Читаем без скачивания Днепровский вал - Влад Савин

Русские однако сделали все, чтобы раздуть скандал. Подозрительно быстро всплыло имя оберстлейтенанта Арене, в 1941 командира 537-го полка связи, как непосредственного руководителя команды палачей, а также иные подробности казни — что наталкивает на мысль, а не были ли и те события октября сорок первого советской провокацией, откуда иначе такая осведомленность? С чего бы это немцы, культурная европейская нация, проявили вдруг такую жестокость по отношению не к русским, а к цивилизованным европейцам, в большинстве принадлежащих к образованному высшему классу? Но архивы НКВД надежно хранят свои страшные тайны… Итогом же было, что инициатива перешла к русским, вместо защиты, они сами стали обвинителями.

Отчего этот Пых не умер тогда, ради Польши? Отчего он не подумал, его «правда» пойдет на пользу или во вред нашей несчастной стране? Ведь появился уникальный шанс предъявить счет русским! Неважно, что в данном конкретном случае не было их непосредственной вины — они учинили польскому народу столько несправедливости и бед, что будут виноваты перед нами до скончания времен! И была еще возможность пригвоздить Сталина к позорному столбу — но что стало с германским орднунгом? Сначала немецкий солдат недострелил Вацлава Пыха в Катыни. Затем немцы умудрились проиграть партию, имеющую шансы на успех.

Ошибкой немцев было, что они думали лишь о тактике, сиюминутном выигрыше, вовсе не заботясь о дальней перспективе. Оттого игра с их стороны была чрезвычайно грубой, русские же с их изощренным византийским коварством таких ошибок не прощали. В Комиссии Красного Креста было двенадцать человек, один швейцарец, остальные из европейских стран, завоеванных Рейхом — и этим одиннадцати заранее угрожали концлагерем, при отказе ехать или «несоответствующих выводах», мера разумная, но откуда про нее стало известно русским? В Катыни Комиссия работала всего два дня, осматривая и вскрывая тела — однако некоторые из ее членов недостаточно владели немецким, чтобы написать научный отчет, и это сделали за них немцы, предложив лишь подписать — откуда это стало известно русским? Столь халатное отношение к секретности в столь деликатном деле не может быть оправдано ничем — тем более что русские не молчали, а немедленно оглашали все подобные огрехи, так что работа авторитетной международной комиссии очень быстро стала всеобщим посмешищем, а доверие к результату ее работы практически нулевым.

И вместо того, чтобы навести порядок (ведь так и осталось неизвестным, были ли арестованные члены Комиссии, болгарин Марков и чех Гаек, русскими шпионами), немцы сделали следующий шаг, еще более грубый! Была приглашена Польская Техническая Комиссия Красного Креста, и скоро русские сообщили, что ее членам было разрешено лишь обыскивать трупы, доставая из карманов сохранившиеся бумаги, и укладывать в пронумерованные конверты, ни в коем случае не читая и не делая записей, за этим следили немцы, они же вели всю дальнейшую обработку информации. Попутно русские же привлекли обратили внимание на множество мелких фактов, как гильзы от немецкого оружия, причем биметаллические, принятые на вооружения лишь в 1941 году, бумажный шпагат, связывающий руки казненных, и даже на то, что в сороковом здесь находился пионерский лагерь, мягко говоря странное место для массовой казни НКВД, а вот осенью сорок первого как раз стоял упомянутый 537й немецкий полк связи.

А не был ли русский шпион, докладывающий в Москву о ходе работ в Катынском лесу, под маской немецкого офицера, причем достаточно высокопоставленного? Это объясняет все, снова предательство, бедная Польша, не было шансов победить в столь грязной игре! Вместо невинных жертв нас выставили лжецами, и будто нам этого было мало, немцы попытались раскопать могилы расстрелянных под Даугавпилсом и Борисовом, выдав их за «жертвы НКВД», это было воспринято уже как явный фарс. И даже Коморовский в своем меморандуме не решился упомянуть про Катынь, чтобы не попасть в глупое положение.

Ну а если? Предположим, немец, стрелявший в Пыха, не промахнулся бы. И наше заявление было бы первым. И уже русские оказались бы в положении оправдывающихся, а ведь им еще требовалось бы какое-то время найти ответ. И Польша, Европа, весь мир узнали бы о страшном преступлении советского режима. Ведь не просто поляки, а офицеры, лучшие, шляхта, цвет и надежда нации легли в землю, лишенные даже права умереть лицом к врагу, как подобает настоящему офицеру, легли злодейски убитыми в русскую землю под Смоленском. И восстала бы Варшава, и восстала бы вся Польша, и каждый дом, каждый куст, встречал бы русских захватчиков выстрелами, и вспомнили бы поляки свою древнюю роль, быть щитом Европы от русской угрозы. И платила бы Россия контрибуцию, десятки и сотни лет, независимой Польше, потому что никакие ценности не могут выкупить кровь лучших наших сынов. И каждый русский правитель, вступая на престол, каялся бы перед Польшей за преступления своих предков.

