Читаем без скачивания Это не любовь (СИ) - Шолохова Елена

Лариса, если уж честно, не хотела, чтобы все думали именно так. Потому что одно дело, когда расстаёшься с обоюдного согласия – тут ничего такого нет, обычная ситуация, не сложилось, бывает. Но совсем другое – когда тебя бросают. Это так унизительно! Лариса надеялась, что дальше деканата эта история не просочится.

– Видела сегодня его, – процедила Нина. – Приходил в институт перед первой парой. Вышагивал с таким видом, будто кронпринц, не меньше, а не обычный извращенец. Так хотелось высказать ему всё…

– Нина, – прервала её Лариса, – ты сейчас о чём?

На том конце воцарилось молчание. Потом Нина осторожно осведомилась:

– Ларочка, дорогая, ты… про Анвареса знаешь?

– Что, например? – Лариса сглотнула. Сердце вдруг сорвалось в безудержный галоп, колотилось так, что в ушах стоял грохот.

– О-о, не-е-ет, – простонала Нина. – Вот же гад он! Он тебе даже ничего не сказал? Вы же столько лет вместе!

– Нина, что случилось?!

– В общем, такое дело… Короче, Анварес, оказывается, шантажировал какую-то студентку оценками. Короче, требовал с неё секс за зачёт. Может, он и раньше этим промышлял, но никто не жаловался. А вот сейчас всплыло…

– Господи, Нина! Какой шантаж?! С чего ты это взяла?

– Анечка из деканата сообщила.

– Но это неправда! То есть... не может быть правдой.

– Я тоже так сказала, когда только услышала. Но он, вроде как, сам сознался.

– Сознался?

– Ну да. Анечка говорит – сознался. Слушай, я понимаю, как тебе неприятно! Таким подонком он оказался. Но ничего, Анечка говорит, что его не просто уволят, а даже, скорее всего, посадят. Дело-то подсудное.

Ларисе совсем подурнело. Она беззвучно открывала и закрывала рот, но с губ срывался только свист.

– Но ты знай, у нас все на твоей стороне. Мы все за тебя. Ну там Сумароков только вякнул, мол, не верит… А так – все его осуждают. И все тебе сочувствуют.

– Какой кошмар, – пролепетала Лариса. – Нина, извини, я просто должна всё это как-то переварить.

– Конечно-конечно! Ты только знай – если что, я готова помочь!

Несколько минут Лариса в оцепенении таращилась в стену перед собой, внутри же её буквально лихорадило.

Слова Нины не укладывались в голове. Извращенец? Пойдёт под суд? Это какой-то ужас! Просто бред! Этого не должно было случиться! Она не хотела ничего такого!

Дрожащими руками Лариса вновь схватилась за телефон. Жбанков, это всё он устроил!

«Возьми же трубку, подонок!»

– Слушаю вас, Лариса Игоревна, – раздалось наконец.

– Что вы наделали?!

– А в чём дело?

Лариса задыхалась. Он издевается, что ли?

– А вы как будто не знаете! Мне только что звонили с работы. Поделились новостью. Саша, оказывается, шантажом принудил ту девку к интиму. В обмен на оценки. Вот что мне сказали!

– И в чём проблема?

– Как в чём?! Это же неправда!

– Откуда вы знаете? Я, между прочим, не с потолка это взял. Поспрашивал у коллег насчёт этой девицы и выяснил, что её никто не аттестовал. Кроме, как вы можете догадаться, Александра Дмитриевича.

– Да вы же прекрасно понимаете, что он её не заставлял и не шантажировал! Вы его нарочно оговорили. Он всего лишь завёл романчик со студенткой, а вы его обвинили в преступлении! Вы хоть понимаете, чем это ему грозит? Сроком! Тюремным сроком!

– А вот тут не надо! Во-первых, он совершил подлог. Он её аттестовал на «отлично». Внёс ложную оценку в ведомость, заверил личной подписью и сдал в деканат. Тогда как она и в институте-то не появлялась, если верить журналу посещаемости. Я выяснил. А подлог – это, уважаемая Лариса Игоревна, уголовное преступление. И на него вашего Анвареса никто не толкал. Ну а во-вторых, вы же сами дали мне карт-бланш. Вспомните! Я вам все свои соображения подробно изложил, вы выслушали и согласились. А теперь даёте задний ход? Сами всё затеяли и хотите чистенькой в стороне остаться?

