Читаем без скачивания Американский пирог - Майкл Уэст

Я не промолвила ни слова, но страшно обеспокоилась. Быть снова рядом с Фредди было бы огромной радостью, но Таллула и вправду будет ей в тягость.

— Однажды ты уже сбежала из этого паршивого городишки, причем именно из-за Джексона, — наступала Джо-Нелл. — Не забывай об этом!

— Но он был ни в чем не виноват. Это я наломала дров, а потом сама же устыдилась.

— Но ведь вся твоя жизнь в Калифорнии.

— По крайней мере, так мне казалось. — Она уставилась на свои руки, пальцы которых были нервно сцеплены. — А к Таллуле ты несправедлива: не такая уж она и паршивая.

— Ты же так расхваливала тот прекрасный городок — как там он называется?

— Дьюи.

— Точно. Где на автозаправках продают всякие деликатесы.

— Быть может, я просто придиралась к Таллуле, — продолжала Фредди, — а на все надо смотреть непредвзято. Иначе можно один раз наткнуться на букашку в пудинге и на всю жизнь отказаться от выпечки.

— Элинор именно так бы и сделала, — заметила я.

Мы все рассмеялись, но вскоре умолкли.

— Нет, я тебя просто не понимаю, — снова прицепилась Джо-Нелл к Фредди. — Вот я уже по горло сыта этим городом и его жителями. Моя подноготная известна всем и каждому, причем, уверяю тебя, в Таллуле гораздо чаще врут, чем говорят правду.

— Как и везде, — обронила Фредди.

— Это точно, — кивнула я и подумала, что, несмотря на разный выговор и разные вкусы, где-то внутри мы все очень схожи меж собой. — Люди-то — они повсюду одинаковы. — Я оправила простыни и глянула на монитор: мое сердце постукивало мерно, как капли воды, которые срываются с подтекающего водопроводного крана.

— Надеюсь, что нет. Ведь все местные просто жалкие сплетники, — фыркнула Джо-Нелл. — Надоела эта крысиная нора: как только встану на ноги, меня отсюда как ветром сдует.

— И куда же ты поедешь, лапушка? — ласково спросила я.

— Не знаю. Подумываю про Техас.

— Маунт-Олив еще меньше Таллулы, — сказала Фредди, — к тому же ты будешь новенькой, да еще и внучатой племянницей Хэтти. Это привлечет внимание.

— Я справлюсь, — заявила Джо-Нелл, — думай лучше о себе.

— Но ты не готова к переезду, — возразила Фредди.

— Слушай, мы смотрим на мир с разных колоколен. Ты вот видишь Таллулу и думаешь: «Хм, а может, я ошибалась? Может, тут не так уж и плохо!» Тут Джексон, тут Минерва… И вот ты готова попробовать еще разок. Ну а я намерена рвать отсюда когти.

— Всякое место хорошо своими жителями, Джо-Нелл, — осторожно сказала я, — а сорная трава найдется в любом саду.

— Да знаю я, — проворчала она, — но здешние сорняки мне уже известны наперечет. Пора мне вырваться на свободу: ведь я никогда еще не уезжала из дома. К тому же наш истинный дом не здесь, а в Техасе!

— Только не мой, — мрачно хмыкнула Фредди.

— Ну, мой-то там, — проговорила я, подумав, — на нашем общем ранчо. Может, Джо-Нелл и правда стоит съездить туда. А то после Хэтти там никто не живет, и дом скоро начнет разваливаться. Отсюда я не могу за ним приглядывать.

— Если я и правда отправлюсь в Техас, — вдруг сказала Джо-Нелл, — круг семейных скитаний замкнется.

— Ну не уезжай хоть какое-то время, поживи в Таллуле. — Фредди потянула ее за рукав. — Помнишь, как мы бегали по распродажам?

— Да ты там в жизни ничего не покупала.

— А теперь, может, и куплю, — улыбнулась Фредди.

Я-то понимала, о чем она. Хотела попытаться еще разок дать Таллуле последний шанс, прежде чем окончательно списать ее со счетов. Бог свидетель, я никогда не собиралась остаться тут навсегда. Но не успела оглянуться, как пролетело целых двадцать пять лет. А потом и тридцать. А потом я состарилась и поняла, что порядком обжилась на этом месте. Жизнь тут как лоскутное одеяльце, за которое я принялась в сорок первом году и которое теперь стало таким большим, что мне под ним тепло и уютно. Я укрываюсь им каждую ночь, и в каждом из его лоскутков спрятано какое-то воспоминание. Вот — кусочек распашонки с узором в виде арбузов. А вот — теплые мужские кальсоны и халатик для беременных, затканный виноградными листьями. Оно сшито моими руками, лоскут за лоскутом, стежок за стежком. Многое я пристрочила вкривь и вкось, но от неровных строчек одеяло греет ничуть не хуже. Будь оно идеальным, я бы вечно боялась за него: вдруг испачкается? Или помнется? Что, если на него залезет кошка? Такие неидеальные вещи просто необходимы, если хочешь радоваться жизни, а не влачить унылое существование через силу.

