Читаем без скачивания Не пытайтесь это повторить - Надежда Первухина

— А…

— Но это не значит, что мы просто сидим и ничего не делаем. Мы совершенствуем свои тела и ауры, блюдем карму, чистим чакры. Вербуем новых адептов. Вы хотите присоединиться?

— Если честно, я просто ищу любимого че… Неважно.

Просто любимого. Его след ведет в пещеры. Я бы хотела осмотреть их.

— Вам придется подождать до утра. Ночью в пещеры ходить опасно. К тому же все проводники сейчас на мантре.

— Я не могу ждать до утра. И проводник мне не нужен. У меня кот и кошка, они возьмут след.

— Животным нельзя в пещеры. Они могут осквернить их.

— Кто кого?

— Животные — источник всякой скверны. В Шамбале им не место.

— Хорошо, я пойду без животных. Но сейчас! Где эти ваши пещеры?

— Вижу, вас ничто не остановит. Ладно. Ступайте. Дорогу в пещеры вы найдете по китайским фонарикам. Мы зажигаем их, чтобы привлечь добрых духов.

— Благодарю вас. — Я встала. — Я обязательно что-нибудь вам пожертвую. На процветание "Людей Шамбалы". Но сейчас я должна спешить.

— Что ж, ступайте. — Бывший бизнесмен затянулся кальяном. — Удачи вам. Кстати, в каких богов вы верите?

— Я верю в себя.

— О, это самый грозный бог.

Я откланялась и вышла.

Бантика и Астарты рядом с палаткой не было. Их что, люди Шамбалы прикончили?

— Кисоньки, — шепотом позвала я, — вы где?

Молчание.

Я огляделась. Прошлась туда-сюда. Неожиданно что-то захлопало, как крылья ночной птицы. Я подняла голову вверх и увидела гирлянду разноцветных тибетских молитвенных флагов, закрепленную на двух высоких шестах.

— Китайские фонарики. Ищем этот образчик безвкусия, — сказала себе я.

Образчик безвкусия обнаружился в трехстах метрах от палаточного городка. Посыпанная песком дорожка обрамлялась с двух сторон мигавшими китайскими фонариками и была вполне различима. И я пошла по ней.

У входа в первую пещеру стояло множество ваз с цветами. Памятник спелеологам, что ли?

Я миновала вазы и вошла. Меня окутали прохладный воздух и темнота.

— Так дело не пойдет, — пробормотала я. — В темноте я расквашу нос.

Я вернулась и взяла пару китайских фонариков. Я решила, что их света мне вполне должно хватить, и снова вошла в пещеру.

Где-то капала вода. Звук моих шагов эхом отражался от стен. Китайские фонарики горели ровно, и в их свете я увидела стены пещеры — они были расписаны петроглифами. Интересно, сколько минуло столетий с тех пор, как их нанесла рука человека? Как археолога меня это интересовало, а как влюбленную женщину — нет. А во мне сейчас преобладала влюбленная женщина. Я продолжила путь.

Естественный природный коридор из базальта то расширялся, то сужался, и вот наконец я вошла в первую пещеру. Света моих фонариков едва хватило на то, чтобы разогнать царивший здесь мрак.

И тут я услышала стон.

Ужас продрал меня до костей.

— Кто здесь? — прошептала я, поднимая повыше фонарики. — Кто здесь? Отзовитесь!

Новый стон, теперь уже, кажется, ближе. Я сориентировалась и медленно и аккуратно пошла вперед, посвечивая фонариками.

И наткнулась на тело.

Снова стон, такой жалобный, словно щенячий писк!

Я опустилась на колени рядом с телом. Осветила его фонарем.

Боже мой!

Кто бы мог знать, что мой поход так быстро закончится.

На камне, напоминающем древний алтарь, лежал Лекант. Он был страшно истерзан, весь в запекшейся крови, в ранах. Но главное — он был жив!

— Лекант! — позвала я его.

Он открыл глаза. Остановил на мне свой сапфировый взгляд.

— Тийя, — прошептал он, — воды…

— Я сейчас вытащу тебя отсюда, — зашептала я. — И там будет вода. Нам помогут.

— Тийя… — По его окровавленным щекам потекли слезы, оставляя слюдяные дорожки. — Она… добилась своего.

Мне стало не по себе. Может быть, Лалит тоже бродит где-нибудь здесь?

— Лалит здесь? — спросила я у возлюбленного.

— Нет, она ушла. Тийя, я изменил тебе…

— Успокойся, об этом поговорим позднее. А сейчас дай-ка я тебя подхвачу…

Я примерилась и подняла Леканта на руках. Какой-то невесомый пепел посыпался мне на запястья…

Я поняла, что это был за пепел.

Крылья Леканта сгорели.

Лалит почти уничтожила его.

А я его спасу.

Пошатываясь, я поднялась с Лекантом на руках. Фонарики упали и погасли. Но я помнила дорогу. И в кромешной тьме отправилась в путь.

