Читаем без скачивания Могильщики талантов (СИ) - Гаврюченков Юрий Федорович

Это был тихий, благостный период. Все графоманы, молодые талантливые авторы и просто сумасшедшие впали в спячку. На электронной почте наступило затишье. Главным развлечением Астролягова сделалось чтение бложика a_r_maniak.livejournal.com, который после похорон старался не упускать из вида.

Занятие было интересным. С новинкой у Черкезишвили не заладилось.

Как только «Много чести» поступили в продажу, книгу немедленно приобрели и с упоением прочитали многочисленные поклонники. И принялись плеваться, не узнавая почерк мэтра.

Вопрос «Кто это написал?» повис в воздухе.

Вопрос «Как так получилось?» звучал в комментариях на разные лады.

Получив отрицательные отзывы читателей, Черкезишвили повёл себя как суетливый пидарас. Поначалу он оправдывался интеллигентно и мягко, но быстро начал огрызаться по-интеллигентски — истерично и грубо. Когда он назвал причиной дурную редактуру, кто-то из поклонников робко заметил, что роман опубликован в авторской редакции, и подкрепил утверждение отсканированной страницей с выходными данными. Для Астролягова это было открытием. Он и не думал заглядывать туда. Он вообще не собирался открывать «Много чести», экземпляр которого хранился у него дома, но тут полез и убедился, что указание существует. Должно быть, постарался Тантлевский по распоряжению гендиректора, который больше не доверял плаксивой звезде.

Комментарий с наглядным доказательством просуществовал недолго. Едва наивному свидетелю принялись отвечать другие пользователи, Черкезишвили быстро удалил ветку, а юзера забанил.

По меркам сетевой морали то был поступок, недостойный даже пидараса.

Гурам Вахтангович отворил ворота в персональный ад. В конец книжки полезли все, имеющие под рукой экземпляр, убедились в наличии указания «Текст публикуется в авторской редакции и коррекции» и принялись обмениваться мнениями. Теперь под каждым следующим постом, которые Гурам Вахтангович был вынужден регулярно выкладывать, чтобы не утратить связь с аудиторией, хотя бы один тролль обязательно вешал скан с выходными данными, пусть под угрозой бана, зато с левого аккаунта. Результатом стало ограничение возможности комментирования. Черкезишвили поставил режим «только для друзей», чего тролли и добивались. Жертва дала слабину. Накал давления усилился. Недоброжелатели, которых оказалось удивительно много, стали растаскивать цитаты и скрины по своим уютненьким. Астролягов заметил, что пользователи ЖЖ за отсутствием серьёзных свершений пользовались малейшим скандалом для придания жизни своим унылым бложикам. А неискушённый в интернет-баталиях маркиз Арманьяк лишь потрафлял троллям набигать и довлеть.

Астролягов перестал смотреть по вечерам фильмы и мониторил ЖЖ a_r_maniakа для удовольствия, развлекаясь этим. Себя он утешал, что тратит время с пользой, дабы оставаться в курсе настроения скандального автора. Сам же он перестал читать книги, кроме рукописей, которые в издательстве никто за книги не считал.

Отслеживание блога давало те преимущества, что Астролягов успевал прочесть интересные комментарии раньше, чем их увидит и сотрёт Черкезишвили, и не только поржать, но и сделать скриншот. Картинки он откладывал в специальную папку. Вскоре копилка пруфов раздулась до безобразия.

«Что он ломается как печенюшка?» — недоумевал Алексей, наблюдая, как человек, воспитанный на реальном общении, пусть даже по телефону, не может адаптироваться к условиям виртуальной жизни.

Поломавшись на публике, Гурам Вахтангович и в самом деле сломался. Маска так приросла к лицу, что стала зеркалом изуродованной души. На оступившегося кумира начали с сомнением поглядывать даже преданные читатели из Израиля и Германии. Менее совестливые читатели задавали совсем неудобные вопросы. Всё чаще возникали предположения, что «Много чести» написал литературный негр.

