Читаем без скачивания Апокалипсис от Владимира - Владимир Соловьев

А с другой стороны, вызов-то выпал на день сегодняшний, так что копье придется добывать вместе.

— Ребята, — крикнул я, выходя из храма, — отправляемся в Гегардаванк! Продолжим, так сказать, тур по святым местам, тем более что место там самое что ни на есть живописное. Время поджимает, так что предлагаю зажмуриться и перенестись.

Сказано — сделано.

Когда мы открыли глаза, от увиденного захватило дух! Да, не случайно первый католикос Армении Григорий Просветитель именно здесь заложил Пещерный монастырь. Красиво — голубое небо, скалы, родник с водой, считающейся священной. Наверняка тут и хранится копье, принесенное в Армению Фаддеем.

Глядя на монастырь, не сразу понимаешь, где постарались трудолюбивые монахи, а где природа услужливо разрешила использовать скалы в качестве обжитых пещер. Удачное место! В этих катакомбах одинаково хорошо и молиться, и прятаться, что, кстати, и делали монахи во времена набегов арабов и турок-сельджуков. А если все же им приходилось покидать храм, неподалеку всегда можно было найти укромное местечко, где спрятать сокровища. Да, вид, конечно, замечательный, но носиться по пещерам, играя со стариками в реальную версию компьютерной стрелялки, мне не хотелось. Пришлось воспользоваться проверенным древним способом.

Я поднял руки вверх, и из воздуха материализовался шофар. Парни последовали моему примеру, еще не понимая, что им предстоит делать. Получив в руки по здоровому рогу, они стали внимательно наблюдать за мной, ожидая команды. Мой шофар оказался громоздким — метра полтора, не меньше, и держать его в руках было очень неудобно. Я задрал рог вверх и попытался извлечь хоть какой-нибудь звук. Дунул я не сильно, но результат превзошел все мои ожидания. Низкий, сильный, все заполняющий рев залил долину и устремился в сторону скальных построек.

Через секунду к мощи моего шофара присоединились глубокие голоса труб ребят. Интересно, понимают ли они, что, возможно, мы сейчас дуем именно в те трубы, пение которых обрушило стены неприступного Иерихона? Звук был густым и даже мелодичным, но нес в себе разрушение и смерть — с гор побежал песок и мелкие камушки. Впитывая в себя повелительное пение шофаров, монастырская кладка стала вибрировать и осыпаться, как песочный замок под порывом ветра. Древние стены истончались, обнажая входы в пещеры, и те множились на глазах, напоминая дырявый сыр или губительную работу кариеса в рекламных роликах очередной чудо-пасты.

Великий древний храм и приютившая его скала уходили в небытие.

Боковым зрением я заметил, как по небу в нашем направлении очень быстро скользят две тени — ветхозаветные Чип и Дейл спешат на помощь! Кому это они собрались помогать, интересно? Я повернулся и очень вовремя успел опустить шофар, иначе взбешенный патриарх врезал бы мне прямо по высоко поднятому подбородку. Здоровый дед, подняв вокруг себя тучу пыли, просквозил мимо, и я с удовольствием отвесил ему ногой смачный поджопник.

— Ну что, старый хрыч, — засмеялся я, — поди, в пещерной келье Григория Просветителя отсиживался? Давай, покажи, на что способен!

Енох, не говоря ни слова, обернулся и принял боевую позицию. Отшучиваться он явно не собирался, да и выглядел старик не смешно: широкоплечий, с невероятным звериным загривком и той самой шкурой на плечах, он стоял и мрачно поигрывал пастушьим посохом. Я осмотрелся. Неподалеку мои ученики уже вовсю махались с Илией, и этот бой давался им непросто. Пророк умело управлялся с пращой и первым же камнем сильно разбил плечо Табризу, так что пользы от последнего было немного. Окрыленный первым успехом, Биллово проклятие стал притворяться шаолиньским монахом, выделывая кунштюки с помощью посоха. Он подпрыгивал, нанося хлесткие удары, и лихо вертел оружие над головой, теперь уже пытаясь достать Никиту и Илюху.

Увидев, что ребята не растерялись, я решил заняться Енохом.

Весь набор его движений я уже видел, так что не было никакого смысла планировать схватку. Ясно, что старик ждет от меня магической чепухи, для этого у него и припасена шкура.

Не дождетесь!

Я сделал вид, что собираюсь броситься на помощь ребятам, и встал к Еноху вполоборота. Дедок купился. Он занес посох и на выдохе резко попытался ударить меня в голову. Чуть отклонившись, я мягко проводил открытой ладонью посох Еноха, и он по инерции нырнул вслед за своим оружием. Воспользовавшись его промашкой, я правым кулаком ударил старика в кадык — он вздрогнул и вытянулся вверх, — а затем левой рукой подрубил под основание его череп. Енох как куль с мукой рухнул мне под ноги, живой, но надолго обездвиженный.

