Читаем без скачивания На задворках галактики - Александр Валидуда

Размышляя об этом, Масканин шёл к траншеям. От нашествия начштаба он ничего хорошего не ждал, не то чтобы не любил его, просто должность у капитана такая. Да и дистанция опять же. Негрескул из старых кадров и выслугой лет Масканина вдвое превосходил. Умел капитан скороспелым поручикам и прапорщикам гайки завинтить.

Глава 7

Гости, прикатившие на БТРе, оказались хэвэбэшниками. В чистеньком стираном обмундировании, свежие. Не то что грязные, недавно вышедшие из боя егеря с посеревшими лицами. Высокий худой гауптманн, высоколобый с костистым лицом. И контрастирующий с ним не ростом, а комплекцией двухметровый верзила с погонами штабсфельдвебеля. Судя по нарукавной нашивке этого унтера, обозначавшей его должность батальонного старшины, верзила был всё-таки в чине гауптфельдвебеля. В таких нюансах, как и положено офицеру, Масканин разбирался. Оба были в полевой форме русской армии, которую носили все части ХВБ во избежание трагических случайностей. Однако знаки отличий носили свои, традиционные. Да награды, у кого они были, свои, исконные. Ещё одно отличие имелось у хаконских добровольцев – погоны и нашивки они носили и на бушлатах, в отличие от русских. А на рукавах обязательные шевроны с эмблемой ХВБ: тёмно-серые буквы готическим шрифтом на пурпурном поле.

Гауптманн на чистом русском отправил своего гауптфельдвебеля осмотреться поблизости. И безошибочно выделил среди находившихся вокруг егерей Масканина. Чутьё, видимо, у него было соответствующее. Ведь на замызганном бушлате Максима как раз никаких отличительных знаков не было. Разве что портупея офицерская, да и то эти портупеи у каждого второго унтера были.

– Капитан Ханеманн, – представился хаконец, протягивая руку.

Максим ответил на рукопожатие, невольно отметив про себя, как именно представился хэвэбэшник. Не хотелось, наверное, ему ляпать: 'гауптманн Ханеманн'. А может дело в самом звании, ведь русский капитан всё-таки не ровня капитанам других армий, где существовало три, реже четыре чина младших офицеров. У хаконцев, к примеру, лёйтнант, оберлёйтнант и гауптманн. Оберфенрих ещё был, как аналог русского прапорщика, но, однако не офицер. Поэтому гауптманна в русской армии принято было считать равным штабс-капитану.

– Поручик Масканин, командир роты.

– Офицер штаба бригады, – кивнул Ханеманн. – Прибыл взаимодействие налаживать. Через ваш участок пойдём, очищать путь вашим мотострелкам.

– Взаимодействие – это к командиру батальона. Или к начальнику штаба. Что вы, интересно, очищать будете? Мы уже вроде всё прочистили.

– Командованию виднее, поручик, вы не находите? – Ханеманн натянуто улыбнулся. – С подполковником Аршеневским я непременно поговорю. А сейчас хотел бы поговорить с пленными. Не проводите?

– Зачем это вам пленные, господин гауптманн? – насторожился Масканин.

– Не беспокойтесь, господин поручик, они, несомненно, ваши. Пообщаться с ними я бы хотел… э-э… на правах гостя. Всё дело в том… В полосе действия вашей дивизии замечена велгонская часть, о которой ранее не было сведений. Поэтому, я бы хотел в вашем присутствии поговорить с моими соотечественниками, может, узнаю что-нибудь.

– Эка невидаль, велгонцы, в рот им корягу… Наверняка заградители какие-нибудь. Ваши-то… – Максим проглотил просившийся эпитет, зачем по пустякам отношения портить с союзничком? – Ваши соотечественники не всегда проявляют чудеса стойкости. Слыхали, как пару месяцев назад целый полк сдался? Теперь велгонцев и на нашем фронте полно.

– Ваш афронт не уместен, поручик. Для меня, как старого члена ХВБ, давно ясно, что народ Хаконы воюет из-под палки. Новые порядки далеко не всем пришлись по душе. Даже среди тех, с кем я воевал в гражданскую, есть недовольные. Мой гауптфельдвебель тому пример. В начале нынешней войны добровольно перешёл к нам. Как видите, жив и даже ходит в высшем унтер-офицерском чине. Не опасайтесь за пленных, мы не звери.

– Причём тут 'звери', гауптманн? Идёмте, – Масканин показал направление. – Вы лично, может, никого не расстреливали. Но насмотрелся я, что ваши добровольцы с пленными делают. Предупреждаю сразу, поговорить – пожалуйста, но допрашивать не дам, пусть 'полевыми' наши 'кому надлежит' занимаются.

Не стал поручик хаконцу высказывать, что думает про войну 'из-под палки', шпицрутены ещё бы Ханеманн упомянул. Пусть кого другого полечит. Несомненно, часть правды в словах хэвэбэшника была. Но потери русской армии не располагали к умствованиям на эту тему.

