Читаем без скачивания Что там, за чертой? (СИ) - Шадоу Мунлайт

— Привет! Проходи в комнату для игр.

Хозяйка дома, облаченная в ярко синие платье, встретила его холодным кивком.

— Здравствуй, Саша!

— Здравствуйте, госпожа Анна! Позвольте, пожалуйста, доставить Вам удовольствие, как Вы хотите! — сказал юноша, опускаясь на колени.

Женщина молча смотрела на Сашу. Сердце Анны дрогнула. Ей хотелось обнять и расцеловать его, ведь он же на самом деле ни в чем не виноват, но она заставила себя ожесточиться.

— Скажи мне милый мальчик, почему ты не сообщил как добрался до дома? Почему я должна была за тебя волноваться?

— Но Вы никогда не требовали этого, — растерянно сказал Саша, — я не знал, что должен был Вам об этом сообщать.

— Мне кажется ты вздумал пререкаться? Ну так я тебя живо от этого отучу. Что же, я позволяю тебе доставить мне удовольствие… но с некоторыми нюансами. Дэн, там, на полочке стоит сухой горох, ты знаешь где. Принеси его сюда — сказала Анна, садясь в кресло. — А ты, Саша раздевайся.

— Пожалуйста, Анна, — произнес Дэн, ставя корытце с горохом меж ног Анны, с жалостью поглядывая на несчастного мальчика.

— Спасибо, Дэн, солнце мое. А ты Саша, давай мне свой телефончик и становись сюда коленочками. Ты же хотел меня поласкать язычком? Я добрая нынче, позволяю тебе это. Я даже разрешаю тебе касаться моего тела руками, оцени какая я добрая! Там под платьем у меня ничего нет, платье широкое, ныряй под него, доступ разрешен! А ты, Дэн, можешь заняться своими делами, мы надолго. Но держи телефон рядом, когда понадобишься я тебя позову.

Опустившись на колени, Саша вначале испытал лишь легкий дискомфорт от гороха и его состояние было сродни удовольствию и облегчению. Не бьют ни ремнем, ни плеткой, крапивой не пытают — уже хорошо. А то, что позволяют прикоснуться губами к сладкому естеству, пусть ныне суровой, но все равно прекрасной женщины, коснуться руками ее бедер, попы — почти счастье.

Анна же изучила телефон Саши и довольно хмыкнула — телефон Вики в записной книжечке по-прежнему отсутствовал и находился в черном списке. Впрочем, в этом Анна не сомневалась — ведь взволнованная подруга звонила ей вчера вечером, беспокоясь что не может дозвониться до «своей сладкой игрушки». В ответ Анна ответила, что понятия не имеет в чем дело, может быть Саша забыл где-то телефон. А еще женщина убедилась, что Саша сегодня не бегал. Зная характер их с Викой юного подопечного, Анна подозревала, что столкнувшись с таким отношением к нему, он забьет на пробежки и поставила на его телефон спортивный трекер, но так, чтобы значка на экране не было. Что ж… вот и отлично… не надо будет искать повода, чтобы подвергнуть его более жестокому наказанию.

С этими мыслями Анна отложила телефон и сосредоточилась на своих ощущениях, а они, надо сказать, были приятными. Лизал мальчик умело и вдохновенно, как будто годами оттачивал мастерство. Даже не верится, что еще каких-то несколько недель назад он женской киски не видел. Все-таки талант — он талант и есть. А то, что вдохновенно лижущий парень испытывал сейчас неудобство, переходящее в боль только добавляло удовольствия.

А боль была достаточно сильная. С каждой минутой колени болели все сильнее. Анна почти никогда не торопилась с оргазмом, предпочитая растягивать удовольствие, но в этот раз она превзошла себя. Обхватив голову Саши руками, она управляла им отдавая команды: «Быстрее! Медленнее! Теперь языком вовнутрь! Снова курок. Теперь пососи его… Даааа!». Уже минут через двадцать только ощущение счастья, что он дарит своим ртом наслаждение прекрасной и желанной женщине позволяли ему не завыть. Наконец Анна разразилась громкими стонами, но вместо того чтобы оттолкнуть его голову и сказать «Все!», Анна притянула ее сильнее и простонала «Не останавливайся, продолжай!».

Оргазм накатывался на Сашину госпожу и мучительницу волна за волной, сотрясая ее каждые несколько минут. Казалось она не просто вдавливает его лицо в свое естество, казалось, что еще немного и ее лоно примет Сашу внутрь себя, спрятав от всех неприятностей мира.

