Читаем без скачивания Прелестница - Валери Кинг

— А, я понимаю. Я не знал, что он был настолько против.

Сердце у нее вдруг замерло.

— Чарльз, неужели мы такие безрассудные, какими он нас считает?

Чарльз вздохнул.

— Мне самому это приходило на ум. Я скажу одно: сегодняшняя наша выходка, быть может, и была ошибкой, но ты не так своевольна и опрометчива, как Элизабет. У тебя побольше здравого смысла.

— Я просто не знаю, что и думать. Но вот что я чувствую: Уортен и я никогда ни в чем не сойдемся. Я его не выношу! Он самый неприятный человек, какого я встречала! Монтфорд, по крайней мере, на моей стороне. Он обещал помочь мне, если сумеет.

— Что ты намерена делать, Мег?

— Я не знаю, но я что-нибудь придумаю. Мне надо посоветоваться с лордом Монтфордом. Он всегда понимал мое отношение к Уортену. Как жаль, что я не влюблена в Монтфорда. Он говорил, что, стоит мне только слово сказать, и он увезет меня из Шропшира. Он сам хотел бы на мне жениться.

— Я так и думал, — сказал Чарльз. — И зря ты в него не влюбилась. У тебя была бы уже дюжина детей, а та земля, что оставила тебе мать, прекрасно округлила бы его владения.

Почему-то эти слова неприятно поразили Мег.

— Мне это не приходило в голову, — сказала она.

Выехав к этому времени на мощеную дорогу, они пустили лошадей быстрее, и те охотно повиновались. Какое это было удовольствие — мчаться навстречу ветру. Страусовое перо на шляпе Мег сломалось, и она его бросила. Впереди показались ворота Стэйплхоуп-Холла, и Мег пустила лошадь рысью.

Когда они уже были на подъездной аллее, Мег вдруг нахмурилась. Что-то сказанное о Монтфорде и ее приданом встревожило ее. Она вдруг вспомнила себя маленькой девочкой. Ее отец громко спорил о чем-то с первым лордом Монтфордом. Его сын, теперешний лорд Монтфорд, был с ним тогда. Он как раз собирался поступать в Оксфорд. Мег покачала головой, подумав, что с того дня прошло уже шестнадцать лет, а ее отец все еще не простил первому барону Монтфорду его слова, сказанные в пылу ссоры. Но только теперь ей пришла на память причина этой ссоры: Монтфорд хотел купить ту самую землю, о которой упомянул сейчас Чарльз. Смутное подозрение зародилось у нее, и она громко сказала:

— Нет, этого не может быть!

— Ты о чем?

— Послушай, Чарльз… Нет, это все мое злосчастное воображение.

Она не захотела высказать пришедшую ей на ум предательскую мысль. Вместо этого она задорно улыбнулась своему старому другу:

— Держу пари, что обгоню тебя по дороге в конюшню. Выигравший получает новый хлыст.

Она пришпорила лошадь, еще не договорив, и не успел Чарльз сообразить, что пари заключено, она уже умчалась.

Расставшись с Мег, Чарльз не имел никакого желания сразу же возвращаться домой. Разговор с Мег, касавшийся в основном ее проблем, имел, по крайней мере, один положительный результат: целых двадцать минут он ни разу не вспомнил о своей предстоящей свадьбе.

Теперь, когда он остался в одиночестве, тысячи самых неприятных мыслей проносились у него в голове. Хуже всего было сознание, что будь он осмотрительнее по отношению к Лиззи, он не был бы должен на ней жениться.

Он жадно вдыхал прохладный вечерний воздух, раздраженный своей собственной глупостью. Надо же было попасться на блестящие глазки и безудержное кокетство! Откуда у девятнадцатилетней девчонки такой опыт? Став ее мужем, подумал он с тоской, ему будет трудно держать ее на привязи.

Оставалось одно: он должен отправиться в «Виноградную лозу» и выпить кружку-другую знаменитого пива мистера Крапса. Ощутив внезапно не только жажду, но и голод, Чарльз стегнул своего гнедого.

В «Лозе» он тут же заказал себе кружку пива и осушил ее одним духом. Он только что хотел заказать вторую, как послышался смех в соседней комнате, и он узнал голос Монтфорда.

Чарльза осенило вдохновение. Улыбнувшись мистеру Крапсу, он сказал:

— Еще кружку, пожалуйста, и что-нибудь для лорда Монтфорда — что он там сейчас пьет. У меня для него хорошие новости.

Остановившись в дверях гостиной, он увидел за столом Монтфорда, играющего и вист с местными землевладельцами.

— Здравствуйте, дружище, весело приветствовал он Чарльза. — Вы похожи на кота, добравшегося до миски со сметаной'

— Гоните отсюда этих мошенником, Монтфорд, и я расскажу вам, как победить сердце красавицы!

17

На следующий день Мег сидела на каменной скамье в центре лабиринта. Даже здесь, за окружавшей ее живой изгородью, ее локоны разлетались на ветру. Она склонилась над маленькой конторкой. Ее воображение лихорадочно работало. Она заканчивала последнюю главу своего романа. Поспешно строчившее по бумаге перо едва успевало за посетившим ее вдохновением.

«Толстые веревки врезались в нежные кисти Розамунды. Ее руки были связаны у нее за спиной, причиняя невыносимую боль. Она находилась в карете графа Фортунато, и он, склонившись над ней, обдавал своим гнусным дыханием ее невинную шею.

На ней было великолепное свадебное платье из белого атласа, ее белокурые волосы, переплетенные флёрдоранжем, волнами падали на расшитый жемчугом лиф. На крошечных ножках были серебряные туфельки с украшениями в виде бантиков на носках, отделанных перламутром.

— Наконец-то никто не может нам помешать! Уайтхейвен мертв, и Вулкан ждет нас на Лемносе! Почему ты так дрожишь, мое сокровище?

Краем глаза Розамунда видела родинку на щеке Фортунато, и сердце ее леденело в груди,

— Я не дрожу, — отвечала она смело. — Это земля содрогается от вашего чудовищного поступка со мной.

Он засмеялся.

— Утром мой поступок не будет казаться тебе таким ужасным.

Розамунда старалась сохранить присутствие духа, но ей вдруг стало невыносимо душно. Они не могла дышать, в глазах у нее потемнело, лицо Фортунато все приближалось. Откинувшись на подушки, она лишилась чувств.

Когда она очнулась, карету уже не качало и снаружи раздавался голос, который был для нее дороже всех голосов на земле — кроме, конечно, голосов ее бесконечно дорогих родителей. Только сейчас она поняла, что Фортунато не было с ней. В волнении высунувшись в окно, она увидела зрелище, наполнившее ее душу восторгом.

Уайтхейвен был жив и в этот самый момент держал шпагу у горла Фортунато».

Мег не могла продолжать. У нее заныла рука, и она чувствовала глубокую усталость от охватившего ее героиню восторга. Она закрыла глаза, переживая радость Розамунды, спасаемой своим возлюбленным. Образы медленно покидали ее воображение. Роман был почти закончен, и скоро они заживут своей собственной жизнью в переплетах из телячьей кожи. Ей будет так их не хватать!

Молчание нарушил чей-то голос:

— Смею я надеяться, что в своей задумчивости вы уделили мне хоть одну мимолетную мысль?