Читаем без скачивания Исповедь послушницы (сборник) - Лора Бекитт

– Хорошо, – ответила Паола, помня о том, что Ниол зайдет за ней только завтра, и прошла в кухню.

Здесь сохранились кое-какие продукты. Девушка развела огонь и зажгла две свечи, пламя которых то вспыхивало, то угасало под дуновением прохладного ветерка, врывавшегося в полураскрытое окно.

Такими же были ее чувства к Армандо: едва она пыталась затоптать этот огонь ногами, как инквизитор вновь умудрялся его воскресить.

Вскоре был приготовлен незамысловатый ужин: бобовая похлебка, хлеб, сыр. Армандо разлил по глиняным кружкам похожее на кровь вино.

– Ты в положении? – спросил он Паолу.

Девушка покраснела и опустила ресницы.

– Нет.

– Полагаю, это событие не за горами, – непринужденно произнес Армандо и добавил: – Когда у тебя появится ребенок, я охотно его приму. Мне будет приятно, если он станет носить мою фамилию. И еще: я сумел скопить немало денег, чтобы обеспечить твое будущее. Можешь забрать их себе и распоряжаться ими по своему усмотрению.

– Спасибо. Я подумаю об этом, отец, – забывшись, произнесла Паола.

Услышав желанное слово, Армандо улыбнулся и расслабился. Его дух не угас, силы не иссякли. Его сердце вновь было спасено и продолжало биться: он был жив до тех пор, пока была жива любовь его дочери, дочери инквизитора, уставшего от человеческого невежества, злобы и алчности, от зрелища пыток и крови, терзаний собственной мрачной души.

Простившись с Паолой и устроив мать и Мануэля в квартале Лавапьес, Ниол решил прогуляться по городу. Неожиданно ему пришло на ум посетить вечернюю службу. Юношу привлек звон колоколов одной из церквей, и он прошел внутрь, не обращая внимания на подлинных и мнимых калек, слепых, продававших спасительные молитвы у ворот храма. Прошел мимо сеньорит в кокетливых нарядах и гордых кавалеров, на чьих шляпах колыхались пышные перья.

«Божий храм – промежуточный мир между бытием и небытием, точка равновесия между богатством и бедностью, счастьем и несчастьем. Возможно, здесь мне наконец удастся получить ответ на свои вопросы», – подумал юноша.

Внутри церковь напоминала таинственный лес: колонны были похожи на деревья, сквозь цветные стекла проникал теплый золотистый свет. Ниол посмотрел вверх, на стрельчатые своды храма, потом перевел взгляд на фигуру распятого Христа и невольно перекрестился. Он всегда выступал против правил: не молился, не посещал церковь – то ли из-за матери, которая сохранила прежнюю веру, то ли из чувства протеста по отношению к обществу, которое его отвергало, – а крест носил потому, что его подарила Паола. Теперь юноша устыдился своей глупой гордыни и мысленно попросил христианского Бога подать ему знак или указать путь.

Во время служб зачитывались имена грешников, которых казнили на следующий день, и проводились мессы за упокой их души. Погруженный в свои думы, Ниол слушал рассеянно, пока до него не донеслось нечто, подобное небесному грому: «Кончита, цыганка, будет повешена за богохульство и ведовство!»

Кончита?! С ее гордой улыбкой, пылающим взором и волшебным танцем?!

«Когда мир ветшает и умирает, из него уходит красота» – это были слова Хелки, а быть может, не только Хелки, а ее народа. Если инквизиция хочет казнить Кончиту, значит, это действительно так.

Ниол остановился возле входа в исповедальню, из-за решетчатой двери которой вышел молодой священник. Юноша обратился к нему с просьбой, и вопреки ожиданиям служитель церкви согласился помочь.

– Да, такая женщина есть в списке, – сказал он и уточнил место и время казни.

Ниол вышел из церкви, пошатываясь, как пьяный. Он принимал все, что давала ему жизнь, так, будто имел на это полное право. Но когда она всерьез решила что-то отнять, он ощутил свое бессилие. Имея представление о том, как совершаются такие казни, юноша не знал, каким образом помочь Кончите. Сейчас Ниолу чудилось, будто в своих сомнениях и скитаниях он добрел до бездны душевного ада.

Юноша остановился посреди площади и задумался. Он должен быть благодарен христианскому Богу за то, что тот дал ему возможность узнать правду. Однако спасение нужно искать в чем-то ином, там, где он искал его прежде.

– Белая Лошадь, – прошептал Ниол. – Конечно, Белая Лошадь!

Глава IX

Хелки не могла понять, почему она так крепко заснула, она, всегда спавшая чутко, как дикий зверь. Возможно, это случилось оттого, что она увидела во сне тех, с кем не могла встретиться наяву.

Вокруг нее столпились люди, много людей. Здесь был ее отец и юный Токела, ее жених. Разница в их возрасте теперь составляла двадцать лет, и он годился ей в сыновья.

Рядом с Хелки лежал новорожденный ребенок, и она знала, что это Ниол. Ахига подошел, взял внука на руки и сказал: «Мы принимаем его в наше племя».

Женщине казалось, что это очень хороший сон, пока она не услышала глухие удары барабана и заунывные звуки флейты, а после – гортанный напев и яростный вой. То была песнь смерти.

Хелки проснулась в холодном поту. В ее ушах еще стоял похоронный плач. Женщина вспомнила слова старого шамана: «Когда тебя обступают души великих людей, они хотят предупредить о приходе смерти. Ибо они лучше, чем кто-либо, знают: сколько бы мы ни притворялись перед нашими врагами и перед самими собой, смерть все равно побеждает жизнь».

– Знать свое будущее – это хорошо или плохо? – спросила она шамана.

– Это ни хорошо и ни плохо, но иногда это бывает страшно.

– Почему?

– Потому что ты ничего не можешь изменить.

Она поняла это, когда двадцать лет назад увидела сон, предупредивший ее о гибели клана: воины скакали во тьму на вороных лошадях, под копытами которых стелился красный туман.

– Почему наши люди видят вещие сны? – еще девочкой приставала она к отцу.

– Потому что они в них верят, – отвечал Ахига.

Хелки могла верить или не верить – это не имело значения: в любом случае сны нередко предсказывали будущее. Она гордилась своим даром, но иногда ей хотелось навсегда его утратить.

– Где мой сын, куда он пошел?! – спросила она, вцепившись в Мануэля.

Тот смущенно кашлянул.

– Он не велел говорить.

– Если ты будешь молчать, я тебя задушу! – вскричала Хелки, потрясая кулаками.

Мануэль еще никогда не видел ее такой, потому сдался без боя и все рассказал.

Рано утром Николас сообщил ему о том, что намерен выручить из беды какую-то девушку.

– Зачем тебе это надо? – лениво потягиваясь спросонья, осведомился мужчина.

– Когда-то она была моей женщиной.

Мануэль, в жизни которого было несколько десятков, если не добрая сотня женщин, непонимающе пожал плечами, но не стал спорить. К счастью, он догадался поинтересоваться у Николаса, где и когда будет проходить казнь.