Читаем без скачивания Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг - Алексей Исаев

С самого начала 22-я армия была поставлена в невыгодное положение с точки зрения своих возможностей в обороне, а тем более — в наступлении. 51-й стрелковый корпус был растянут на фронте 120 км, 62-й стрелковый корпус — 110 км. При трех стрелковых дивизиях в каждом корпусе это не позволяло создавать необходимую глубину обороны. Более того, из 62-го корпуса была изъята 179-я стрелковая дивизия в резерв армии, т. е. он оставался с двумя дивизиями на фронте 110 км. В итоге имевшиеся дивизии вытягивались в нитку, в один эшелон. Усугублялась ситуация тем, что не все подразделения дивизий двух корпусов успели прибыть к началу боев. Некоторые части выгружались из эшелонов уже в разгар сражения. Подвижность армейского резерва (напомню — стрелковой дивизии) не позволяла быстро реагировать на кризисы на всем 230-километровом фронте. В лучшем случае 179-ю дивизию можно было раздергать на заслоны на пути прорвавшегося противника. Ни одного механизированного соединения армия Ершакова не получила. Более того, как показали последующие события, 22-я армия была атакована достаточно крупными силами одновременно в нескольких точках. Поэтому даже одно подвижное соединение проблемы устойчивости обороны не решало.

С запада и юго-запада к занимаемым 22-й армией рубежам подходили моторизованные корпуса 3-й танковой группы Гота. XXXIX моторизованный корпус группы получил задачу — обойдя Березину с севера и повернув на восток, овладеть Витебском, а LVII моторизованный корпус — пройдя севернее озера Нарочь, захватить переправы в районе Полоцка. Немецкое руководство на тот момент достаточно оптимистично оценивало сложившуюся обстановку. Гот позднее писал: «Командование 3-й танковой группы не рассчитывало на сильное сопротивление на Западной Двине и решило пройти свободную от противника территорию по возможности более широким фронтом. Заболоченная местность у реки Березины сильно сужала полосу наступления на востоке, поэтому казалось целесообразным использовать более благоприятные условия движения западнее и севернее озера Нарочь. Серьезной обороны устаревших укреплений под Полоцком не предполагалось»[232]. Вскоре немецким танкистам предстояло проверить прочность этих «устаревших укреплений». Собственно, для защиты переправ через Западную Двину Полоцкий УР и строился, одним из первых в стране. Наконец пришел его час выполнить это предназначение.

О соседнем Себежском УРе Гот не высказывался, но командир 186-й стрелковой дивизии генерал Бирюков был с самого начала далеко не в восторге от доставшегося ему рубежа обороны. Позднее он вспоминал: «Рекогносцировка Себежского укрепленного района показала, что он демонтирован. Некоторые пушечные огневые точки были перестроены под пулеметные. Никакого инвентаря в ДОТах не оказалось, даже посуду для хранения запасов воды пришлось собирать у местного населения…»[233]. По мере прибытия войск 22-й армии распределение задач между ее соединениями изменялось. Дивизия Бирюкова сдала позиции на УРе 170-й стрелковой дивизии, ей и довелось оборонять недостроенный укрепрайон. Соответственно 186-й дивизии пришлось занимать оборону уже вне УРа, не имея в своем распоряжении ни хороших, ни плохих ДОТов. Опорой обороны для нее стала Западная Двина.

Прибывших под Полоцк уральцев встретила тягостная картина отступления. Через боевые порядки занимавших оборону частей проходили беженцы и остатки разбитых в Белоруссии подразделений. Дивизионный инженер В.А. Иванов вспоминал: «Идут и едут на подводах и автомашинах военнослужащие. С оружием и без оружия, босиком и обутые, с шинелью и без оной, с противогазом и без него. Перед нами грузовая машина, а в ней полный кузов военнослужащих vi даже на подножках стоят и в кузове не сидят, а стоят… Почти все, как правило, без документов. Узнать что-либо почти невозможно. Солдаты сплошь и рядом отвечают, что «всех разбили, один лишь я остался». И так круглосуточно до момента встречи с противником»[234]. Это, конечно, не могло не влиять на моральное состояние бойцов и командиров, еще ни разу не побывавших в реальном бою.

Поспешно занимая оборону по мере прибытия эшелонов с войсками, 22-я армия к началу боев ее полностью не организовала. Некоторые дивизии, не закончив сосредоточения, по частям выдвигались к переднему краю и оборудовали позиции. 170-я дивизия, на которую возлагалась оборона Себежского укрепленного района, к исходу 5 июля выгрузила в районе Себежа 16 железнодорожных эшелонов войск. Они сразу же были выдвинуты на передний край. Остальные эшелоны еще были в пути. Выделенная в резерв 179-я дивизия доукомплектовывалась в Невеле. Артиллерия 22-й армии, хотя и не закончила своего развертывания, уже основной массой вела дуэль с артиллерией противника и била по его пехоте.