Я сорвал с него пояс и на всякий случай связал патриарха, после чего направился на помощь моим орлам. Надо сказать, решился я вовремя. Илия окончательно озверел и даже пару раз влепил пацанам пощечины, которые теперь алели на их лицах. Парни тоже не отставали — лицо пророка украшали добротные синяки. Заметив меня, Илия на секунду отвлекся, и этого мгновения оказалось достаточно для того, чтобы Никита точным ударом в подбородок отправил ветхозаветного деятеля в глубокий нокаут.

— Все живы? — спросил я, подбежав к ребятам.

— Вроде все, — ответил мне Никита, — но пара ребер и носов сломано. И у Табриза, кажется, с ключицей совсем дела плохи!

— Не раскисайте, мальчики! Вот это как раз не проблема!

Я поднял руки вверх и попросил Даниила помочь ребятам. Он тотчас же услышал мою молитву, хотя такого ответа я не ожидал. Луч света, яркий, как вспышка молнии, пронзил лазурное небо Армении, воздух дрогнул, и перед нами явился Даниил. Его лицо было полно истинного сострадания. Он бросился к Табризу и стал бережно его осматривать — так родители изучают детей, которые только что упали и сами еще не понимают, все ли в порядке. Через мгновение лицо Даниила посветлело, он закрыл глаза и мягко положил руки на голову Табризу. Раны Табриза стали закрываться сами собой, а на лице появилась блаженная улыбка.

Убедившись, что с остальными ребятами все хорошо, Даниил подошел и обнял меня:

— Спасибо тебе, Владимир, и идущим за тобой, ибо ты делом доказал свою любовь, а что может быть ценнее? Ты не испугался, не поддался на лживые уговоры и раскрыл злокозненные планы!

— Даниил, я хотел привезти тебе копье Лонгина, — начал я, уже собираясь оправдываться, но Учитель не дал мне закончить.

— Нашел? — строго спросил он. — Пока нет, — ответил я, — но думаю, что оно где-то там, в развалинах храма.

— Не волнуйся, — сказал Даниил, крепко держа меня за плечи, — копье придет само. Ему нужно лишь почувствовать плоть, которую однажды оно уже испытало на прочность.

Спаситель распахнул хитон и повернулся в сторону развалин. Внутри бывшего прибежища монахов зародился рокочущий гул. Он нарастал, растрясая вокруг себя камни и песок, и через мгновение земля разверзлась, выпустив наружу то, что мы так давно искали. С омерзительным свистом рассекая воздух и оставляя за собой чернеющий след, копье покинуло свою тайную пещерную обитель и мчалось, стремясь ворваться в грудь Даниила. На огромной скорости приблизившись к нему, наконечник древнего копья неестественно быстро замер, покорно подчиняясь воле того, кому подвластны все и вся.

— Возьми, передашь его мне в Иерусалиме. — Даниил бросил мне заостренный кусок железа, в котором я бы никогда не разглядел Копье власти.

— А что делать со стариками?

— Разбойников доставить в Иерусалим! — Учитель повелительно махнул рукой. — Их надо судить, им нет пощады, ибо они подняли руку на агнцев, и отныне не будет им прощения и покоя!

Сказав это, Даниил подошел ко мне поближе и, глядя в глаза, воодушевленно произнес:

— Пора, Владимир, пора. Отправляемся в Иерусалим немедленно! Время собирать камни.

ГЛАВА 43

— «Я есмь Альфа и Омега. Начало и конец». Что это значит, Владимир?

Мы сидели на Масличной горе в Гефсиманском саду, в тени старого дерева. Впервые за долгое время казалось, что Даниила не тяготит моя компания.

— Даниил, я должен отвечать?

— Нет, не должен, — покачал головой Учитель, — но мы так давно не говорили по душам, что ты уже, наверное, и не видишь во мне того парня, с которым познакомился в Детройте.

Я потупил взор.

— Я тебя не виню, — продолжил Даниил, — просто мне хочется поговорить с тем, кто не будет таращиться на меня с тупым обожанием, записывая каждое слово и ожидая чудес. Я всем должен! Всем. А почему? Я что, выбирал своих родителей? Да и кто они — мои папа и мама? Маму я хоть знал, а папа — Институт особых проблем при КГБ СССР или материал с Туринской плащаницы?

Я попытался открыть рот, чтобы возразить, но Даниил жестом остановил меня:

— Я ведь не жил в Раю, как Адам, и ко мне не являлся ни Господь, ни ангелы его, как Аврааму или Моисею. Я не знаю, что и как должно быть. У меня нет книги «Конец света для чайников», как и путеводителя по канцелярии Страшного суда. Бред Данте тут не помощник! От меня ведь вы все ждете не аллегорий, а точных указаний. А У МЕНЯ ИХ НЕТ!