Читаем без скачивания Лето коронации - Маргарет Пембертон

На этот раз все доки были украшены флагами. Накануне Джилли принесла из школы сделанную к памятной дате чашку, которую ей подарили. Гарриетта Робсон уже пекла к этому дню пирожки и рулеты с сосисками для всех, кто придет смотреть торжественную церемонию по телевизору. Элайша Дикин украсила пивной бар «Лебедь» гигантскими флагами и красно-бело-голубыми бумажными гирляндами. Казалось, весь мир прихорашивался к началу величайшего действа и готовился в полной мере насладиться грандиозным зрелищем. Лишь Кейт и Леона ничего не радовало. Они могли бы вместе со всеми получать удовольствие от праздника, только если бы Мэтью вернулся домой живым и здоровым.

Кейт отвернулась от задорно трепещущих на ветру флажков и, уткнувшись в плечо мужа, дала волю слезам.

Когда Дебора Харви величественно вплыла в дом, Лука сказал:

– Мама с папой пошли в Гринлендский док.

Дебору это известие не удивило. Она знала, что Леон и Кейт все еще надеются разыскать Мэтью возле реки. Общая беда сблизила Эммерсонов и пожилую леди. Утром она сказала Дженевре, что если кто-то и сумеет отыскать Мэтью, так это Леон, а не полиция, которая давно поставила на этой затее крест.

Метаморфоза, случившаяся с мисс Харви, выражалась не только в ее благосклонном отношении к Леону. Если раньше ей было невдомек, что чай можно пить на кухне, то теперь она делала это с удовольствием.

– Кухни в домах на площади Магнолий на удивление просторные и уютные, – делилась она своими впечатлениями с Дженеврой. – Сейчас, в июне, на кухне у Эммерсонов, к примеру, светло целый день.

Особенно полюбилось ей кресло-качалка. Сидя в нем, Дебора могла часами любоваться расставленными повсюду букетиками цветов и наслаждаться ароматным чаем.

– Передай маме, молодой человек, – промолвила она, стягивая лиловые сетчатые перчатки с худых рук, – что на День коронации мы с Дженеврой не намерены торчать в Кенсингтоне. Возле Кенсингтонского дворца будет ужасная суматоха, а я не переношу барабанного боя и топота марширующих гвардейцев. Я полагаю, что не следует тратить драгоценное время на созерцание подобных глупостей. Твоим родителям также вряд ли захочется участвовать в празднестве. По-моему, будет лучше, если мы с Дженеврой приедем в этот день к вам в гости.

Разумеется, Дебора лукавила, объясняя таким образом свое желание провести День коронации на площади Магнолий. Объяснить мальчику истинный мотив своего поведения она не могла хотя бы потому, что затруднялась выразить его словами. Ей казалось, что в такой день Мэтью непременно должен вернуться домой. А если уж и тогда не объявится… Искривленные пальцы Деборы сжались в кулак. Значит, придется распроститься с надеждой на его благополучное возвращение.

На судорожный жест гостьи Лука внимания не обратил, но был рад, что обе тети Мэтью проведут в их доме целый день. Сам он не собирался пропускать это историческое событие, поэтому просто пожал плечами, обещая выполнить ее поручение.

Дебора благосклонно кивнула и оглядела кухню. На сосновом столе в покрытом глазурью коричневом чайнике красовались хрупкие гвоздики. С подоконника им подмигивали голубоглазые бледно-розовые флоксы, засунутые в молочник. Как ни странно, здесь, в доме Мэтью, она быстро успокаивалась и чувствовала себя комфортно, забывая все свои тревоги. Возможно, потому, что здесь всегда что-то происходило – такое, по поводу чего нельзя было не высказать своего мнения. Например, сейчас ее внимание привлекли странные маленькие предметы на крышке стиральной машины, в которых зеленела какая-то травка.

– Что это такое, Лука? – спросила Дебора, с радостью ухватившись за возможность отвлечься от назойливых мыслей о Мэтью.

Лука сел за стол, подтянул к себе альбом для рисования и лишь после этого с улыбкой ответил:

– Блюдца из игрушечного сервиза Джилли. Джонни проращивает в них горчицу и салат.

Деборе тотчас же вспомнилось, что в детстве она тоже проращивала горчицу и кресс-салат, только во влажной тряпочке.

– А чем занят ты? – грубовато-деловым тоном поинтересовалась она.

Лука, привыкший к ее бесцеремонным манерам, развернул альбом так, чтобы ей было видно.

– Рисую здание. Вернее, небоскреб наподобие тех, что в Нью-Йорке и Чикаго. Здесь такие большие дома не строят. Жаль, не правда ли? – Он ожидал ответа, но его не последовало.

Дебора изумленно уставилась на рисунок. На нем был изображен не обычный дом, а его вертикальный разрез, как на чертеже архитектора. Да и вся конструкция, многоэтажная и, несомненно, металлическая, не походила ни на одно из виденных ею зданий. Она рассматривала сотни чертежей в строительной компании «Харви», но ничего подобного ей видеть не довелось.

– Такой дом рухнет, – безапелляционно заявила она. – Где опорные балки? И где сами стены?

Лука расплылся в улыбке: оказывается, эта старая карга вовсе не дура!

– Небоскребы строятся по иным принципам, чем обыкновенные здания, в этом-то и заключается их особая прелесть.

Он подвинулся поближе к тетушке и стал давать пояснения, используя карандаш как указку.

Принцип сооружения многоэтажных зданий на стальном каркасе был, несомненно, оригинален. Но Дебору больше поразил не он, а то, что она с интересом слушает объяснения Луки Эммерсона, темнокожего парнишки, постоянно попадавшего в разные неприятные истории из-за своей непоседливости и невнимательности. Такому вроде бы сам Бог велел идти по стопам отца и стать лодочником. А он, оказывается, интересуется архитектурой!

Это открытие пробудило в памяти Деборы кое-что неприятное. Однажды Эммерсоны сказали ей, что Темзу обожает Мэтью – будущий владелец строительной корпорации. Она судорожно вздохнула: как несправедливо порой оделяет Всевышний людей талантами! По иронии судьбы, склонность к строительству обнаружилась не у Мэтью, а у его брата Луки.

Заметив на ее лице признаки смятения, мальчик с сожалением отодвинул альбом и встал.

– Не желаете ли чаю? У нас есть сорт «Лапсанг сушонг».

Мисс Харви кивнула, обрадовавшись, что в доме Кейт есть приличный чай, пусть его и держат исключительно для гостей. Как-то раз она попыталась приучить к этому чудесному сорту свою новую подружку Нелли, но та не сумела оценить его по достоинству. Отхлебнув из чашки, она поморщилась и воскликнула:

– Кошачья моча! Добавь мне в чашку сгущенки и сахару, может быть, тогда я смогу пить эту дрянь.

– Архитектура входит в твою учебную программу? – с сомнением спросила Дебора. Ей не верилось, что в государственной школе на окраине Лондона могут преподавать такую сложную дисциплину, тем более детям этого возраста.