Читаем без скачивания Гиперион - Иоганн Христиан Фридрих Гёльдерлин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Робкий прокляли мир и верны себе лишь и небу,
Здесь взрастившему вас, и земле, что вас породила.
Горд, средь вас ни один не выбрал людские уроки,
Но — брат меж братьев своих — поднялся, почуяв подмогу
Сильных корней, над долиной, и воздух, что кречет — добычу,
Сжал когтями ветвей исполинских, направив навстречу
Тучам мужество кроны мощной, пронизанной солнцем.
Целый мир зрю в каждом из вас. Как звезды эфира,
Боги, длитесь в веках, сплетясь в свободном союзе!
Если сносить ярмо я мог бы, то к вольной дубраве
Зависти горькой не знал, тогда я сжился легко бы
С общим миром людским. Ах, когда б, как цепями, любовью
Не был прикован к нему, вольный, жил бы я с вами!
К ЭФИРУ[203]
Никогда обо мне никто, ни люди, ни боги,
Так не пекся, как ты, Эфир! И разве впервые
Мать, объятья свои раскрыв, меня накормила?
Первый обнял меня ты, отче, нектаром насытил
И священный свой дух вдохнул в растущее сердце.
Не сполна от земли земные кормятся чада,
Но напитком твоим небесным полнятся, отче!
И как вечно свои дары льет рог изобилья,
Веет пылкий твой ветр сквозь поры трепетной жизни.
Потому и ликуют земные чада, и к небу,
Неустанно борясь, стремятся в собственном росте.
Сладостный! Разве не твой мед пьют очи растений?
Тянет ли не к тебе промерзшие пальцы кустарник?
И свой твердый покров разрывает зарытое семя,
Животворным твоим теплом мечтая омыться.
Снег слетает с ветвей подобно груде лохмотьев,
Прыгают рыбы вверх над яркой гладью потока,
Ибо ждут и они, наскучавшись в своей колыбели,
Щедрой ласки твоей... Вот и благородные звери
В буйном беге почти летят, объяты любовью,
Той, что каждый их шаг к тебе стремит и вздымает.
Вот, подобный клинку распрямившейся в воздухе стали,
Бремя грешной земли отвергает конь горделивый.
Словно в шутку, олень копытом трогает травы,
Прочь стремясь, а коли встретит ручей шаловливый,
Легче ветра над ним скользнет — и как не бывало!
Но любимцы Эфира — лишь вы, о вольные птицы!
Сладко жить вам и петь в отцовских вечных палатах:
Места хватит на всех... И не обозначены тропы
В этом доме, открытом всем, большим или малым.
Звонкой стайкой вьетесь вы надо мной и маните сердце
Чудом вырваться к вам, подобен родине светлой
Ваш приветливый мир... И я на снежные Альпы
Смог подняться б, и с них взлететь, влекомый орлами,
Из неволи своей земной в обитель Эфира
Так, как древле взлетел с орлом к Олимпу счастливец.
Зло и слепо мечемся мы внизу; подобно заблудшим
Виноградным лозам, лишенным выхода к небу,
На земле мы ищем себе опору с возрастом, с ростом
Расползаемся мы по свету, отче, но тщетно,
Ибо гонит нас страсть к садам и кущам Эфира.
Лишь воля волн покоряет нас, лазурная нива
Насыщает, и с дерзким пока играет стихия
Килем, радуется душа священной силе Нерея.
Но тесны и моря, если рядом есть ширь океана,
Тех пушинок — валов колыбель... О, кто бы направил
К золотым твоим берегам скитальческий парус!
И когда загляжусь я в туманные дали, тоскуя,
Вновь приснятся мне волны, обнявшие берег чужой,
То приди мне навстречу по кронам цветущих деревьев
С легким шумом, Эфир! И утешь страдающий дух мой,
Чтобы снова я жил, тих и счастлив, с цветами земли
«...и по вечному кругу...»[204]
...и по вечному кругу
С тихой своей улыбкой шли в славе вожди
Мира: солнце, луна и звезды. И всполохи — молний
Дети твои, о миг! — дивно играли вокруг нас.
Но в глубинах сознанья, двойник держителей неба,
Равный им в славе, всходил вечный бог нашей любви.
И, как легкий эфир, вихрил он кроткую душу
Так, что, дыханьем весны преполнясь, она
Быстрой плескала струей прочь, в море полдневного света,
В кровь вечерней зари, в теплую ночи волну.
Как свободно жилось нам в этих замкнутых сферах,
На стихиях души кроткий познав идеал,
Беспечально, легко, то к взору взор, то, порою,
В далях мечты, но всегда в светлом единстве своем.
Древо любви и счастья! Как долго мог бы я слушать
Твой немолчный напев, петь возле кроны твоей...
Но кто бродит в тумане? В полях, в платьях как марево? — Девы...
Чует сердце, средь них есть и подруга моя.
Так позволь мне теперь выбрать тропу, что дороже
Кроткому сердцу, искать милый, томительный след,
Но и ты до конца, брате, пребудешь со мною —
В мыслях ли о тебе, образе милой моей.
И, чрез время, когда буду с единственной, с нею
Как же мы жадно войдем вместе под дружеский кров!
Примешь безгневно двоих, ровною сенью одаришь,
Песнь блаженных сердец тихо нам прошелестишь.
К ДИОТИМЕ[205]
К нам иди и смотри на радость; тут свежие ветры
Веют ветвями дубрав,
Словно кудрями в танце, и, как со звончатой лирой
Некий радостный дух,
Так с землей в лучах и дождях играет и небо;
Словно бы нежный спор
О совершенстве струн в бессчетном столпотворенье
Беглые звуки ведут,
Странствуют сумрак и свет в их мелодической смене
По-над обителью гор
Тихо сначала разбужен слезой серебристою неба
Брат небесный, поток,
Но уж ближе оно, вот дарит благой полнотою,
Бывшей в сердце его,
Сень дубрав и поток, и...
...
Зелень нежных дубрав и образ неба в потоке
Смерклись, укрывшись от нас;
И вдали утес одинокий, и хижины в скалах
Словно у чресел его,
И отроги, что вкруг него, подобно ягнятам,
Сбились, цветом кустов,