Читаем без скачивания Чистильщик - Эйке Шнайдер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вовремя – над макушкой засвистели стрелы, задребезжали, впиваясь в борта. Длинно и витиевато выругался Фроди. Ингрид, не поднимая головы, очертила вокруг барьер – несколько мгновений продержится, поможет успеть оглядеться перед тем, как исчезнуть под градом стрел. Впрочем, этот барьер и нескольких мгновений не продержался, рассыпался почти мгновенно, когда чья-то невидимая воля разорвала плетение. Ингрид охнула.
Эрик ударил не глядя, словно отшвыривая от себя стену дождя. Кто-то вскрикнул, послышался глухой удар. Альмод, недолго думая, повторил, направив плетение в другую сторону, и в следующий миг перелетел через борт. Взревело пламя, следом раздался истошный вой, тошнотворно завоняло паленым. Ингрид вскочила на сиденье, взмахнула мечом, срубая стрелы, метнулась в сторону. Эрик едва не вскрикнул, разглядев направленное в нее плетение, но оно безвредно скользнуло по клинку и рассыпалось. Вот, оказывается, как это выглядит со стороны. А еще через два удара сердца взлетел и опустился меч, и плести стало некому.
Фроди выглядел в кустах еще одного одаренного и, не слишком мудря, вытянул из него тепло жизни, превратив в ледяную статую, – тот пытался было разорвать нити, но не успел. Однако откуда-то еще уже тянулись новые нити, которые пришлось перехватывать уже самому Фроди.
А потом Эрику стало некогда смотреть на других: уцелеть бы самому. Он отшвырнул потоком ветра стрелы, но одна все же проскочила: чиркнуло по виску, и по щеке потекло горячее. Выцелил первого лучника, шмякнул о дерево, разорвал нити подлетающего плетения, в последнюю секунду заставив поток пламени рассыпаться искрами и заслонив локтем лицо. Накрыл своим, дипломным, сразу троих – смотреть, как из тел уходит жизнь, оставляя костяки, покрытые иссохшей плотью, было жутко, да и некогда, так что он и не стал смотреть, шмякнул башкой о дерево еще одного. И все вдруг закончилось.
Только трещали, разгораясь, деревья, ржали покалеченные лошади, да хрипел, свернувшись в клубок, кто-то из нападавших – пока Фроди не остановил ему сердце. Альмод обрушил поток воды на занимающийся огнем подлесок – правильно, только лесного пожара им не хватало! Спросил:
– Все целы?
Эрик угукнул, коснулся виска и зашипел от неожиданной боли. Альмод оказался рядом почти мгновенно. Усмехнулся:
– Ерунда, до свадьбы заживет. Повезло.
На плетение, прежде чем отойти, впрочем, не поскупился, хоть и «ерунда». Эрик запоздало кивнул: повезло. Надо бы радоваться, но внутри было пусто, словно все чувства выжгло. Пройдет, наверное. Зато не трясет, как в прошлый раз, и колени не подгибаются. Он огляделся. Ингрид вытирала меч чьим-то плащом, Фроди склонился над возчиком, лежащим ничком, коснулся шеи.
– Не свезло бедолаге.
Альмод кивнул. Обернулся к Эрику:
– Посмотри, что с лошадьми, и подлечи.
Эрик растерялся. Как устроен человек, он знал, но лошадь… Он же не коновал, в конце концов.
– Какая разница, собирать сломанные кости человеку или животному? – пожал плечами Альмод. – Но могу сам, если не хочешь.
– Нет, я справлюсь, наверное.
Лошади уже не ржали и не пытались подняться, лежали, тяжело подводя боками. Тоже совершенно ни за что мучались. Эрик опасливо обошел их – получить копытом вовсе не хотелось, – накинул плетение, нагоняющее сон.
– Помочь? – присела рядом Ингрид.
Эрик кивнул:
– Плетение удержишь?
Наведенный сон не прочнее обычного, а если большое и сильное животное проснется от боли и, напугавшись, начнет куролесить – никому не поздоровится.
Ингрид кивнула в ответ. Эрик сопоставил сломанные кости, скрепил. Запустил ускоренное восстановление. Интересно, найдется на станции кто-то, кто сможет подновлять плетение, пока не срастется по-настоящему? Надо будет сказать, что, если не найдется, пусть хоть в лубки затянут, жалко же скотину. Вместе с Ингрид они распутали упряжь – все равно обратно в повозку не впрячь, постромки порваны. Пешком придется – впрочем, в первый раз, что ли?
Фроди и Альмод тем временем обследовали поляну.
– Ни гербов, ни цветов! – фыркнул наконец Фроди. – Не поймешь, кто такие и что надо.
– Ну, что надо, положим, они особо и не скрывали. – Альмод склонился к телу, потянул с пальца перстень с яркой резной бирюзой. – А это чем тебе не герб? Только не припомню такого.
– Дай посмотрю. – Ингрид взяла у него из рук печатку и тихо выругалась. – Младший сын Хильд Лисицы, рожая которого она и умерла. Дар не унаследовал, как и сестра. В отличие от старшего, Хродрика.
Которого еще в университете прозвали Красавчиком. Погибшего совсем недавно от руки «зловредного чистильщика».
– Королевский ублюдок? – спросил Альмод. – Только этого не…
– Нет.
– А герб тогда откуда?
– А герб он себе добыл пару лет назад, оруженосцем, в бою у Желтой Реки.
– Пацан совсем. – Фроди вгляделся в мертвое лицо. И правда, парень был, пожалуй, даже немного младше Эрика. – Храбрый, видать, раз герб сам добыл… И дурной, нашел ради кого помирать. Хотя… брат все же.
– Чую, придется тебе сидеть в ставке, пока у Красавчика родичи не кончатся, – буркнул Альмод, бросая перстень на грудь мертвеца. – Не знаешь, кто еще остался, не считая Ульрики?
Фроди пожал плечами:
– Не интересовался. Но много ли ты видал одаренных с ветвистой родословной?
– Разве что в зеркале. Правда, отцовская родня со мной знаться не желает… – Альмод хмыкнул. – Впрочем, может, и не зря: увидел бы меня отец в повозке, а не верхом, со стыда бы сгорел. – Он помолчал, оглядываясь. – Не пешком же они сюда пришли?
Фроди тоже огляделся, а затем уверенно двинулся в глубь леса. Лагерь обнаружился неподалеку: стреноженные расседланные лошади с обмотанными тряпьем копытами и мордами, растянутые между деревьев кожаные пологи, вырытая в земле яма для костра. Интересно, давно ли караулили?
– Кто мог знать, откуда мы поедем? – спросил Фроди.
– Ульвар со своими, а значит, кто угодно в ставке и, может, не только там. – Альмод окинул лагерь взглядом. – Отлично, лошадей на всех хватит и на смену останется. На станцию заезжать не будем, сразу в столицу.
Фроди застонал. Ингрид рассмеялась. Эрик подумал, что, пожалуй, согласен с Фроди: до сих пор ему почти не приходилось ездить верхом – да и куда, собственно? – и перспектива провести день в седле на рыси не радовала его совершенно. Лучше уж пешком, право слово: успел привыкнуть.
– Ингрид, отведи лошадей по дороге, чтобы не напугались, – велел Альмод. – А мы тут сожжем все, чтобы и следов не осталось.
– Следы все равно останутся. Особенно там. – Девушка мотнула головой в сторону побоища.
– Да, и почтовой повозки хватятся. И лошади прихромают. Но одно дело, когда все на виду, а другое, когда только пепел остался: одаренные сцепились, а кто, кого и за что – поди