– Ваш русский превосходен, – заметил Масканин, желая порвать паузу.

– Ещё бы он был плох, после многих лет прожитых в Новороссии. И до эмиграции я не плохо им владел, теперь вот, как видите, говорю чисто.

– М-да, а я чистотой ваших языков похвастаться не могу. По-немецки неплохо говорю, по-чешски бегло. Какой-нибудь фламандский или датский для меня тёмный лес.

Они обошли, успевшую на четверть наполниться водой воронку, на краю которой валялась абсолютно голая оторванная до бедра нога. Взрывом вместе с штаниной сапог сорвало или ботинок. Ветер подул в их сторону, ноздри мгновенно забило гарью тола и вездесущей пылью.

– Кстати, гауптманн, не приоткроете завесу тайны? Чем вас та велгонская часть встревожила?

– Да какая тут тайна, поручик? Помилуйте. Так, предположения всего лишь. И хорошо бы, если мы ошибаемся…

– Вы не начальник разведки в своей бригаде?

– И это тоже с недавних пор. Временно исполняю обязанности.

– Так что там за предположения?

– Есть косвенные данные, что та часть – штурмовая бригада нового образца.

– И что в ней особенного? Усилили обычную штурмбригаду батальоном тяжелых танков, да парой гаубичных дивизионов. Вот и весь новый образец.

– Нет там никаких танков. Всё дело в совершенно особых солдатах. Вундерваффе, если угодно. Такая бригада уже успела отметиться на невигерском фронте. Все дело в самих штурмовиках. Непостижимо выносливые, сильные, бесстрашные. Экипированы в тяжёлые бронежилеты, вооружены в основном автоматическими винтовками 1KS 'Хох', реже карабинами или гладкостволками. 'О-па'! – оценил Масканин недоверчиво и задумался.

Во всех армиях и пистолеты-пулемёты не завоевали всеобщего распространения, годясь исключительно для ближнего боя. Несомненный плюс ПП – скорострельность, да и лёгкость в сравнении с тем же ручным пулемётом. Но эффективная дальность какие-то полтораста метров! Хороши они были в траншеях, в городских боях, когда, а чаще если, до врага рукой подать. Но что такое сто пятьдесят метров, когда до противника на сотню метров дальше? Большая часть очереди уходит куда угодно, только не в цель. Конечно, есть образцы и похуже, есть и получше, но массового распространения пистолеты-пулемёты не нашли. Хотя вот уже лет двадцать, как приняты на вооружение. В русской армии ими вооружали в основном мотострелков, жандармов и комендантские роты. А тут надо же, велгонцы целую бригаду, по словам гауптманна, оснастили даже не какими-то там 'AFO', неплохим надо сказать велгонским ПП калибра 9-мм, а 'Хохами'! Автоматическими винтовками!

Семимильными, однако, шагами оружейная мысль идёт. Ещё лет десять назад этими автоматами конструкторы бредили, нарвавшись на технические библиотеки времён докосмической эры. Вернее, бредили ими оружейники всегда, но только десятилетие назад стали появляться первые неуклюжие образцы. А потом пошло, поехало. Перед самой войной у велгонцев появился 'Хох' калибра 7,62-мм, с рожком на 32 патрона, весивший 4,5 кг. Самая кстати тяжёлая автоматическая винтовка в мире. В Новороссии появился автомат А-28 'Ворчун', тоже трёхлинейный, с рожком на 30 выстрелов, но полегче. Говорят, есть и другие системы и в Велгоне, и в Новороссии, для спецчастей. Масканин слышал только про отечественный 'Скиф' странного калибра 5,5-мм. В войсках байки ходили про эти 'Скифы', никто в руках не держал, но все дружно смеялись над калибром.

Как ни странно, но в Хаконе и во всех иных странах автоматов на вооружении пока не было. Опытные образцы в стадии доводки находились.

Вот и засомневаешься, в словах Ханеманна. Бригада вооруженная 'Хохами', ну пусть не ими одними, пусть ещё и гладкоствольные ружья и карабины. Но всё равно! Мало того, целая бригада в тяжёлых бронниках! Масканин представлял уровень цен. При существующих технологиях, такие бронежилеты стоили около двухсот червонцев золотом. Да, хорошие бронники, слов нет, с десяти метров 9-мм пулю держат, в чешуйчатых пластинах только вмятины, а осколки пуль застревают в специальной ткани обшивки. И рикошетов можно не бояться, и контузий при попадании. Но только стоимость! В русской армии в штурмгренадёрских частях отдельные роты ими едва снабжались. Куда там хотя бы о батальоне говорить. И дело не в экономии на жизнях солдат, как в прошлые века бывало, первые образцы бронежилетов в начале войны появились, но к исходу третьего года войны, экономика начала заметно слабеть. Извечная беда: мало денег. Ведь в этих бронежилетах использовались сплавы редких металлов, иридия, например. И драгоценных тоже.