Читаем без скачивания Туннель во времени - Гарри Гаррисон

Нагнувшись, зодчий двумя руками поднял камень — должно быть, в треть собственного веса, — и, приподняв до уровня пояса, уронил вниз. Со знакомым глухим стуком валун ударил в поверхность белого камня. Интеб откатил его в сторону и пальцем смахнул щепотку белой пыли.

— Так действует молот. Ударил раз — отколол от камня несколько зерен. Много раз ударил — поверхность камня сделалась ровной или ты сделал в ней желобок или вмятину. Много дней уходит на то, чтобы обтесать даже небольшой камень. Но ничего другого не остается. Но теперь будет не так. Сегодня вы увидите кое-что новое.

Он медленно прошел вдоль большого камня, вернулся назад. Собравшиеся не сводили с него глаз. Интеб указал на огромную скалу и сказал то, чему трудно было поверить:

— Сегодня мы разобьем пополам этот камень — я и воины. Потом мы доставим его в дан, и он станет камнем Эсона. Мы обтешем его, передвинем и поднимем. Такого камня еще не ставил никто из воинов. Потом будет кое-что еще, но я говорю вам пока только об этом камне.

Кто-то расхохотался, и Эсон рванулся вперед, отодвинув Интеба в сторону. Он ткнул мечом в сторону толпы, так что ближайшие попятились.

— Слова Интеба — мои слова, — в голосе его слышалась смертоносная ярость. — Кто смеется над ним — смеется надо мной. А я отрублю голову всякому, кто посмеет хотя бы улыбнуться. Все слышали?

Оказалось, что расслышали все: женщины прятали лица, иные из детей пустились наутек. Мужчины остались — они же воины, — но лица их были столь же бесстрастны, как поверхность камня перед ними.

— Лишь самые могучие из воинов способны помочь мне изваять камень Эсону, — проговорил Интеб, нарушив молчание. — Молот будет у каждого воина, и чем тяжелее он будет — тем сильнее воин, тем больше ему будет чести потом. Вот молоты, Дарсан найдет еще.

Теперь были задеты гордость и честь. Заткнув топоры за пояса, воины с криками, расталкивая друг друга, бросились искать камни побольше. По большей части они выбирали неподходящие камни — можно было воспользоваться лишь зелеными валунами — и с бранью бросали их, когда Интеб указывал на ошибку, чтобы тут же отправиться на поиски нужного камня. По одному, вспотевшие и недовольные, они возвращались назад с молотами. Когда молоты оказались человек у двадцати, Интеб остановил их.

— Для остальных нет места. Честь достанется этим воинам, которые сделают небывалое.

Сперва они столпились вокруг камня, потом полезли наверх, на ходу хвастая перед оставшимися без дела. Все взяли с собой молоты. С помощью микенцев Интеб разместил воинов в линию вдоль всего камня. Стоя плечом к плечу, они напряженно слушали объяснения Интеба. Дело не было сложным, но они не привыкли работать вместе и вообще никогда ничего не делали одновременно. Трудно было даже уразуметь, как возможно такое. Он заставил их повторять движения снова и снова, много раз, пока им не удалось все сделать правильно. Наверх передали небольшие камни — в кулак человека, — и они приступили к учебе. Интеб провел углем две черные линии в шаге друг от друга и возобновлял их, когда воины затирали черный след своими ногами. Некоторые ворчали под нос, жалуясь на жару и дурацкое дело, но никто не подумал улыбнуться. Интеб охрипшим голосом все повторял свои наставления:

— Так, в линию, все в линию, ноги на черте. Не перед ней, не за ней — на черте. Хорошо. Подняли молоты над головой, держите, держите, пока я не скажу. Потом вместе — бросайте!

Камни упали вразнобой возле черты, покатились в сторону, некоторые свалились вниз. Микенцы отогнали толпу, но мальчишки подобрали упавшие камни — уж они-то наслаждались представлением — и подали наверх.

— Нет, поднимать не надо, — приказал Интеб. — Сбросьте вниз и остальные. Теперь берем молоты.

Послышались оживленные крики — воины, перекликаясь, сбросили вниз голыши и подобрали молоты. Картина была впечатляющей: рослые, мокрые от пота воины плечом к плечу стояли от края до края глыбы. За ними находился Интеб. Толпа стихла.

— Подымай! — приказал Интеб, и йернии пригнулись, поднимая над головой зеленые камни.

— Держи, держи! — завопил зодчий; кое-кто замешкался, а один вовсе выронил камень прямо на ногу и ругался. Наконец все валуны оказались над головами.

— Бросай!

Тяжелые глыбы рухнули с громовым рокотом, воины отпрыгнули назад.

Ничего не случилось. Интеб хриплым голосом распоряжался, покрывая недовольный ропот.

— Плохо, не все разом, не на линию. Делайте правильно, тупоумные твари, или ничего не выйдет. Вместе взяли… вместе подняли… Бросай!

И снова ничего. Среди воинов и в толпе послышались недовольные возгласы. Микенцы подняли мечи и щиты. Вспрыгнув к Интебу на камень, Эсон принялся расхаживать за спиной воинов.

— Значит, у вас хватает силенки, только чтобы убивать псов! — завопил он. — Здесь дело потруднее, чем махать топорами. Делайте правильно, иначе я перебью всех до единого. Вы сделаете как нужно!

Силой своей воли он вынудил воинов оставаться на камне. Громко протестуя, они поднимали и роняли молоты, но безрезультатно. Плоскостью меча Эсон подбадривал тех, кто не прочь был убежать. Он ругался сразу на трех языках. Наконец все снова подняли молоты.

— Над головой, выше, пожиратели коровьих лепешек! — вопил он. — Выше, выше, держите… все держите, делайте, что я говорю, делайте правильно, чтобы на этот раз они упали вместе и точно на черте…

С гневными криками воины-йернии выронили камни, скала под ногами дрогнула.

С оглушительным треском глыба развалилась надвое, засыпая бросившуюся врассыпную толпу обломками камня.

Ошеломленные воины глядели на дело своих рук. Громадный камень расселся по всей длине — там, где Интеб начертил линию.

 Глава 2

Случаются такие события, в которые нельзя поверить, даже если ты видел своими глазами, как все произошло. Так и воины не могли уразуметь, что именно их увесистые молоты и раскололи огромный камень. Им легче было поверить, что с неба ударила молния: кто не видел расщепленные деревья и убитых животных... силу громового удара знали все. Как и свою собственную, несравнимую с могуществом стихии. А потому не могли поверить в то, что сами все и совершили. Попрыгав вниз, воины, растолкав толпу, принялись с открытыми ртами рассматривать белую поверхность скола, подбирали осколки с земли. Их крутили перед глазами, разглядывали, постукивали, лизали, словно бы вкус мог поведать то, что скрывалось от глаз. Но это были только обломки камня, простые камешки — и они не ломались. Некоторые пытались разбить их молотами, однако дело закончилось несколькими разбитыми пальцами на руках и ногах. Камень — подчинившийся им, расколовшийся, остался камнем: прочным, несокрушимым и крепким.