Читаем без скачивания Город Анатоль - Бернгард Келлерман

Дамы приняли его чрезвычайно холодно. Некоторые — презрительно, а некоторые как будто даже боялись подойти к нему. Они очень жалели Ольгу: «Ах, мужчины уделяют так мало внимания духовной жизни женщин!» Надменная тощая супруга судьи прочла ему настоящую проповедь. Она находила его поведение грубым и совершенно непростительным. Нет, она не может молчать. Они были подруги, и это ее долг. Рауль не сказал в ответ ни слова. Он склонил голову: искупление началось. Он принимал его. Другая приятельница Ольги, жена податного инспектора, громко крикнула, что с этим господином Грегором она не желает разговаривать. Вконец уничтоженный, Рауль уныло побрел вниз по лестнице. Он ненавидел этих женщин, которые сплетничали с каким-то сладострастным исступлением. Он знал их лучше, чем они полагали, ведь Ольга всё ему пересказывала. Надменная супруга судьи, которая отчитала Рауля, точно школьника, расписывала на этих чаях самые интимные подробности своей супружеской жизни. А кругленькая жена податного инспектора рассказывала во всех подробностях, как она вознаграждает себя за слабость своего супруга. Да, он ненавидел их всех вместе, и тем справедливее было, что именно от них ему приходилось теперь сносить унижения.

Ольги нигде не было. Феликс тоже исходил весь город, но безрезультатно. Он теперь и сам советовал обратиться в полицию. Нужно было обыскать Дубовый лес, бараки, сараи, все уголки нефтяных промыслов, а также лачуги и садики цыганского квартала. Решено было, что на следующее утро, как можно раньше, Рауль отправится к начальнику полиции Фаркасу.

XII

Незадолго перед этим в Анатоль были присланы три маленькие картины, которые Янко в свое время заложил у антиквара в Вене. В суете и волнениях последних дней Рауль совсем забыл о них. Это был прекрасный предлог, чтобы зайти к Фаркасу и между делом поговорить, кстати, и о своих личных заботах. У Фаркаса были осоловелые глаза, как у человека, который провел бессонную ночь. Должно быть, опять до утра играл в карты. Но, увидев картины, Фаркас немедленно пришел в хорошее настроение. Он засмеялся. Наконец-то он распутался с этой неприятной историей! Барон Борис Стирбей изрядно наседал на него последние недели. И какую баснословную сумму он требовал в качестве вознаграждения за эти маленькие картинки!

— Ему, наверно, будет не очень-то приятно, что картины вернулись! Как вы думаете? — и опять Фаркас удовлетворенно рассмеялся. — А как у вас дела, дорогой Грегор? Вид у вас, как бы это сказать, несколько переутомленный. Ну и у нас теперь тоже дела по горло: город развивается просто американскими темпами, и это привлекает сюда разные подозрительные элементы, доставляющие нам немало хлопот.

Замечание о подозрительных элементах испугало Рауля, и он наконец несколько смущенно заговорил об Ольге. Фаркас в это утро еще не успел побриться и скреб свою черную щетину так, что она потрескивала. Он слушал рассеянно, время от времени сладко позевывал и в заключение покачал головой, хитро улыбнувшись. Если бы произошло что-нибудь в таком духе, он давно уже получил бы об этом сообщение!

— Ваша женушка где-нибудь путешествует. Она заупрямилась, дуется на вас и хочет вас попугать. Ну, ведь вы знаете женщин! — Он уже двадцать лет служит в полиции, и за время его службы исчезали сотни людей. Но почти все они опять объявились.

— Самоубийцы, — это слово почему-то вызвало у Фаркаса веселую улыбку, — те, конечно, уже не возвращались, но все они ужасно беспокоились, чтобы о них не забыли, и часто сами сообщали о себе полиции. Вы совершенно напрасно волнуетесь!

Только очень немногие случаи остались невыясненными, точно так же, как и очень немногие преступления. Так, например, Фаркас и сегодня еще не знает, каким образом этот скотопромышленник Исаак Эйдельс был в свое время запакован в ящик и очутился на товарной станции в Аграме. Его бы и по сию пору не нашли, если бы он сам не выдал себя своим запахом! И Фаркас снова весело рассмеялся. Он обладал чувством юмора. Подавленный, мрачный, полный самых тяжелых предчувствий, ушел от него Рауль.

В «Траяне» его опять ждала безобразная служанка Ольги. Ему чуть не стало дурно, когда он увидел ее. Эти люди замучают его до смерти! Но как только служанка с седой козлиной бородкой заговорила, Рауль опять вернулся к жизни. Быть того не может! Или на свете еще бывают чудеса? Служанка обнаружила, что черный кожаный чемодан Ольги — тот, что с никелированными уголками, — исчез из квартиры. В гардеробе недоставало черного шелкового платья и вечернего, серебристо-серого, не хватало так же и белья. Эта весть была огромным облегчением для Рауля. Мрачное выражение сошло с его лица. Тяжесть, лежавшая на его совести и пригнетавшая его к земле, внезапно свалилась с него. Он снова мог ходить не задыхаясь, он мог видеть и слышать. Уехала, очевидно, она уехала! Да, Жак и Феликс лучше знают жизнь! Ольгу не убили, не изнасиловали, не разрезали на куски, не запрятали в ящик.

