хватаю любимые одеяло и подушку и возвращаюсь в гостиную.
– Держи, Пенни.
Она берет все это у меня, и я широко развожу руками, но папа хватает меня за плечо.
– И что, скажи на милость, ты делаешь?
– Просто хочу обнять ее…
– Не надо, – рявкает он и сжимает мою руку еще сильнее.
Смотрю на Пенни. Она смотрит на происходящее большими глазами. Как только папа отпускает меня, я бегу в свою комнату и ложусь в постель. Секундой спустя он врывается ко мне – такой сердитый, что я вжимаю голову в подголовник.
– Так теперь и будет продолжаться? Ты будешь перечить мне из-за этой девицы?
Мой большой палец тянется ко рту.
– Дэниэл… – смягчается он и проводит рукой по лицу. – Я просто не хочу, чтобы ты привязывался к ней, вот и все.
– Почему не хочешь?
– Потому что ее не должно быть здесь, когда все пойдет вспять.
– А я думал, это уже произошло.
– Нет… еще нет.
– А что тогда будет с Пенни?
– Это не важно. Имеем значение только мы с тобой.
* * *
Пенни по-прежнему много молчит, так что, пока папа на работе, я стараюсь чем-то занять ее. Показываю ей мой стереоскоп и «Лего». Роюсь в книгах на полках.
– Видишь? Это моя любимая. «Языки мира». Я учу сразу все. А ты говоришь на каком-нибудь?
– Я… я говорю по-испански.
– ¿De verdad? – взволнованно улыбаюсь я ей. – ¡Yo también hablo espanol! – Листаю тонкие страницы. – Слова – это код. Если ты выучишь эту книгу наизусть, то сможешь понимать кого угодно.
– Ты учился говорить по-испански по этой книге?
– Да. А ты?
– Мой отец родом из Гватемалы. Ты говоришь с акцентом… правильному произношению трудно научиться по книге. – Пенни медленно исследует комнату, цепь тянется за ней, потом она останавливается и кладет ладонь на глобус.
– Ты путешествовал?
– Где?
– Ну где-нибудь.
– Не знаю.
Она крутит глобус и останавливает его кончиком пальца.
– Ты был в Аргентине?
– Не уверен.
Она снова крутит его.
– А во Франции?
– Э…
– В Италии?
Перед глазами мелькает миллион картинок, словно я смотрю в стереоскоп на дикой скорости.
– Да.
– Ну и как там?
– Я был там не в реальности. А в воображении.
Она с задумчивым видом изучает меня, а затем снова принимается крутить глобус.
– А в Исландии ты был – в воображении?
Покрываюсь гусиной кожей.
– Не люблю холодные места.
– Там не так чтобы холодно.
– Ты там была?
– Только в воображении. – Вид у нее печальный. – Нам показывали фотографии на уроке географии. Я думала, она похожа на Антарктику, но на самом деле там очень красиво и много зелени. Если у нас будут деньги, мы поедем туда.
– Ты и я?
– Ну, я имела в виду маму, Никеля и себя, но ты тоже можешь поехать.
– Тогда мне нужно подучиться! На каком языке говорят в Исландии?
– На исландском.
Я смеюсь. Она подшучивает надо мной.
– Нет, правда, – стоит на своем она, и я листаю любимую книгу.
– О! Какие интересные буквы.
– У них есть одно приветствие, – говорит Пенни. – Не знаю, как сказать это по-исландски, но в переводе получается «спасибо тебе за прошлый раз».
Просматриваю страницы, но не могу найти такую фразу.
– Это то же самое, что «здравствуй»?
– Вроде того. Ты говоришь это друзьям при встрече. Типа… ты помнишь, как хорошо вам было в вашу последнюю встречу. – Она ласково улыбается мне: – Хорошо, правда?
Я улыбаюсь ей в ответ:
– Да.
* * *
Мы с Пенни сидим за столом, перед нами мелки и бумага. Она рисует маленького мальчика с темно-русыми волосами и карими глазами. А я рисую парусник.
– Дэниэл? – окликает она меня, не поднимая головы.
– Что?
– У тебя есть ключ?
– Ключ?
– Вот от этого. – Она вытягивает ногу, гремит цепью, и меня пронимает дрожь. Я почти забыл, что на ней цепь, и мне хочется сделать вид, что мы с ней совершенно свободны, как дети из книжки.
– Нет.
– А ты знаешь, где он?
– У папы. А это Никель?
Она кивает и рисует дальше. Бассейн, окруженный пальмами, и розовые фламинго.
– Николай любит воду. – Ее губы трогает легкая, как отблеск свечи, улыбка. – Ему пока что нужны надувные нарукавники, но он… скоро научится прыгать с вышки. Он настраивает себя на это, понимаешь? – На ее глаза наворачиваются слезы.
– Пенни, в чем дело?
– Мне нужно к нему.
– Но папа сказал, что это невозможно.
Она вытирает слезу на щеке.
– Пожалуйста, не грусти. – Руки у меня подергиваются: мне так хочется обнять ее. – Может, папа передумает. И отпустит тебя ненадолго, если только ты уйдешь недалеко. Где твой дом?
– Лорел.
– Лорел? Но такого места в действительности нет.
– Есть. Я помню тебя. Мы ходили в одну школу.
– Что? Нет, мы…
– Пожалуйста, выслушай меня. Этот человек похитил тебя, и если мы…
– Он не похищал меня. Он меня спас!
– И если мы поможем друг другу, то сможем выбраться отсюда.
– Нет! – Я вскакиваю с места и зажимаю уши.
– Сайе, пожалуйста.
Я дрожу, меня тошнит, я свешиваюсь с горы.
– Пожалуйста, перестань!
Сажусь на пол и плачу, она садится за стол и тоже плачет.
Какое-то время спустя слышу, как, подобно металлической змее, ползет по полу цепь, а потом чувствую ее пальцы у себя на голове. Тянусь к ней, чтобы проверить, не дух ли она, а потом отдергиваю руку.
– Прости.
– Все хорошо.
– Мне нельзя прикасаться к тебе. А не то у меня будут неприятности.
– Все хорошо, – опять говорит она. – Когда мы вдвоем, мы можем придерживаться других правил.
Она садится на пол рядом со мной и позволяет положить голову ей на бедро. Она гладит меня по голове, и это приятно – все как тогда, в подвале.
Пятьдесят один
Пенни говорит, что хочет освоить профессию,