Правый фланг 22-й армии примыкал к Северо-Западному фронту. Соответственно, ввиду разности в нарезке разграничительных линий советских фронтов и немецких групп армий, войска армии Ершакова сталкивались и с группой армий «Север», и, группой армий «Центр». Группа армий «Север» достаточно быстро продвигалась вперед по следам своих моторизованных корпусов. Западная Двина уже была ими преодолена, и немецкое наступление продолжилось далее на север и северо-восток. Это привело к тому, что Себежский УР был атакован даже не танками, а пехотой противника — дивизиями II армейского корпуса 16-й армии. Немецкие пехотные дивизии, обладавшие достаточно сильным артиллерийским кулаком и многочисленным пехотным звеном, были опасным противником. Проба сил состоялась уже 6 июля. Немцы несколькими атаками прощупали советскую оборону и отошли на исходные позиции. С раннего утра следующего дня последовало широкомасштабное наступление при поддержке авиации. В результате немцы вклинились в передний край обороны УРа. Тимошенко потребовал немедленно ликвидировать прорыв, который грозил выходом противника к Идрице и далее в тыл 22-й армии. Сил 170-й дивизии для этого было недостаточно. Для контрудара командарм-22 Ершаков решил использовать отошедшие в район Себежа части 5-й и 33-й стрелковых дивизий 11 — й армии Северо-Западного фронта. Боеспособность этих соединений к тому моменту была уже довольно низкая. Достаточно сказать, что в них осталось всего 10 % штатного состава станковых пулеметов и 40 % артиллерии. Тем не менее в течение ночи на 8 июля ударная группа готовилась к контрудару. В полках 5-й и 33-й дивизий спешно формировались полнокровные батальоны, дивизион корпусного артполка занял огневые позиции. Контрудар должен был начаться в 10 утра 8 июля. Однако на рассвете он был упрежден возобновившимся немецким контрнаступлением. Правый фланг 170-й стрелковой дивизии был смят и оттеснен дальше на восток. Собранный для контрудара кулак также был вынужден отступить под шквальным огнем вражеской артиллерии. К вечеру 8 июля немецкие части обошли Себеж с севера и северо-востока. С утра следующего дня начался штурм города. Понеся большие потери, части 170-й дивизии к 19.00 9 июля оставили Себеж. Через два дня весь рубеж Себежского УРа пришлось оставить.

Совсем по-другому развивались события на другом участке наступления 3-й танковой группы — под Полоцком. Сопротивления на пути к Зап. Двине LVII корпусу практически не оказывалось. Несмотря на это и невысокую оценку противостоящих им сил Красной армии, немецкое командование не стало атаковать Полоцк в лоб. Главный удар был нанесен выше по течению Западной Двины. Ранним утром 3 июля 19-я танковая дивизия LVII корпуса вышла к городку Диена. Прорыв через Западную Двину у этого города позволял выйти к Полоцку с тыла. Одновременно с фронта на Полоцк наступала 18-я моторизованная дивизия того же корпуса. На тот момент еще была надежда взять Полоцк с ходу, без обходного маневра. В полдень Дисна был взят. Здесь немцы впервые за последние несколько дней встретили организованное сопротивление. Однако поначалу его не восприняли всерьез. В журнале боевых действий 3-й танковой группы было записано: «На северном берегу Двины обнаружены занятые противником полевые укрепления. Очевидно, это арьергарды, задача которых — позволить основным силам отойти на восток». О прибытии крупных сил войск Красной армии из глубины страны у немцев определенных сведений пока еще не было.

Ранним утром 4 июля началось наступление у Дисны по канонам блицкрига — с атаки пикирующих бомбардировщиков. С истошным воем Ю-87 пикировали на позиции уральцев на берегу Западной Двины. Однако быстрой победы не получилось. Как позднее было записано в отчете LVII корпуса, 19-я танковая дивизия «при попытке переправиться через реку встречает сильнейшее сопротивление врага». Удар пришелся в стык между 98-й и 174-й стрелковыми дивизиями. Через несколько часов немцам все же удалось образовать плацдарм шириной 2 км. Плацдарм и переправа сразу же подвергаются налетам советских бомбардировщиков. Соседняя 18-я моторизованная дивизия на подступах к Полоцку сталкивается с упорным сопротивлением «хорошо выстроенных и глубоко эшелонированных линий ДОТов». Дивизия преодолевает передовую позицию у Ветрино, но останавливается на главной линии обороны Полоцкого УРа у Кутняны. Попытки атаковать ДОТы под прикрытием Дымовой завесы наталкиваются на шквал пулеметного и артиллерийского огня. Результаты дня для германского командования были разочаровывающими. На плацдарм у Диены удалось переправить только слабые силы, наступление на Полоцк с фронта успеха не приносит. Командование 3-й танковой группы связывало это с ситуацией в районе новогрудского «котла». В журнале боевых действий 3-й танковой группы было прямым текстом высказано сожаление, что «отсутствие оставленных у Минска дивизий не позволило быстро расширить захваченный плацдарм и взять Полоцк с севера». По иронии судьбы 14-я моторизованная дивизия была снята с фронта окружения под Минском в разгар первой атаки на Полоцком направлении — в середине дня 4 июля. Однако до того как она могла быть введена в сражение, дивизии предстоял марш по скверным дорогам. Полного высвобождения сил 3-й танковой группы еще не произошло. 12-я танковая дивизия все еще оставалась скована боями с советскими окруженцами.