– Да вы не видите разницу, что ли? Одно дело порицание за аморальное поведение, а тут…

– Не истерите, Лариса Игоревна, – жёстко прервал её Жбанков. – Я сделал то, что вы просили. А теперь вы пытаетесь выставить меня мерзавцем. Не получится! Ещё раз напомню – это вы мне позвонили, это ваша была идея.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я не хотела этого!

– Ну вы даёте, Лариса Игоревна! Сделали чужими руками грязную работу и изображаете теперь из себя праведницу. Изящно! Но со мной такие номера не пройдут.

Ларису трясло так, что она и слова вымолвить не могла. Чем она думала, когда связалась с этим негодяем?

– Да успокойтесь вы. Если ваш бесценный Анварес невиновен, если к сексу девочку не принуждал и ставил заслуженные, то и нечего бояться – комиссия разберётся и всё выяс…

Не дослушав Жбанкова, Лариса сбросила вызов. Что же теперь делать? Неужели и правда из-за такой ерунды могут быть столь серьёзные последствия?

По-хорошему стоило бы проконсультироваться у юристов, но ответ, хотя бы приблизительный, хотелось знать немедленно.

Она лихорадочно искала в сети любые сведения, однако ничего утешительного не нашла. Поиск выдал уйму подобных ситуаций, и все они имели печальный исход для оступившихся преподавателей. Господи, да неужели из-за какой-то липовой оценки могут человеку сломать всю жизнь? Лишить свободы?

Она ведь правда ничего этого не хотела! Таких жутких последствий она и представить себе не могла.

111

Лариса буквально перехватила Анвареса на пороге. Он уже выходил из квартиры. Ещё минут пять, и они бы разминулись.

Лариса выхватила взглядом дорожную сумку.

– Саша, ты уезжаешь?

– Да…

Он закрыл дверь, убрал ключи, затем приостановился, посмотрел на неё с таким сожалением, что у Ларисы защемило в груди.

– Я столько должен тебе сказать… но сейчас мне надо на вокзал.

– А ты надолго?

– Дней на пять.

– Так давай я тебя отвезу, я на машине.

– Я уже вызвал такси.

– Подумаешь – проблема! Отменить можно.

Он равнодушно повёл плечом, мол, как угодно, ему всё равно.

Вместе зашли в лифт, Лариса нажала кнопку и обратила внимание, как дрожит у неё рука.

Половину пути Анварес молчал, безучастно глядя в окно. Она тоже долго не могла решиться. Но заговорила первая:

– Саша, почему ты так внезапно уезжаешь?

– Мне нужно повидаться с родителями, да и подумать о том, как жить дальше.

– Я знаю про скандал, – призналась она. Но сказать, что с её подачи всё это завертелось – не могла. Язык не поворачивался. Он же никогда ей этого не простит.

– Мне очень жаль, Лариса, что ты узнала всё таким образом. Я сам хотел тебе всё рассказать. Прости меня, если сможешь.

Может, Анварес и по-настоящему раскаивался, но сейчас, видимо, был настолько опустошён, что, казалось, говорил механически. Говорил не то, что чувствовал, а то, что должен сказать в такой ситуации.

– Давно вы…? – спросила Лариса. Её это действительно тревожило.

– Неделю, – столь же бесстрастно ответил он.

– Говорят, у тебя из-за того могут быть серьёзные проблемы…

Он пожал плечами.

– Ты кого-нибудь подозреваешь? Ну… кто это мог нажаловаться?

Анварес долго молчал, Лариса даже усомнилась, слышал ли он её вопрос, а повторить стеснялась. Но затем, тяжело вздохнув, ответил:

– Не знаю. Волобуев считает, что она нажаловалась.

Лариса охнула:

– Как?! Почему он думает, что это она?

– Потому что больше некому. Никто не знал.

– А ты как считаешь?

Анварес не ответил, нахмурился и отвернулся к окну.

От его слов Лариса вдруг ощутила облегчение. И радость. Странную, уродливую, совершенно неправильную радость. Хоть он и не говорит прямо, но в душе обвинил во всём эту халдейку! Такое он ей не простит, такое никто бы не простил. Значит, эта девица больше не стоит между ними.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Теперь нужно было повести себя с ним умно. Саша уязвлён, подавлен, всеми отвергнут и предан, всеми, кроме неё, Ларисы. И никому не нужен, кроме неё. В общем-то, получается, всё довольно неплохо сложилось. Она его, конечно же, поддержит, несмотря ни на что…