Где-то примерно на половине пройденного пути я увидела свет. Это был свет обычных электрических фонарей.

— Сюда! — закричала я.

И пошла вперед.

На свет.

Нас вытащили перед самым рассветом. Оказывается, я провела в пещере не один час.

Меня и Леканта окружили "Люди Шамбалы". Нас отправили в палатку, где предполагалась хоть какая-то медицинская помощь. Однако я не допустила к Леканту никаких доморощенных врачей.

— Дайте мне побольше теплой воды, бинтов и зеленки, — сказала я. — И без вас справлюсь.

Они отступились. Вид у меня был самый яростный.

Я принялась ухаживать за своим возлюбленным. Он был беспомощным, как младенец, и все время плакал. До чего же довела его эта Лалит!

— Успокойся, миленький, — шептала я ему. — Не бойся ничего, я с тобой, я тебя вылечу.

Когда я смыла с Леканта кровь, я увидела жуткие порезы на его теле. Эта тварь пытала его? Я отомщу ей, отомщу за каждую рану, за каждую каплю пролитой крови!

Лекант то приходил в сознание, то снова проваливался в беспамятство от боли. Наконец я промыла (я работала в медицинских перчатках, которые тоже нашлись в этом лагере) все его раны и перевязала их.

— Лекант! Милый, очнись!

Он очнулся, посмотрел на меня более-менее осмысленным взглядом и попросил воды. Я принялась поить его из бутылки "Аква минерале". Он выпил почти целую бутылку.

— Ты голоден? — спросила я его.

— Я хочу только пить. Я выпил бы, наверное, все озера в мире. Тийя…

— Да.

— Спасибо тебе. Ты спасла мою жизнь.

— Лекант, не говори ерунды. Лучше скажи: опасность все еще исходит от Лалит?

— От нее опасность исходит всегда. Но сейчас ей больше нет до нас дела — ей важно выносить и родить ребенка. Наступает ужасное время, Тийя. И мы бессильны что-либо изменить.

— Еще посмотрим. Но для меня всего важнее ты. Пока поспи.

— Я не умею спать.

— Ну просто полежи. А мне надо кое с кем переговорить.

Я вышла из палатки и направилась к стоявшему неподалеку Высшему дхиану. Сейчас он кальян не курил и выглядел взволнованно.

— Скажите… — начал он.

— Что?

— Кто вы?

— А какая разница?

— Вы обладаете высоко потенциальной ци.

— Ци?

— Положительной энергией.

— Замечательно. Мне сейчас не до этого.

— Ах нет, дело именно в этом! Тот, кого вы нашли, и есть ваш возлюбленный?

— Да.

— Но как он оказался в пещерах? Мы накануне спускались туда — пещеры были пусты!

— Этот вопрос не ко мне. А что насчет ци?

— Видите ли, наш биоэнергетик сказал, что ваш возлюбленный не обладает ци. Он обладает ша. Отрицательной энергией. С ним опасно быть вместе.

— Я не боюсь. Послушайте, у вас есть машина?

— Да, конечно.

— И водитель?

— Я сам поведу.

— Тогда сделайте доброе дело, просветляющее карму, — немедленно отвезите нас в Щедрый. И кстати, вы не видели моих кошек?

— Кошку и кота, ты хотела сказать, — поправила меня возникшая как из пустоты Астарта. Следом за ней волокся Бантик с донельзя довольной мордой. Похоже, они в эту ночь тоже не спали.

— Хорошо, что вы нашлись, — обрадовалась я им. — Я нашла Леканта. Он в плачевном состоянии.

— Тогда домой?

— Домой… Дома у меня теперь нет. Послушайте, господин Свами!

— Да?

— Отвезите нас не в Щедрый, а в поселок Приколье. Вы знаете, где он находится?

— Там селятся умертвия?

— Да.

— Я не могу вас туда отвезти. Это загрязнит мою ауру.

Мне все надоело. Я взяла мистера Свами за белые одежды и приподняла в воздух:

— Ауре вашей придет конец прямо сейчас, если вы не отвезете нас в Приколье. Ясно?

Адепты Шамбалы робко стояли вокруг, не решаясь вступиться за своего предводителя.

— Отпустите меня, — прохрипел господин Свами. — Я вас отвезу.

— Хорошо, — смилостивилась я.

И опустила начальника местной Шамбалы на землю.

Я не буду описывать нашу поездку, в ней нет ничего особенного. "Рено-Логан" господина Свами с хорошей скоростью донес нас до Приколья.

Мы распрощались с адептом Шамбалы и направились к дому Ванессы. Бантик и Астарта бежали впереди нас.

Мои родители только проснулись. Мама готовила завтрак, папа брился бритвенным станком Ванессы, а сама хозяйка дома торопливо наносила макияж и сбрасывала личинок.

— О, привет! — воскликнула она, завидев нас. — Это кто с тобой, Тийя?