Читаем без скачивания История вторая: Самый маленький офицер - Лента Ососкова

А потом Леон тоже отскочил, на ней выскочил зажим, и, когда Сиф потерял равновесие и упал, по пустынному тротуару покатились белые горошины. Тусклый блеск Сифом был замечен тоже на рефлексах, только поэтому, наверное, мальчик и успел откатиться в сторону, а пуля надежного русского «макара» с забольским глушителем не обрела ожидаемой жертвы. Тиль глядел на происходящее широко распахнутыми глазами, не пытаясь издать ни звука. Впрочем, даже с забольским глушителем выстрел прозвучал достаточно громко, по крайней мере, все трое услышали, что к ним кто-то бежит. Два следующих выстрела раздались почти одновременно.

Сиф почувствовал мощный удар в грудь, так что перехватило дыхание. Будто молотком всмятку разбили грудную клетку. «Ранен?» — мелькнула неуверенная мысль, в то время как тело заученно откатилось в сторону, вскочило и без сил рухнуло вниз. Кислород в лёгкие не проходил. Мир мерцал, скрываясь в красных пятнах. Кашляя — во рту появился солёный привкус, Сиф поднялся на четвереньки — вслепую — пошатнулся и встал. «Для убитого я двигаюсь слишком шустро», — радостно заключил он и, не раздумывая, бросился вдоль по улице. Он ещё успел заметить, как баюкающий руку Хамелеон свернул в переулок, но тут сбоку раздался крик, и принадлежал он точно не Тилю:

— Си-иф! Подожди!

Из-за угла выбежала Алёна. Сиф притормозил, перешёл на шаг и уставился на неё так, как если бы девушка на его глазах спустилась с неба. Мелькнула мысль, что это с чего-то пошли галлюцинации — вон, Алёна мерцала, то исчезая в заволакивающей мир темноте, то снова появляясь…

— Ты… откуда здесь? — стараясь втолкнуть в горящие лёгкие побольше воздуха и при этом говорить членораздельно, спросил Сиф.

— Ты… Мы… Я… — Алёна тоже запыхалась и никак не могла связно объяснить. — Опять ты… в неприятности?

Сиф с удивлением отметил, что для раненного в грудь он чувствует себя подозрительно хорошо. В смысле — он вообще жив. Рёбра саднило, навевая мысль о кузнечном молоте, каждый вдох заставлял мир вспыхивать красным, но… не было самой раны, если не считать, конечно, «драной», наверняка разошедшейся по швам спины, которая пульсировала болью не хуже груди. Чувствуя весь торс стеклянным, от любого неудачного вдоха готовым развалиться на две саднящие половинки, мальчик стоял и силился понять: что же это тогда было, если не выстрел?

Сиф сделал ещё несколько шагов по инерции, затем окончательно остановился. Алёна поравнялась с ним, и они некоторое время молчали, пялясь в нкиуда. Потихоньку Сиф начал получать от тела иные сигналы, кроме того, что грудь и спина болят, и осознавать мир целиком, а не осколками мозайки. От остановки закололо в боку, перед глазами плясало пятно от фонаря — оказывается, уже стемнело. Сзади слышались торопливые шаги, Хамелеон благополучно исчез из виду, а Алёна только-только перевела дыхание. Мир в свете пронзительно-ярких, по-столичному, фонарей казался набором нелепых плоских декораций, и Сиф от этого почувствовал беспомощность — словно пытаешься перекроить спектакль по своему вкусу, когда сценарий уже утверждён. Вот шаги приблизились, и тело испуганно само рванулось вперёд, но безуспешно: чьи-то руки крепко сгребли мальчика в охапку, так что он не мог даже пошевелиться. Сердце сбилось с ритма и начало динамить удары, изредка торопливо навёрстывая упущенное. А потом вдруг одна рука догнавшего, сжимающая СПС, убрала пистолет в кобуру и крепко схватила Сифа за ухо.

