Читаем без скачивания Кровоточащие сердца - Эмма Хамм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О, он определенно был вампиром. Она попыталась приподнять воротник платья немного выше, но потом решила, что будет более естественным движением, если она перебросит волосы через шею. Следов укусов никто не мог увидеть. Это будет конец всему этому.
Леон заметил. Он всегда замечал ее малейшие движения, особенно когда она пыталась что-то скрыть. Он прищурился, глядя на ее волосы, и произнес:
— Он не торопился, чтобы убедиться, что все наши инструменты перенесли путешествие. Уверен, что он прибудет быстро. Мэв, что случилось с твоей шеей?
— Ничего, — она откашлялась и спросила. — Кого они послали с тобой?
Их прервал четвертый голос, и звук этого священника превратил ее кровь в лед.
— Ты хорошо меня помнишь, Мэв, я уверен. Они прислали единственного священника, который мог доказать невиновность или вину этого мужчины.
Она не хотела поднимать взгляд. Она не хотела видеть человека, который мучил ее, когда она была ребенком, и все же она знала, что должна посмотреть на него. Иначе кто знал, что он сделает.
— Отец Блейк, — прошептала она. — Рада вас видеть.
— Уверен, что нет.
Он стоял, сильный и широкий, в дверях гостиной. Такой, каким она его помнила. Он едва помещался в раме. Он все еще брил голову. Мэв вспомнила, что он утверждал, что это был акт служения его богу. Она знала, что это было сделано для того, чтобы другие могли видеть шрамы, нанесенные им самим на его черепе. Отец Блейк считал, что Бог хотел боли как жертвы. Он заставил ее многим пожертвовать, когда она была маленькой девочкой.
Мартин заметил, как она напряглась. Он потянулся к ее руке, будто собирался ее сжать, но в последнюю секунду спохватился.
Хорошо. Они не могли проявить ни слабости, ни нежности друг к другу.
Ужасный священник из ее кошмаров вошел в комнату, заложив руки за спину. Черно-белый костюм шевелился вместе с ним, будто это было масло, а не ткань. Его накрахмаленный белый воротничок был слишком высоко на шее, но она знала, что он ничего не скрывал.
Ни один другой священник не был более набожным, чем этот ужасный человек.
— Ваша светлость, мы уже какое-то время изучаем вашу семью, — он остановился перед Мартином и хмуро посмотрел на герцога. — Но до сих пор никто сказал, вампир ты или нет.
— Верно, — Мартин отклонился, словно совсем не боялся человека перед собой. Хотя он должен был. — Это потому, что я не вампир. Но большинство священников, посланных в этот дом, были хорошими людьми, которые довольно быстро это поняли.
— Мне кажется любопытным, что в тот момент, когда мы начинаем расследование в отношении вас, ваши запасы денег иссякают, — отец Блейк поднял руку с четками на костяшках пальцев. — Знаешь ли ты молитву Божию?
— Да, — на челюсти Мартина дернулся мускул. — Но мне незачем ее говорить. Я не одержим демоном и не тот монстр, которого вы ищете.
— Сейчас тебя ждут испытания, мальчик.
Она знала этот взгляд отца Блейка. Он хотел навредить Мартину. Он хотел увидеть вампира кричащим, и не имело значения, был Мартин им или нет. Этот священник мучил маленьких девочек, потому что считал их матерей опасными женщинами.
Тихим звуком она попыталась отвлечь всех мужчин в комнате.
— У вас двоих был долгий день. Думаю, мы все согласны с тем, что наш мозг работает лучше всего, когда мы хорошо отдохнули. Возможно, нам следует немного поспать, а затем мы сможем продолжить этот разговор утром.
Отец Блейк посмотрел на нее, приподняв бровь.
— И дать этому мужчине шанс сбежать?
— Я считаю, что Мартин все-таки джентльмен. Он не попытается покинуть это место, зная, что вы здесь расследуете его дела, — она улыбнулась, хотя выражение ее лица было хрупким. — Он человек слова, отец.
— Ах да, разве не все они? — отец Блейк посмотрел на Мартина и тихо сказал голосом, которого нельзя было ослушаться. — Тогда увидимся утром, ваша светлость. А теперь я хотел бы поговорить с моими коллегами.
Если бы взглядом можно было убить, то Мартин выпотрошил бы обоих священников. Он явно хотел сразиться с ними. Его руки сжались в кулаки, а мышцы плеч напряглись. Но он встал и кивнул.
— Тогда мы с мисс Винчестер увидим вас утром, джентльмены.
— Ах, — отец Блейк кивнул. — Ты называешь ее мисс Винчестер, а она зовет тебя Мартин. Из этого я могу сказать, здесь уже совершались гнусные дела. Она останется с нами, чтобы я мог ее допросить. Не годится, чтобы следователь был скомпрометирован. Разве ты не согласен?
Было ясно, что Мартин не был согласен.
Мэв хотелось крикнуть ему, чтобы он взял ее с собой. Она уже знала, что сделает отец Блейк, и она не хотела снова терпеть эту пытку.
Но потом она вспомнила, что ее сестер здесь нет. Ее сестер не было поблизости, где Церковь могла бы их найти. Даже Беатрис, которая работала в глубине пещер под главным зданием. Монахини никогда больше не позволят отцу Блейку прикасаться к своим. Они видели шрамы на теле Беатрис.
Глубоко вдохнув, она встретила взгляд Мартина с безмятежной улыбкой.
— Не беспокойтесь обо мне, ваша светлость. Я рада сообщить своим товарищам, что вы не тот монстр, которого они ищут.
— Хорошо, — Мартин коснулся двумя пальцами ее подбородка и поднял ее голову. Движение каким-то образом выражало власть, будто они были чем-то большим, чем просто следователем и возможным вампиром. — Тогда увидимся завтра.
Герцог оставил комнату холодной. Или, возможно, это страх струился по ее венам. Она не знала, что эти два священника собирались сделать, но знала, что ничего хорошего в этом нет.
Отец Блейк поставил перед ней кресло герцога и сел рядом с Леоном.
— Так. Похоже, дочь ведьмы была занята без бдительного ока священника.
— Я понятия не имею, на что вы намекаете, но могу сказать вам, что в этом мужчине нет ничего странного, — она бы лгала до горького конца, если бы это потребовалось. — Он просто герцог, потерявший все деньги, которые оставил ему отец. Бедняга понятия не имеет, как быть хорошим лидером, поэтому мы могли бы оставить его в покое и сосредоточиться на ком-то, кто действительно может убивать людей на улицах.
— О, — отец Блейк кивнул, а затем указал большим пальцем на Леона. — Этот говорит иначе.
Она посмотрела на Леона.
— Тогда он неправ.
Ее бывший друг вздохнул и сделал выражение лица, будто ему было больно.
— Мэв. Я
