Читаем без скачивания Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг - Алексей Исаев

Быстрое продвижение немцев на Смоленск создавало для советских войск серьезную опасность на важнейшем Московском стратегическом направлении. Армии из внутренних округов уже развертывались на рубеже Западной Двины и Днепра, но быстро ухудшающаяся обстановка требовала дополнительных мер. На Юго-Западном фронте в сравнении с разгромами и окружениями в Белоруссии ситуация была достаточно стабильной. 1-я танковая группа прорвалась на меньшую глубину, окружения пока носили локальный, тактический характер. Были обоснованные надежды на успешный отход войск Юго-Западного фронта на линию старой государственной границы. Поэтому выдвигавшуюся еще до войны на территорию КОВО 19-ю армию И.С. Конева было решено рокировать с Украины в Белоруссию. Директивой Генерального штаба № 00124 от 1 июля 1941 г. было приказано подготовить войска 19-й армии для переброски в район Смоленска.

Однако быстрая смена обстановки и задержка с прибытием войск 19-й армии вынудили отнести район ее сосредоточения на 75—100 км восточнее ранее намеченного. Теперь армия И.С. Конева сосредотачивалась в районе Холма, Панского, Ярцево. Немецкое наступление заставило уже на ходу перенаправить две дивизии в район к югу от Смоленска. Здесь создалась угроза прорыва к городу немецких механизированных соединений.

Советские перевозки находились под неусыпным наблюдением германской авиации. В оперативных донесениях штаба группы армий «Центр» рефреном звучат слова об ударах Люфтваффе по советским коммуникациям. Так, еще 2 июля 1941 г. указывалось: «2-й воздушный флот проводил налеты на транспорты, по железным и шоссейным дорогам в районе Орша, Могилев, Полоцк, Витебск, Смоленск». Вследствие этого сосредоточение 19-й армии под Смоленском затянулось. К 9 июля прибыла только одна 220-я мотострелковая дивизия. Сосредоточение же армии целиком закончилось только к 20 июля 1941 г. Фактически армия с самого начала вводилась в бой по частям, без достаточной авиационной и артиллерийской поддержки.

Когда советский Генштаб планировал рокировку армии с Юго-Западного фронта, ее основной задачей должна была стать защита Витебска. 19-я армия должна была не допустить захвата Витебска противником, отбросить его на запад и выйти на западный берег реки Западная Двина. Однако ко времени получения этой задачи войск 19-й армии еще не было на Витебском направлении.

Построенные в начале 1930-х укрепления на советско-польской границе, так называемая «линия Сталина»[228], теоретически могли бы стать хорошей опорой для армий внутренних округов. Они были довольно далеко от границы, и пресловутая «внезапность» нападения влияла на них опосредованно. К тому же это были не только бетонные коробки, но и психологически понятный рубеж — «старая граница». Здесь советские войска, так или иначе, чувствовали себя как дома. Новоприобретенные в 1939–1940 гг. территории такого ощущения не давали. На Украине борьба на «линии Сталина» стала важной страницей боев июля и августа 1941 г. Однако в Белоруссии все было по-другому. Быстрое продвижение противника свело на нет все преимущества линии, обороны на старой границе. Подходящие в Белоруссию из глубины страны войска смогли лишь частично использовать «линию Сталина». Собственно, к борьбе за УРы под Минском они попросту опоздали. Бои за Минский и Слуцкий УРы начались буквально через несколько дней после начала войны. Их успели занять только «глубинные» корпуса Западного фронта. К моменту прибытия армий внутренних округов эти два УРа уже были потеряны. Кроме того, «линия Сталина» на территории Белоруссии имела гигантское «окно» между Полоцким и Минским УРами. Никаких укреплений в этом промежутке попросту не было. В итоге борьба за «линию Сталина» в Белоруссии свелась к боям за Полоцкий и Себежский УРы на правом фланге Западного фронта. Однако это не помешало этим схваткам стать интересной страницей боевых действий на западном направлении летом 1941 г.

