Читаем без скачивания Львовская гастроль Джимми Хендрикса - Андрей Курков

— Не уверен, — Алик вздохнул. — Но ведь я не уверен, что и я — нормальный, и не уверен, что ты — нормальный. Что это такое вообще — норма? Девяносто — шестьдесят — девяносто? Или водка — пиво — таранка?

— Норма — это не комбинация водки и закуски. — Юрко посмотрел на старого приятеля преподавательским взглядом. — Норма — это ненарушение индивидуумом принятых обществом писаных и неписаных правил. Ты, кстати, никогда нормальным не был. Поэтому с тобой и боролись в советское время!

— А-а! — Алик улыбнулся. — Точно, нас же тогда называли «ненормальными!» Но в этом случае капитан Рябцев совершенно нормальный! Это же он пытался, правда, очень слабо, вернуть нас, хиппи, в «норму»! Хотя, как оказалось, лично он в этом не был заинтересован!.. Он даже помогал.

— Значит, и он ненормальный, — быстро пришел к заключению Юрко. — И чем он вам помогал?

— Рябцев недавно признался, что это он с друзьями сделал так, что кисть мертвого Хендрикса из Штатов через Прибалтику попала к нам на Лычаковское.

— Что?! — И без того круглые глаза Винничука округлились еще больше. — Ты что, веришь, что в той могиле лежит кисть Хендрикса?

— Конечно, верю, я ее видел. Да мы ее сами туда закопали вместе с Аудрюсом и Витасом. И еще человек семь из наших были там. Могут подтвердить. Те, кто жив…

— И что ты видел?

— Что? Кисть, высохшая, запаянная в твердый пластик. И следы ожога на ней!..

— Ладно, хочешь верить в чудеса — верь! — отмахнулся Юрко. — Можешь и дальше помогать своему гэбисту искать доисторическое море! Я не против! Более того, я — за! Мне это нравится как стёбный перфоманс в исполнении бывшего хиппи и бывшего гэбиста.

— Я не бывший хиппи, — несколько обидевшись, проговорил Алик.

— Ну да, и он — не бывший гэбист! Точно, бывших гэбистов и бывших хиппи не бывает! — Винничук, довольный своим красноречием, улыбнулся саркастически.

— Что-то сегодня с тобой не то, — задумчиво произнес вдруг Алик, пристально уставившись в глаза писателю. — Может, ты себя неважно чувствуешь?

Улыбка сползла с лица Винничука.

— Черт побери! — фыркнул он. — Кто из нас двоих инженер человеческих душ? Ты?… Да, угадал! У меня печень болит… Выпил вчера неудачного вина у соседа…

— Так остался бы дома, зачем ты сюда приехал?

— Но ты ведь попросил! — Юрко Винничук развел руками. — Как я мог тебе отказать? Извини за болтовню! Действительно, мне как-то хреново сегодня… Так что не обращай внимания на то, что я тебе тут наговорил! Я, кстати, давно чувствую, что что-то у нас в городе не в порядке! И запахи я в разных местах города странные ощущал. Может, где-то под домами на самом деле хранится старое химическое оружие или отравляющие газы? Хрен его знает… Короче, пусть твой гэбист лучше в военных архивах пороется. Это будет куда полезнее, чем искать, где проступает из-под земли Карпатское море!

От Армянки до Пороховой башни пешего ходу не больше десяти минут. Сухая погода позволила Алику прогуляться по старинным улочкам центра медленно, а в скверике у башни он сразу увидел, что его привычная скамейка свободна!

Уже расслабившись на скамейке, Алик осмотрелся вокруг. Заметил на скамейках поодаль, возле башни, несколько бомжей. Недалеко от них — машина-«пирожок» с надписью «Оселя», но около нее только две женщины в зеленых рабочих жилетках поверх курток. Они, казалось, уже сворачивали на сегодня свою благотворительную деятельность.

Алик поднялся и прошелся по аллее в сторону машины. Приостановился метрах в десяти от женщин в зеленых жилетках. Молодые незнакомые женщины возились у открытой задней дверцы, протирали или закрывали большие продуктовые бидоны-термосы.

Алик подошел поближе. Одна из женщин, молодая брюнетка лет тридцати, заметила его.

— Что ж вы так поздно пришли, — сказала с сочувствием. — У нас уже ничего не осталось…

— Спасибо, я не голодный, — миролюбиво ответил Алик, рассматривая вблизи продуктовые бидоны-термосы. — А мне одна ваша сотрудница говорила, что у вас горячий душ есть…

— Да, в Винниках, — закивала брюнетка. — Если хотите, можете сегодня приезжать. Душевая до шести вечера.

Алик покачал отрицательно головой.

— Не успею, — выдохнул.

— А вы можете с нами, — предложила брюнетка, осмотрев его внимательным взглядом с ног до головы. — Только назад мы вас привезти не сможем…

Алик задумался. Горячий душ на фоне холодной осени показался ему вдруг чем-то невероятно приятным и желанным. И действительно, его спартанский образ жизни, его тело, привыкшее к холодной воде и безропотно переносившее ее даже зимой, вся его прошлая и нынешняя жизнь, лишенная судьбой горячего водоснабжения, всё это вдруг надавило на него сверху с такой силой, что первый раз за долгие годы ощутил он себя ущербным, обиженным, лишенным человеческого тепла, загнанным в глухой угол.

Женщины тем временем закрыли задние дверцы машины. Брюнетка оглянулась на него. И Алик твердо кивнул.

С ней рядом он и устроился на заднем сиденье. И выехала машина осторожно со сквера, спрыгнула с бордюра на дорогу и поехала дальше, набирая скорость. Правда, скорости она так и не набрала, почти тут же уткнувшись в тянучку городского движения.

Через час он уже стоял в душевой кабинке под горячим душем. Стоял и тщетно пытался сосредоточиться. Вода щедро текла по его голове, спине, по животу и ногам. Она текла, нагревая его тело до какого-то невероятно приятного градуса, до состояния если не блаженства, то, во всяком случае, гармонии, точнее, восстановления гармонии тела, нарушенной когда-то давным-давно и нарушенной именно задержавшимся в его жизни холодом. Не холодом в отношениях с миром, а холодом быта, к которому он, казалось, так привык и который чуть ли не ценил как отличительную особенность собственной жизни.

— У нас есть три шампуня! — послышался снаружи кабинки неуверенный женский голос. — «Персиковый», против перхоти и вшей и «Крапивный»! Вам какой?

— «Крапивный»! — ответил Алик и тут же увидел, как пластиковая бутылка с густой зеленой жидкостью зависла сверху над бортиком душевой кабинки.

— Я полотенце тут на столике оставлю! — добавил женский голос, принадлежавший рыжей коротко остриженной женщине, встретившей его тут, в душевой. Она, в белом халате и махровых тапочках, улыбнулась ему приветливо и, ни слова не сказав, провела сюда, в большую комнату, где душевая кабинка занимала лишь малую часть пространства. Вдоль стен на полках стояли книги, посреди комнаты — стол и коробки с играми, шахматная доска. На другом столике у окна — электрочайник, несколько чашек и сахарница.