Читаем без скачивания Палач - Эдуард Лимонов

Театральным, красивым движением женщины-соблазнительницы Даян положила руку на плечо Оскара, мгновенно обняла его за шею и поцеловала в губы легким, скользящим движением.

«Девчонка. Дурочка, — подумал Оскар. — Ведет себя так, как будто играет в фильме». Но Оскару было приятно. Да и он сам не очень-то знал, как долясен себя вести, сидя в коляске, одетый в токсидо Палач, проезжая через Централ-парк с дочерью сталелитейного наследника, юной Даян. Оскар потянулся к затянутому в шелка существу и поцеловал ее в смеющийся, пытающийся ускользнуть рот.

— Знаешь, что сказал мой отец, когда я показала ему журнал с Палачом на обложке? — Даян лукаво прищурилась.

— Что? — Оскар был искренне заинтересован.

— «Хитрый поляк. Уступает только генералу Ярузельскому».

— Циничный у тебя папочка! — Оскар рассмеялся неожиданному сравнению.

— Я пошла в папу… Слушай, Палач, хочешь, чтобы я была твоей герл-френд?

— Хочу. Но какая же герл-френд может быть у Палача? Ты испортишь мне репутацию… Мой палаческий имидж…

— Да? Я об этом не подумала, — разочарованно констатировала Даян. — Вместе мы прекрасно смотримся.

— Я видел, как ты заглядывала на нас в зеркало в «Плазе»… — рассмеялся Палач. — В каком фильме ты в этот момент играла? «Последнее танго в Париже»?..

— Ну нет! — возмущенно запротестовала Даян. — Ты слишком молод для мужской роли. Марлон Брандо играет пятидесятилетнего. В другом…

— Не хочешь сказать… — Оскар наклонился и поцеловал Даян в мочку уха.

— Не могу… — застеснялась Даян. — Ты тогда догадаешься, что я о тебе думаю.

Когда они выезжали из парка, в молодой листве там и сям зажглись фонари, и слабый свет их на фоне еще совсем не темного неба вдруг сообщил Нью-Йорку, открывшемуся им впереди, сказочный, сюрреалистический вид.

— Как картина Магрита, — сказала Даян.

Они выезжали на Централ-парк — Южную улицу. Почему-то предстоящая Оскару встреча с Наташкой уже не казалась ему такой важной.

Вернувшись домой в четыре часа ночи, Оскар захотел есть. Ничего необычного в этом желании ке было. Даже вернувшись из самого лучшего ресторана, Оскар обычно открывал холодильник и что-нибудь ел перед тем, как отправиться ко сну. Привычка нездоровая, но приятная.

Оскар прошел на кухню, сделал себе бутерброд с ветчиной, достал бутылку пива и, поднявшись на антресоль, дверь которой вела на крышу, уселся на высокий табурет, поставив бутылку с пивом на один из многочисленных подоконников, задумался.

Оскар думал и жевал. Было тихо. Время от времени внизу вдруг включался холодильник и, погудев, набрав нужную температуру, выключался опять. Слабо прошумела вода где-то в стене кухни. Очевидно, японец-художник, живущий этажом ниже, сходил в туалет. Японец, как и Оскар, был ночным человеком.

Оскар сидел, смотрел в темное стекло окна. За окном был кусок Оскару принадлежащей темной крыши, на крыше он мог рассмотреть силуэты полотняных стульев. Утром на одном из них Оскар, как обычно, принимал солнечную ванну. Рядом со стулом лежала в слабом свете, источаемом облачным небом, книга Стива Барона, которую Оскар наконец-то собрался прочесть. Оскар забыл убрать книгу с крыши.

Оскар подумал о том, что сегодня в первый раз за, может быть, восемь лет он по-настоящему обратил внимание на другую женщину, не Наташку. И сам это почувствовал. Почему? Наверное, химия. Оскар улыбнулся. Когда нет логического объяснения какой-либо проблемы, его друг Стив Барон (Оскар подарил теплый взгляд книге за окном) имеет обыкновение вздохнуть, развести руками и обвинить во всем химические элементы. Возможно, Даян именно такое редкое расположение химических элементов, которое автоматически действует на химические элементы Оскара. Он еще не совсем уверен, что на все химические элементы Оскара действуют элементы Даян, но на многие, это точно. А как же Наташка? Почему-то Оскару вдруг стало стыдно перед Наташкой. Он предал ее в мыслях. Оскар до этого никогда не сравнивал Наташку с другими женщинами. Наташка была одна. Теперь оказалось, что есть Даян. Оскар вспомнил аффектированно-театральную дочь сталелитейного магната, ее кинематографически страстное лицо, окаймленное кустом черных волос, и так и не понял, почему ему нравится Даян. Химия…

Наташка уж как-то совсем упростила их отношения. Сделала жизнь очень практичной. Оскар делает все, что Наташка хочет, Наташка встречается с Оскаром, когда она хочет, не оставляя места инициативе Оскара. Наташка — это тупик, внезапно понял Оскар. Любые отношения должны развиваться. Его отношения с Наташкой не развиваются. Уже несколько лет они топчутся на месте. Последний кризис был у них, когда Оскар порезал Наташкины тряпочки в отместку за то, что Наташка выспалась с Чарли. Возможно, Наташка и до сих пор еще спит с гориллой-официантом время от времени, неприязненно предположил Оскар. Она не уступит Оскару и сантиметра своей свободы.