Наконец, когда по ляжкам Ани потекли Сашины соленые слезы боли, который страдал, но не смог прерваться, в тот момент, когда глубоко в ней был язык мальчика, Анна крепко сжала бедра перекрывая возможность ему дышать. С минуту наслаждаясь судорожными движениями языка она освободила своего пленника и сказала:

— Вот теперь все! Молодец Саша, верный подлиза. Вставай маленький, покажи свои коленка… ой как они пострадали. Садись сюда, на скамеечку, — и женщина указала ему на скамейку для порки, — отдыхай. Все, успокойся маленький, я больше на тебя не сержусь. Я даже обещаю тебя наградить. Вот сейчас передохну, усядусь на тебя сверху и поскачем. Ты ведь хотел бы этого?

— Да, госпожа Анна!

— Ну и прекрасно. Обещаю тебе — так и будет. А вначале скажи мне, дорогой мой, как твоя утренняя пробежка?

Надо сказать, что юноша никогда не лгал двум женщинам, двум богиням и дьяволицам в одном лице круто изменившим его жизнь. Он даже мысли такой не допускал. Однако сегодня Саша готов был изменить себе. Он не чувствовал больше морального превосходства Анны из-за ее несправедливого отношения. Но что-то подсказало ему — врать сейчас нельзя. И парень повесив голову сказал:

— Госпожа, Анна, моросил дождь, я не бегал…

— Это очень печально, Саша. И моросящий дождик. Придется тебя наказать. А обещанная награда уже потом. Тебя ждут… розги!

— Госпожа Анна, нет не надо! Пожалуйста, не надо!

— Не «нет», а очень даже «да»! — с этими словами женщина набрала телефонный номер, и произнесла:

— Дэн! Принеси нам замоченные розги.

Надо сказать, что Анна заранее знала, что сегодня будет пороть Сашу розгами. Не знала только за что, поэтому розги были готовы. Саша же, совсем потеряв силу духа, валялся в ногах у Анны целуя ее ступни:

— Ну пожалуйста, не надо!

— Так Саша. У тебя есть очень простой выбор. Собирать манатки и уходить отсюда навсегда. Или терпеть. Ты выбрал терпеть? Тогда пошли в душ.

В душе Анна с жестокой нежностью сама вымыла парня, приговаривая какая у него красивая задница и что она станет еще красивее если разукрасить ее ударами розог, чем окончательно его запугала. Под конец помывки она устроила ему контрастный душ, безжалостно чередуя холодную и горячую воду.

Когда Саша со своей мучительницей вернулись в игровую, Дэн уже поставил ведро с розгами рядом с козлами для порки. Надо сказать, что розги были «бархатные», почти детские, щадящие, сантиметров 50. Короткие, с зачищенными почками, гладкие. Анна зная низкий болевой порог мальчика, справедливо сочла, что ему хватит и таких. Она не хотел излишне портить шкурку Викиного нижнего, да и если честно мучить сверх меры у нее не было никакого желания. У нее была другая цель — сделать так, чтобы он ушел и не возвращался. Именно поэтому она сказала:

— Саша, ложись. Я не буду тебя привязывать. Проверим твою выдержку. Ты можешь в любой момент вскочить, но помни — после этого ты потеряешь доступ в мой дом. Поэтому лежи и терпи.

Приподняв голову улегшегося на козлах юноши, она показательно взмахнула перед ним розгой, чтобы он мог оценить предстоящее, после чего отпустив ее зашла за спину.

Визг розги, опускающейся на задницу парня, вскрик — и на попе вспыхнула красная полоса. Еще визг — еще крик — и полос стало две. Надо сказать, Анна любила пороть розгами, но сегодняшняя экзекуция была ей самой отвратительна. На десятом ударе Саша рыдал в голос, на двадцатом выл, но не вставал. Женщина задавалась вопросом — неужели он настолько изменился, настолько прикипел к Вике и ней, что позволяет творить с собой такое? О да, она знала, что многие нижние тащатся от розог, как уж по стекловате, но для Саши это была явно пытка. После тридцатого удара Анна отбросила розги. Попа мальчика выглядела так, что на нее больно было смотреть, хотя порола Анна достаточно умеренно и знала, что уже к пятнице следов не будет видно.

— Что же, Саша ты прощен. Ложись на кровать. Ты был такой терпеливый. Тебя ждет награда…