— Это что за балаган, а? — рыкнул сердитый полковник. Сиф по инерции ещё попытался шагнуть вперед, но ухо не дало.

— Это кто стрелял? — чуть более спокойно повторил Заболотин.

— Хамелеон, — Сиф, наконец, остановился и встал на цыпочки, чтобы облегчить участь уха. — Зато я теперь хорошо знаю, как выглядит он и ещё несколько людей из КМП!

Увы, к его удивлению, сообщение не произвело на командира должного эффекта. Никто не торопился Сифа хвалить за находчивость, да и ухо оставалось в тисках полковничьих пальцев.

— Пошли, — сердито бросил старший офицер и потянул за многострадальное ухо. — Цел?

— Ай, — скривился Сиф. — Уже нет. Ухо скоро станет совсем… ослиным…

— Что вполне подходит такому ослу, как ты! — отрезал Заболотин, но ухо отпустил и взялся за плечо, так что Сиф ещё раз скривился и втянул голову в плечи.

Полковник с Сифом и Алёна, которая испуганно держалась сзади, вернулись к месту драки с Хамелеоном. По асфальту всё так же были рассыпаны белые капсулы, Тиль даже не пытался их подобрать, деревянным истуканом застыв на тротуаре. Из кафе шума больше не доносилось, где-то рядом гудели на проспекте машины. Заболотин толкнул Сифа к Тилю и приказал:

— Рассказывай.

При виде друга Тиль ожил и потянулся было к рассыпаному ПС, но Сиф, на ходу собрав волю в кулак, молниеносно наклонился, сгрёб гранулы и ссыпал в обратно коробочку, которую опустил затем в карман. Заодно Сиф поднял и «макар» Хамелеона, но его полковник немедленно отобрал.

— Я попал на собрание КМП, и Хамелеон в какой-то момент меня сумел раскусить, — в самых общих чертах рассказал Сиф. — И стрелял. И сбежал.

— И дураком оказался ты, — подвёл итог Заболотин. — Но дураком, оставшимся целым, как я вижу.

Сиф провёл рукой по груди и окончательно убедился, что раны нет. Выстрелом вспороло гавайку напротив одного из двух внутренних карманов. В кармашке лежало что-то твёрдое, что, по-видимому, и приняло удар. Сиф достал металлическую иконку-складень Рождества с тропарем на второй половинке и с удивлением уставился на вмятину почти по центру. Так вот куда пришла пуля! Правда, по касательно, иначе не объяснить то, что иконка не получила дырки.

— Ого! — смягчился Заболотин. — Неслабо приложило. Синяк обеспечен, горе ты моё луковое, — но тут же вновь нахмурился и проворчал: — Полез в авантюру, чудом уцелел, ничего не дал и ещё стоит, светит красным ухом.

— Но я видел Хамелеона!

— Спасибо, теперь мы все поверим в его существование! — язвительно ответил Заболотин. — Если вообще есть такие, кто не верил.

Сиф совсем понурил голову, вертя в руках иконку, и робко сказал:

— А у Тиля теперь крупные неприятности. Его Хамелеон теперь просто убьёт.

Полковник взглянул на Тиля, словно впервые его увидел, и недовольно, но будто стараясь показаться строже, чем есть, сказал:

— У милиции он будет в безопасности, пока всё КМП не переловим.

— Но ваше высокородие! — взмолился Сиф.

— А что ты предлагаешь?

— Не знаю, — упавшим голосом признался мальчик, чувствуя себя на редкость никчёмным. Его «авантюра» ничего, кроме опасностей и проблем другу не принесла. Действительно, что даст внешность Леона? Объявить его в розыске — так он перекрасится, пострижется, и уже не узнать. Вот имя бы знать… Но увы, этого узнать было неоткуда. Вряд ли Леон подписал свой ПМ, который теперь лежал у полковника в сумке.