Назревал скандал. Характерные признаки грозовой погоды Алексей замечал в ЖЖ Черкезишвили повсюду. Затравленный автор повадился огрызаться даже на тонко чувствующих поклонниц и часто срываться по пустякам. Бложик он не забрасывал, и Алексей представлял, какой стресс испытывает маэстро, всякий раз открывая комменты.

Нервы Гурама Вахтанговича стали ни к чёрту. Пару раз он обвинил в провале «Много чести» неправильно написанный псевдоним на корешке «Нищий и мёртвый». Его защитники также усилили натиск и отстаивали честь любимца в самых радикальных выражениях, которыми любят бросаться люди со светлыми и небитыми лицами.

Астролягов постарался найти во всей этой каше хотя бы намёк на убийство Егора, но впустую. Тогда он закинул нейтральный коммент, что виновный в искажении псевдонима дизайнер-верстальщик был недавно убит, на что получил единственный ответ: «Дезигнера не жалко» от пользователя с канадским IP. Остальных известие оставило равнодушными. Убийца либо отчаянно тихарился, либо его здесь не было.

Постепенно бурлящая тема выплеснулась за пределы ЖЖ. В редакцию пришло несколько писем со статьёй, в которой доказывалось, что «маркиз Арманьяк» вышел на пенсию и сам ничего не пишет. В качестве аргумента были приведены отрывки из романов разных лет, которые отличались стилистически («Потому что их обрабатывали разные литературные редакторы!» — отметил Астролягов), но были совсем не похожи на процитированный отрывок из «Много чести».

— Который никто не правил! — прошептал Алексей и перевёл взгляд на книжную полку. Там плечом к плечу стояли корешки творений А.Р.Манiака, под влиянием статьи утратившие эстетическую ценность.

«Они были куплены зря?» — подумал Астролягов и потом подумал, что, наверное, не он один теперь так подумал.

«Или не зря купил? — принялся искать лазейку для утешения обманутый потребитель. — Ведь удовольствие от чтения книги я получил».

И подумал, сколько ещё покупателей книг А.Р.Манiака утешают себя тем же.

И сколько читателей вообще об этом не думают.

И кто из них сидит в сети.

И сколько из них обладают склонностью к убийству.

Поток комментариев в ЖЖ Черкезишвили принялся иссякать вместе с численностью комментаторов.

Популярность пошла на спад.

Это был кризис творца.

Астролягов полез в Википедию и прочёл, что «кризис» по-гречески значит суд и приговор. Он увидел, что представляет собой автор, вынесенный на суд читателей. Позорное и грустное зрелище, как вынесенный на щите подгнивший труп вождя.

Также свободная энциклопедия предоставляла трактовку термина «кризис» как поворотного пункта и поры переходного состояния.

«Состояние у Черкизона — врагу не пожелаешь, — Астролягов водил курсором по строчке, будто ощупывая её, как маньяк-убийца трогает жертву, смакуя момент торжества от обладания ею. — Перелом наступил или будет ещё что-то? Пожалуй, наступил. Дальше только падение. Скатывание по наклонной плоскости и обрушение в бездну стыда и срама».

В следующей строке Википедия называла кризис состоянием, при котором существующие средства достижения целей становятся неадекватными, в результате чего возникают непредсказуемые ситуации.

Энциклопедия оказалась права.

Творец выкрутился!

Астролягов ничего не понимал в прошаренных авторах, особенно, старых и поработавших много где, включая работу переводчиком.

Новый пост в журнале a_r_maniak.livejournal.com являл собой победную реляцию совершенно в духе Гурама Вахтанговича былых времён — фонтан восторженной пошлости и гусарского бахвальства.

Новый Карамзин явился.

Этот пост для меня — исторический (в обоих смыслах слова). Я его долго готовил и сейчас несколько волнуюсь.

Начну по порядку.

Одни писатели мечтают стать новыми Толстыми, другие — новыми Чеховыми. Я (пришло время в этом признаться) всегда мечтал стать новым Карамзиным.

Черкезишвили оповещал аудиторию, что в издательстве «Глагольные скрепы» вышел его двухтомник по истории России.

38. КАРАДЗИНСКИЙ

— По истории России? — удивился Тантлевский. — Он, что, историк?