— О, не волнуйся: тебя на них сводит Сисси, — издевалась Джо-Нелл, — она так развлекается. Такими «делами» заполнен весь ее ежедневник.

— Да не собираюсь я тратить на нее время. Здесь есть и нормальные женщины, те, что сами выращивают помидоры и ирисы. Ну, как ты, Минерва.

— Я? — удивилась я и замахала рукой.

— Ты умеешь быть счастливой даже в самых диких местах.

— Да уж, более дикого места, чем Таллула, наверное, и не сыщешь, — снова зафыркала Джо-Нелл. — Может, вы с Минервой поедете со мной в Маунт-Олив?

— Я — нет, — покачала я головой, — у меня тут, лапушка, куча дел.

— У меня тоже, — кивнула Фредди.

— Черт, если он настолько хорош в постели, — рассмеялась Джо-Нелл, — привози его с собой. Просто посади в машину и приезжай с ним.

Когда девочки ушли, на отделении снова стало тихо. Я сидела одна-одинешенька перед телевизором и думала о внучках. Бедняжки совсем запутались. Одна возвращается, другая уезжает, а третья снова остается одна. Джо-Нелл хочется начать все сначала, она смотрит в будущее, а Фредди возвращается к прошлому и пытается в нем разобраться. Ну а бедняга Элинор, оставшись наедине со мной, просто с ума сойдет от страха. Я ей частенько говорю: «Делать нечего: надо просто набраться храбрости и перестать стучать зубами, отправляясь в магазин». Ей ужас как не нравятся эти слова про стучащие зубы, но, бог свидетель, я не преувеличиваю.

Уж поверьте мне, простые радости — вот что помогает нам жить. Растущий салат. Прополотые фиалки. Виноградный джем, который варишь в августе. Петрушка и тимьян с собственных грядок. Влажные простыни на веревке, которые хлопают тебя по ногам, словно твой собственный домашний ветерок. Рассказы мамы о ее детстве, а потом — о детстве ее мамы, и так про всех предков до самой Евы и запретного плода. Когда-то я не раз повторяла Руфи: «Пока ты пишешь списки покупок и составляешь себе расписание, настоящая жизнь проходит мимо». И знаете что? Именно так оно и случилось.

Это непростой урок, и многим не дано его выучить. Я знала одну даму, которая построила дом, а потом просто обезумела из-за дверных ручек. Она выбрала ручки в форме яиц, и я еще решила: «Какие миленькие». Но она так и умерла, думая, что надо было выбрать другие, с узорчиками. Знавала я и таких приверед, что просто с ног сбивались, подбирая оттенок краски для потолка. Казалось, вся их жизнь зависит от того, гармонируют ли ягодки на диване с яблочками на диванных подушках. А по мне, так фрукты — это просто фрукты. Многие из них — красные. Конечно, я не слепая и вижу, что все они разных оттенков. Есть розоватые, есть коричневатые, есть рыженькие. Но, родные мои, разве можно так волноваться из-за них? Цвета не сделают тебя счастливей ни на йоту. Уж лучше посадить себе куртинку нарциссов и азалии. Просто встать на коленки и покопаться в мягкой и прохладной землице, благодаря Господа, что на это еще хватает сил.

ЭЛИНОР

В газете говорилось: «Воришка из „Кей-Марта“ украл еще одну сумочку: пострадавшая была госпитализирована с легкой травмой». Я прочитала это, когда мы с Фредди ели салат из курицы и пшеничного зерна. Схватив ножницы, я немедленно вырезала статью, а Фредди захохотала.

— Волна преступлений докатилась до американской провинции, — провозгласила она.

— И в этом нет ничего смешного.

— Элинор, но нельзя же всю жизнь дрожать от страха, ожидая, что тебя ограбит какой-то бандит.

— Я и не дрожу, — разозлилась я, — но надо иметь в виду, что в Таллуле орудует вор.

— Просто ходи без сумки. — И она надкусила бутерброд, аппетитно похрустывая салатом.

— Да я скорее умру, — сказала я, и это было чистой правдой. В этой сумке — вся моя жизнь. Мои очки, мои водительские права, фотографии нашей семьи, таблетки от несварения, просроченные счета, купоны, деньги, ключи, лосьон для рук, список необходимых дел, список покупок, рецепты, жевательная резинка, таймер в форме яйца, градусник и экседрин (ведь наперед-то не знаешь, когда поднимется давление и разболится голова).

— Да выбрось ты этот альбом. — Фредди отложила бутерброд. Ее глаза вдруг сузились.

— Зачем? Это мое хобби.

— Найди себе другое.

— Ха, легко сказать.

— Слушай, я не придираюсь к тебе. — Она вытерла рот салфеткой. Последнее время она постоянно пользовалась помадой, а также гардеробом Джо-Нелл и ее муссом для волос. А если женщина наводит марафет, тут явно замешан мужчина.