Читаем без скачивания Семейное проклятие - Кей Хупер

«Интересно, почему в кино и в романах женщины всегда надевают мужские рубашки?» — подумала девушка.

Поскольку у нее никогда не было любовника в подлинном смысле этого слова, она не понимала подобных вещей. Лаура склонила голову набок, потерлась подбородком о воротник и почувствовала легкий мужской запах.

«Теперь, кажется, понимаю». — Она вздохнула.

Несколько минут Лаура стояла на коленях, вдыхая запах Дэниела. Ее глаза были полузакрыты, и она бы еще долго так простояла, если бы раскат грома не вернул ее к действительности. Почувствовав, что устала стоять на коленях, Лаура поднялась на ноги.

Она окинула взглядом комнату. Массивная тяжелая мебель красного дерева, пушистый темный ковер… Полки с книгами — в основном романы и толстые тома, посвященные менеджменту и финансам. И причудливые восточные статуэтки, наверное, из Гонконга.

Лаура рассматривала подобранные со вкусом картины на стенах, но ни одна из них не вызвала у нее особого интереса. Ни одна, кроме портрета, висевшего у окна. Джон Килбурн, отец Дэниела. Немного старше, чем его сын сейчас: на висках седина, тени под глазами гуще и морщины глубже.

Странно. Дэниел — подобие отца, а Мэдлин говорила, что Питер — это все, что у нее осталось от дорогого Джона. Может быть, Дэниел унаследовал внешность, а Питер характер отца?

Решив, что спросит об этом у кого-нибудь, Лаура подошла к окну, выходящему в сад. Спальня и ванная Дэниела находились в торце дома и имели окна на три стороны, но самый лучший вид открывался именно отсюда.

Лаура облокотилась о подоконник. Из спальни Дэниела был прекрасно виден лабиринт. Внизу горели фонарики, как, наверное, они горели каждую ночь. Это было фантастическое зрелище. Расплывавшиеся в тумане огни освещали извилистые дорожки, дождь смягчал все линии, и время от времени молнии подсвечивали всю картину.

Именно вспышка молнии привлекла ее внимание, но она не понимала почему. Потому что она заметила что-то в этот момент?

— Лаура?

Она повернула голову и затаила дыхание. Похоже, Дэниел тоже не смущался своей наготы. Он шел к ней, двигаясь с грацией дикой кошки, сильный, большой; узлы мышц перекатывались под кожей.

Лауре внезапно пришло в голову, что именно так должен мужчина подходить к женщине: обнаженный, при свете костра. Не успел Дэниел приблизиться, а дна уже почувствовала, что ее пульс участился, а дыхание стало неровным. Словно на нее действовала сила, ей неподвластная.

Да, это ты. Ты всегда был таким. И я всегда…

— Я подумал, что ты ушла, — сказал он, обнимая ее.

— Я должна идти, уже почти четыре.

У Лауры возникло чувство, казалось, еще немного — и она поняла бы что-то очень важное, может быть, самое главное в ее жизни. Но теперь это ушло.

Дэниел наклонился, поцеловал ее.

— Я должен отпустить тебя, — сказал он. — Ноя не хочу тебя отпускать. Останься еще ненадолго, прошу тебя.

Возможные возражения были мгновенно забыты. Ее руки обвились вокруг его шеи, и она шепнула:

— Я останусь.

После этого Лаура снова оказалась в его постели. Когда же она взглянула на часы, было уже около пяти. Гроза, наверное, закончилась — воцарилась тишина.

Дэниел с легкой улыбкой, смягчавшей его «гранитные» черты, гладил ее по волосам.

— Уже очень поздно, — сказала она. — Или рано. Тебе ведь через несколько часов нужно быть в офисе?

— Около десяти.

Лаура кивнула и попыталась решить: стоит ли сейчас задавать вопрос, который не давал ей покоя? Ей не хотелось разрушать гармонию этих минут, но она опасалась, что у нее не скоро появится другая возможность узнать правду.

— Что, Лаура? Что-то не так?

— Не так? Ничего. Просто… — Она покачала головой, затем выпалила: — Ты обманул меня, когда сказал, что был в Шотландии?

— Нет, — ответил Дэниел. — Кто тебе говорил, что я там не был?

— Я спросила у Джози, — призналась Лаура. — Она сказала, что ты не был в Шотландии.

— В последние пять лет — нет, не был, — подтвердил Дэниел. — Это было до того, как Джози переехала в этот дом.

Он погладил ее по щеке.

— Почему ты мне не веришь, Лаура? Я бы хотел, чтобы ты научилась доверять мне.

— Я тоже хочу этого. Но ты… Ты ведь не всегда говоришь мне правду?

— Например? — Глаза его потемнели и стали чужими.

Лаура огорчилась. И решила, что впредь будет следить за собой. Ей не хотелось показывать, что ее оскорбляет его неискренность.

— Например, о зеркале.

Дэниел вздохнул.

— Лаура, послушай меня. Мне нечего сказать тебе о зеркале. Я не верю, что оно как-то связано с убийством Питера. Я знаю только одно: это старая вещь, которая хранилась на чердаке. Но она привела тебя сюда, и я очень рад этому. Вот и все.

— Понятно.

Дэниел обнял ее и привлек к себе.

— Нет, не понятно. — Его голос стал резким. — Ты ускользаешь от меня.

«Только после того, как ты меня обманул», — подумала Лаура. Но она не сказала этого вслух, чтобы не признаваться, как ей больно чувствовать его отчужденность. Стараясь держать себя в руках, она проговорила:

— Я не знаю, чего ты хочешь от меня, Дэниел. Если это только секс без обязательств и вопросов с обеих сторон, так и скажи. Я не смогу играть в твою игру, если не буду знать правил.

Его руки напряглись, он нахмурился. В это мгновение Лаура поняла: Дэниел способен на жестокие поступки, хотя эта его способность скрыта под маской любезности. Но она также поняла и другое: к ней он никогда не будет жесток.

— Это не игра, — возразил Дэниел. — Ты знаешь это, Лаура. Ты должна знать.

Она это знала, по крайней мере, чувствовала. Но не смогла не сказать:

— Наверное, ты называешь это по-другому, Дэниел… Я не хочу требовать от тебя обещаний в постели, но надеюсь, что ты не станешь мне лгать. Так что если есть какие-то вопросы, на которые ты не хочешь отвечать, так и скажи. Скажи, что ты не хочешь говорить со мной об этом. Только не обманывай меня.

Дэниел долго смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Его пальцы поглаживали ее шею. Неожиданно он сказал:

— А если существуют вещи, о которых я не хочу говорить с тобой сейчас? Если существует нечто, чего я не хочу касаться? Отвечай мне, Лаура. Только говори правду.

Она помедлила. Затем сказала:

— Я не знаю. Знаю только одно: правда предпочтительнее лжи. Даже если правда в том, что ты не хочешь говорить со мной о некоторых вещах.

— Но что изменится, если я скажу, что существуют вещи, которые я пока не хочу обсуждать с тобой? Когда напряжение этих дней спадет, когда найдут убийцу Питера и моя… война с Эмили закончится, тогда не останется между нами недомолвок. Ты получишь ответы на все свои вопросы, обещаю тебе.