Варшава восстала всего через два месяца! Какой была бы моральная обстановка вокруг этого, если бы все помнили иную версию Катыни? Несомненно, у британцев было бы меньше желания слушать наущения русских, предать нас в очередной раз. А русские не посмели бы вести себя так нагло.

Судьба Польши могла бы стать совсем иной. Но постоянный рок, быть проданной и преданной, витает над нашей великой и бессильной страной. Хотя мы не теряем надежды, что новая, сильная Польша родится когда-то. Ведь при великом Юзефе Пилсудском, мы были великой европейской державой? А что было однажды, может быть и снова.

(примечание переводчика на русский. Здесь чрезвычайно ясно показано мышление т. н. «истинной шляхты», как называли себя сторонники прежней, досоциалистической Польши. Польша есть великая держава, и потому все, что учитывает ее интерес ниже своего собственного, это предательство — самой же Польше дозволено все, так как это «восстанавливает ущемленную справедливость».)

Мразь, крысы! Подлые славянские твари! Рабы, уважающие лишь палку! Стоило лишь убрать ее ненадолго, и вот результат! Когда Рейх напрягает последние силы, решились на подлый удар нам в спину? Да еще совместно с еврейскими унтерменшами из гетто? И в Белоруссии, вы говорите, открыли русским фронт, отчего и стала возможной катастрофа? Кенигсберг им отдать? Меня на скамью подсудимых? Контрибуцию им? Я им покажу Катынь! Я сделаю так, что их судьба тысячу лет будет ужасом для всей Европы! Немногие уцелевшие будут рабами даже среди рабов! Немедленно расформировать, разоружить все польские части. В ком есть арийская кровь, в штрафные батальоны на Остфронт, прочих же в Аушвиц!

Война на Востоке показала, что славянские народы не имеют права на существование, представляя для арийской расы смертельную опасность. И если с русскими мы еще разберемся, то ничто не мешает сейчас же окончательно решить польский вопрос! И думаю, русские не будут мешать — ведь этот Коморовский сумел и им объявить войну! А ведь еще в сороковом я хотел превратить Польшу в ад на земле. Вы, армейские чистюли, были против. И кто оказался прав?

Хауссер! Сколько времени потребуется вашему корпусу, чтобы сравнять Варшаву с землей? Пленных не брать и никого не щадить, будь то хоть женщина или ребенок! И чтобы никто не убежал!

Как я не встретился с Маринеско, буду когда-нибудь писать в своих мемуарах? Если такие последуют, лет через тридцать.

Как пришли, привычно уже встали к стенке Севмаша, обследуемся, все ж пол-Атлантики прошли. Сирый опять на борту ночует, ну на то он и БЧ-5. А вот что Бурова в оборот взяли едва ли не круче, вообще-то я ждал подобного, но чтобы так? Как новые торпеды работали, каждый случай применения подробно, глубина погружения, дистанция, курсовой угол, гидрометеоусловия. Как проводили техобслуживание? Были ли замечены неполадки? И все это в письменном виде, с опросом всего личного состава БЧ-3, и не только их!

Оказывается, такие торпеды, с программным управлением и самонаведением уже поступают не только нашему «Воронежу» но и на Северный флот, правда в очень ограниченных количествах. Но вот «катюши», большие лодки тип К, котельниковский дивизион, все прошли курс подготовки к их использованию, ну а «буси», первые наши БИУС для торпедной стрельбы, на них еще до нашего отбытия ставились, мы же и настраивали, и обучали. А теперь и до «эсок» дошли.

С другой легендой советского подплава я имел честь познакомиться. Щедрин Григорий Иванович, тот самый, «На борту С-56», которой я в училище зачитывался, дошли братцы-тихоокеанцы в срок, причем не пятеро а шестеро, Л-15, С-51, С-54, С-55, С-56, и еще Л-16, в нашей истории на переходе потопленная 11 октября 1942 «неизвестной» подводной лодкой — чьей, доподлинно установить в нашей истории не удалось и в следующем веке, версии есть что это была японская I-25, но в то же время встречал я и вполне обоснованные утверждения, что это были американцы, то ли провокация чтобы втянуть нас в войну с Японией, то ли головотяпство, «дружеский огонь». Уважаю предков, эта информация была среди переданных им еще в сентябре, как мы сюда попали, значит не забылось и не потерялось за всеми важными делами. И если в той истории гостям почти сразу в бои и походы, то здесь прямой дорогой на Севмаш. Что не очень им понравилось, ну так не видели еще они, чем их лодки после станут!