Читаем без скачивания Гиперион - Иоганн Христиан Фридрих Гёльдерлин

влюблен в живейшее,

Зоркий зрит возвышенность юности,

И мудрец на закате

Склонен к прекрасному.

ВАНИНИ[215]

«Богоотступник!» — кляли тебя? И брань,

Как ношу, плача, сердце несло, потом

Пленили тело, плоть святую

Бросили в пламя... Почто же, правый,

Не встал по смерти в блеске небесных сил,

Огню не предал клеветников и вихрь

Не вызвал, чтобы пепел диких

Выместь из чрева земли родимой?

Но ты, природа, мать и жена ему,

Его принявшая, ныне забыла ты

Дела людей, и злейший недруг

В той же земле упокоен с миром.

ПЕСНЬ СУДЬБЫ ГИПЕРИОНА[216]

Витаете в горнем свету,

На мягком подножье, Благие!

Божественный дух

Вас облачает в блики —

Так трогают пальцы арфистки

Струны святые.

Безучастно младенчески

Дыханье сна небесного;

Чисто покоясь

В застенчивых почках,

Вечно цветет

Ваша душа,

Блаженный взор

В тишь устремлен

К ясности вечной.

А нам суждено

Блуждать бесприютно,

Страждущий люд

Вечно в пути

От часа слепого

К слепому часу,

Словно вода

От утеса к утесу,

В вечных поисках бездны.

«Когда я был дитя...»[217]

Когда я был дитя,

Бог меня часто спасал

От суда и крика людского,

Я безмятежно играл

С цветами зеленых рощ,

И ветерки небес

Играли со мной.

Как же, сердце, ты

Радовалось траве,

Как та навстречу тебе

Тянула руки свои,

Так же радовал сердце ты,

Отец Гелиос! И, словно Эндимион,

Твоим я был милым,

Луна святая!

О вы, мне верные

Благие боги!

Вы бы знали,

Как душа моя вас любила!

Пусть еще тогда я не звал

По именам вас и вы

Так меня не звали, как люди

Называют друг друга.

Но знал я вас лучше,

Чем когда-либо знал людей,

Я внимал тишине эфира,

Слов людских я не понимал.

Я взращен глаголом

Благозвучных рощ,

Я любить учился

Среди цветов.

На ладони богов я рос.

БИТВА[218]

Заря германцев, битва, настал твой час!

Кровоточащим светом над всей землей

Вспыхни скорей — уже не дети,

Больше не станут терпеть германцы.

Вот и настала битва! Уже с холмов

Потоком бурным ринулись юноши

В долину — встретить войско вражье,

Твердое силой меча, но духом

Вы тверже, чем губителей полчища:

Правое дело дивных родит бойцов,

Они поют хвалу отчизне —

И у бесчестных дрожат колени.

Меня, меня возьмите в свои ряды:

Я не хочу в ничтожестве дни влачить!

Чем ждать бесславной смерти, лучше

Мертвым на жертвенном лечь кургане

За родину. Я кровью хочу истечь

За родину. И час настает! Ведь я

С детства предчувствовал, что этот

Выпадет мне достославный жребий.

Я с дрожью и восторгом внимал тогда

Преданьям о героях. Но вот и сам,

Муж, а не мальчик, к богоравным

Теням схожу, умирать учившим.

Как жаждал я увидеть воочию

Поэтов и героев былых времен!

И вот безвестного пришельца

Братским встречаете вы приветом.

Гонцы к нам сходят, славную весть неся:

Победа наша! Здравствуй, о родина,

И павших не считай! Дороже

Жизни любого ты, дорогая!

АХИЛЛ[219]

Влаственный сын богов! Изведав разлуку с любимой,

Плакал ты над волной, ник на морском берегу,

Сетуя и моля, стремилась в священную бездну,

В тишь, изверясь, душа... В бездне, где шум кораблей

Глух, далеко под волнами, в гроте укромном Фетида,

Щит надеждам твоим, моря богиня, жила.

Юноше нежная мать была морская царица,

Пестуя чадо свое здесь, на крутом берегу

Острова, омывала она его в купели героев,

Песням могучих волн часто учила его.

И услышала мать мольбы любимого сына,

Облачком легким в слезах тихо со дна поднялась,

Негой своих объятий смягчила муки питомца,

Чутко внимала речам и обещала помочь.

Сын богов! Если бы я мог небесному другу

С глазу на глаз, как ты, выплакать тайную боль!

Но с тоской бегу я от взоров, как если бы чужд был

Той, что все ж обо мне думает, слезы лия.

Духи добрых надежд! Вам внятны людские моленья,

Вас лелею в душе, гении светлых небес,

И тебя, мать Земля, и вас, речушки и рощи,

Чистым сердцем твою отчую чувствую власть,

О Эфир! Утешьте ж меня, великие боги,

Чтобы ранней порой не огрубела душа,

Чтобы вам я на благо жил и вас, всеблагие,

В тихом убежище дней в песнях благодарил

За минувшую радость, сей дар моей юности быстрой,

С коим в светлый ваш круг я, одинокий, войду.

«Некогда боги с людьми...»[220]

Некогда боги с людьми и блестящие музы водились,

И молодой Аполлон, солнечный, чуткий, как ты.

Ты же, ты — вестница их, словно свыше один из священных

В жизнь мою вдунул тебя; образ сопутствует твой

Боли моей и судьбе, проникая в любое творенье,

Вплоть до поры, как умру, смертью уверясь в тебе.

Дай же нам в жизни пожить, ты, с кем рядом горю и страдаю,