Полоцкий УР в ряду других укрепрайонов «линии Сталина» выделялся высокой плотностью постройки. Он имел ни много ни мало 202 сооружения на фронт всего в 56 км. Для сравнения: Минский УР имел 206 сооружений на 160 км фронт, Киевский УР — 217 сооружений на фронте 85 км. Вообще Полоцкий УР был один из четырех первых построенных укрепрайонов «линии Сталина». Это было связано со своеобразием географического расположения Полоцка, через который проходили важные коммуникации. Также под Полоцком располагались удобные переправы через Западную Двину. Подготовительные работы по строительству Полоцкого УРа начались еще в 1927 г. Ввиду финансовых трудностей, УР был в основном завершен строительством только в 1932 г. В последующие годы УР совершенствовался и модернизировался. К 1938 г. в составе Полоцкого УРа было 452 станковых пулемета и 10 противотанковых пушек в башнях танка Т-26. В сравнении со своим соседом Себежский УР был гораздо слабее. Во-первых, он не был закончен строительством, а во-вторых, он мог похвастаться всего 63 недостроенными сооружениями на фронте 65 км. От завершения строительства отказались ввиду смещения на запад государственной границы в связи с известными событиями 1939 г. Летом 1940 г. штаб Полоцкого УРа и ряд его частей передаются в Гродненский УР. В Полоцке остается один пулеметный батальон. Осенью 1940 г. Полоцкий и Себежский УРы объединяют в один — 61-й Полоцко-Себежский укрепрайон. Боеспособность укрепрайона в связи со смещением границы существенно снизилась. В записке коменданта УРа имевшиеся тогда в его распоряжении части классифицировались как «караульное подразделение, несущее охрану УР».

До войны в Полоцке дислоцировались части 17-й и 50-й стрелковых дивизий-. Если бы они остались здесь, то могли стать сильным заполнением для старого УРа. Однако еще до войны они получили приказ о скрытном выдвижении на запад и приняли бой в июне под Лидой и на Минском направлении. В Полоцке остался артполк, зенитный и противотанковый дивизионы 17-й стрелковой дивизии, ожидавшие погрузки для перевозки по железной дороге. Именно они стали первыми, кто встретил немецкие передовые отряды на подступах к Полоцку 27 июня 1941 г. То, что Полоцкий УР был в глубине страны, не на границе, позволило нормально провести мобилизацию пулеметных батальонов 61-го Полоцко-Себежского УРа. Это позволило занявшим УР частям уйти от статуса «караульного подразделения».

В тот же день, 27 июня, когда под Полоцком прогремели первые выстрелы, на станции Громы недалеко от города началась выгрузка соединений 22-й армии генерал-лейтенанта Ф.А. Ершакова. Она еще до войны предназначалась для западного направления. В записке Ватутина в перечне резервов Главного командования указывалось: «22А (УрВО) — за Западным фронтом». Соответственно само прибытие 22-й армии, по большому счету, отклонением от плана не было. На момент выгрузки под Полоцком армия генерала Ершакова состояла из 51-го[229] и 62-го[230] стрелковых корпусов. Эти корпуса объединяли дивизии из Уральского военного округа: 98-я стрелковая дивизия прибыла из Удмуртии, 112-я стрелковая — из Пермской области, 186-я стрелковая дивизия — из Башкирии и 174-я стрелковая дивизия — из Челябинской области. Они получили приказ занять оборону по северному берегу Западной Двины от Краславы до Бешенковичей. Полоцкий УР тогда достался 174-й стрелковой дивизии комбрига А.И. Зыгина, Себежский УР — 186-й стрелковой дивизии Н.И. Бирюкова. Необычное по меркам 1941 г. звание Зыгина — комбриг — было связано с его прошлым. Как и немалое число других военачальников Красной армии, Алексей Иванович Зыгин был арестован в 1938 г., а позднее освобожден и полностью реабилитирован. В свое время он был комендантом Благовещенского УРа на Дальнем Востоке. Это, безусловно, сыграло не последнюю роль в умелом руководстве обороной Полоцка.

Направленный в 22-ю армию заместитель командующего Западным фронтом генерал Еременко охарактеризовал ее руководство так: «Командовал армией генерал-майор Ф.А. Ершаков — человек храбрый и добросовестный. В проведении принятых решений он был требователен и настойчив, характер имел спокойный, ровный. Его удачно дополнял начальник штаба армии — генерал-майор Г.Ф. Захаров, оперативно достаточно подготовленный и очень волевой, но не в меру горячий и подчас грубоватый»[231]. Филиппу Афанасьевичу Ершакову в 1941 г. было всего 48 лет, он был довольно молод для должности командующего армией. Однако, несмотря на положительную характеристику из уст Еременко, фамилия Ершакова мало кому известна. Никаких ассоциаций с событиями тяжелого 1942 г. или даже победных 1944–1945 гг. она не вызывает. Причина этого проста — генерал Ершаков буквально через несколько недель, в октябре 1941 г., попадет в плен под Вязьмой. В 1942 г. он погибнет в лагере для военнопленных. Г.Ф. Захаров, напротив, стал заметной фигурой в ряду советских военачальников Великой Отечественной войны. Георгию Федоровичу предстояло закончить войну в Австрии. Но тогда, в июле 1941 г., еще никто об этом не догадывался.