— Ну вот видите, дорогой господин Грегор, — приветствовал его Корошек со слезами на глазах, — ваша супруга просто предприняла маленькое путешествие, вот и всё! Она больше не могла здесь оставаться.

Теперь надо было действовать! Рауль отправился на вокзал. Кассир хорошо знал Ольгу. Нет, она не уезжала. В этот вечер брали билеты только несколько крестьянок. Рауль помчался назад в город к Гершуну. Гершун не отвозил Ольгу. Но постойте-ка! В этот день здесь был Ян из Комбеза со своими санями, и у него вечером были какие-то пассажиры. Да, верно, он рассказывал об этом!

— Ну, запрягай, Гершун, скорее! И сани уже летят.

Наконец-то у Рауля было время собраться с мыслями и хорошенько подумать. Несмотря на мороз, он обливался потом, лицо у него было совсем мокрое. Чего он хочет? Разузнать, куда уехала дама, вот так-то и так-то одетая, имевшая при себе кожаный чемодан с никелированными уголками. Она, наверно, отправилась к своей сестре, которая замужем в Софии. Он решил телеграфировать ей и уже составил в уме телеграмму. Он поедет туда и привезет Ольгу домой. Да, теперь он любит ее так же, как в первое время. Ольга, золотце мое! Как несказанно нежна бывала она, когда обнимала его и, в порыве влюбленности, кусала в щеку! О боже, ну что за беда, если она немного ревнует! Это пустяки, ведь больше у нее нет никаких недостатков. Он засмеялся: «Погоняй, Гершун, погоняй!»

Комбез. И лошади, от которых валил пар, стоят уже перед двором Яна. Слава богу, Ян дома! Это был неповоротливый, заспанный парень, и нужно было долго расспрашивать его, прежде чем он вообще понял, чего от него хотят. Нет, дамы он не возил, наверно, не возил. А впрочем, если хорошенько подумать, то он, кажется, возил даму. Да, конечно, теперь он вспомнил!

— В шубе и с черным чемоданом, с никелированными уголками?

Этого Ян не может сказать, он не видел, было темно. Его нанял какой-то господин, когда Ян стоял перед «Траяном», и велел Яну быть на месте в семь часов вечера. Вот этого-то господина он и возил. Да, конечно, Ян знает этого господина. Как его не знать! Это был Савош. В семь часов Ян был у «Траяна», они поехали и остановились около нового вокзала в Анатоле. Тут Савош сказал: «Здесь мы немного подождем, придет еще кое-кто». И они немножко подождали в темноте. Затем пришла дама, — так точно, в шубе, — а за ней парень, он тащил чемодан. Дама села, и Савош сказал: «Ну, трогай!» Вот и всё, что было известно Яну. И когда он кончил свой рассказ, Рауль, не говоря ни слова, быстро пошел по улице. Он не поблагодарил и даже на чай не дал. Гершун побежал вслед за ним и спросил, как будет с возвращением в Анатоль. Ждать ли ему перед «Короной»? Но Рауль сказал только, что сани ему не нужны. Больше он ничего не сказал.

Рауль пошел на вокзал и постучал в окошечко кассы. Но в последний момент он вдруг понял, что бессмысленно было спрашивать, какие билеты взяли те двое. Он только спросил у кассира, когда здесь проходит скорый поезд. Под этот скорый поезд он и бросится. Это уже решенное дело. «Решенное дело», — твердил он упрямо. Рауль Грегор не переживет этого позора. Было семь часов вечера, скорый поезд проходил в десять минут десятого. У Рауля было еще много времени, и он бегал по холодным темным улицам Комбеза взад и вперед, пока не превратился в ледышку. «Ты схватишь воспаление легких», — говорил он себе. Но так как он решил броситься под поезд, то в конце концов ему было всё равно, схватит он воспаление легких или нет. Однако ноги у Рауля так замерзли, что он решил зайти в «Корону». Целый час понадобился ему, чтобы немножко оттаять, даже голова закоченела. Когда он немного пришел в себя, то услышал запах гуляша. У него болезненно засосало под ложечкой, и он заказал себе обед, хотя нелепо было обедать за час до своей смерти. Он торопливо отправлял в рот кусок за куском и позабыл обо всем на свете, а когда ему подали компот, стекла в зале громко задребезжали, и Рауль увидел, как скорый поезд с ярко освещенными окнами промчался мимо гостиницы. Ну что ж, теперь было уже поздно. Как назло всё получалось шиворот-навыворот. И вдруг Рауль принял решение идти в Анатоль пешком. Двенадцать километров в двадцатиградусный мороз! Но так ему и надо. Он, наверно, схватит воспаление легких, и на другое утро всё будет кончено. Самый удачный исход для него. Он встал и пошел, не заплатив. Официант побежал за ним, и Рауль громко захохотал точно пьяный. Убежать с этим шутом Савошем, который продажей своих участков заработал триста тысяч крон! Нет, этого Рауль Грегор не переживет! Рауль даже снял шляпу и расстегнул шубу, чтобы мороз как следует прохватил его. И так он бежал три часа по безлюдной замерзшей дороге, пока около полуночи не добрался наконец до Анатоля. Он вдруг очутился перед домом Жака, увидел зеленую лампу на его письменном столе, зашел к нему и сообщил ужасное известие.