Даян младше Наташки на восемь лет. Даян совсем еще молодая самочка. Ей хочется играть, бегать, притворяться, и при этом никакой системы для себя Даян еще не придумала. Ей нравится игра, нравится необычный персонаж жизни — Оскар…

Непонятного происхождения звук, донесшийся с крыши, вдруг отвлек внимание Палача. Как будто опрокинут был стул. Оскар всмотрелся в крышу. Нет, оба стула были на месте. Может быть, кот? — предположил Оскар. Обширная крыша лишь до половины была освоена Оскаром. Оставшуюся половину он намеревался освоить в будущем. Невозделанная половина — старые трубы, железные скаты и откосы, небольшой чердак с одним окном, асфальт и смола — были отделены от возделанной жилой половины крыши деревянным забором.

Очевидно, кот. Миниатюрные тигры свободно разгуливают по крышам, Дважды Оскар находил черно-белое плебейское существо с бандитской мордой у себя в лофте. Оскар, впрочем, уважает котов за самостоятельность и независимость. Куда больше, чем собак. Посему оба раза он накормил презрительного бандита и выпустил обратно в асфальтовые джунгли.

Даян… Оскар улыбнулся, вспомнив записку, присланную ему через официанта. На такой поступок нужно решиться. Конечно, можно в четырнадцать лет уже стоять на Восьмой авеню и предлагать себя прохожим, но если ты дочь сталелитейного магната, интеллигентная девушка, то послать записку Палачу в «Плазе», может быть, труднее, чем встать на Восьмой авеню…

Оскар решил переместиться в постель и там додумать свои приятные мысли… Встав с табурета, Оскар вспомнил о «Выборе Елены». Книгу следовало убрать с крыши на случай дождя. «Выбор…» был с авторской надписью. Оскар открыл дверь на крышу и вышел в ночь.

Книги на полотняном стуле не было. Не было и под стулом или где-либо поблизости. Оскар посмотрел некоторое время на то место, где еще несколько минут назад лежала книга, и поспешно ушел в лофт, заперев за собою дверь.

Кот не может унести книгу, даже если бы и хотел посмеяться над Оскаром или Стивом Бароном. В том, что книга была на месте, когда он вернулся домой, Оскар не сомневался. Он не был пьян и не курил травы. Оставался только один возможный вариант происшедшего. А именно — кто-то взял книгу с крыши. Человек. Минут пять-десять назад.

Оскар прислушался к тишине в лофте и в первый раз пожалел о том, что у него такое обширное помещение. Тишина показалась ему зловещей.

— Ебаное говно! — выругался Оскар вслух. Ругательство беспомощно всколыхнуло воздух. Кому нужна книга Стива Барона? Грабителям? Глупости, как правило, грабители не читают книг. Очевидно, некто решил подшутить над Оскаром, забравшись каким-то образом на крышу и увидев его сидящим в стеклянном куполе кухни. Друзья? Но кто из близких Оскару людей был способен на такие шуточки? Чарли? Почему-то Оскару первым пришло в голову имя Чарли.

Чарли способен. Это его стиль. Но Чарли ленив и не станет утруждать себя сложнейшей проблемой, даже двумя. Слежкой за Оскаром и проблемой, как достичь Оскаровой крыши. Нет, для Чарли это слишком тяжелая работа. Хотя стиль вполне его, стиль Чарли…

Кто еще? Друзей-мужчин у Оскара не так много. А может быть… Почему он решил, что это дело рук мужчины? Женщина? Но кто? Наташка? Но Оскар только что расстался с Наташкой, сам отвез ее домой на такси и видел, как Наташка вошла в холл своего дома и с большим удовольствием нажала кнопку звонка, разбудив им, заливистым и длительным, своего личного врага — дормена Джерри, прикорнувшего на стуле по другую сторону стеклянной двери.

«Может быть, ветер?» — подумал Оскар. И тут же отмел предположение. Какой должен быть порыв ветра, чтобы сорвать с места девятисотстраничный том в твердой обложке?

Ураган?

Оскар прошелся по кабинету, сунув руки в карманы. Вышел из кабинета, прошел в кухню, поднялся по лестнице, возвышающейся на антресоль кухни, на уровень крыши, туда, где он сидел. Пустая бутылка из-под пива «Бэк» до сих пор стояла там, где Оскар ее оставил. Оскар сел на табурет и поглядел на крышу.