Читаем без скачивания Лучший друг девушки - Вера Кауи

Он помог ему осознать и другое: как же здорово повезло его матери с Джеймзом! Как служащему, ему не было цены. Кровными узами связанный с верхушкой английской аристократии, он был беден как церковная крыса. Самый близкий поверенный матери одновременно был одним из группы гомосексуальных рыцарей, составлявших верное окружение Ливи. При этом каждый из них неукоснительно отвечал определенным требованиям: имел обширные связи, был интересным и остроумным собеседником и абсолютно преданным ей человеком, даже в мыслях не допускал каких-либо вульгарных действий по отношению к ней. Именно благодаря этой группе людей Дэвид познал и другие сексуальные интересы и к восемнадцати годам сделался бисексуальным.

Из всех детей Банкрофтов Дэвид был единственным, к кому Джеймз не особенно благоволил и кому не доверял. Слишком много в нем было показного, улыбчивого уважения, слишком много лучезарного обаяния. Улыбка его была прилипчивой как смола. И, как сказала Тони фон Ангальт, в третий раз вышедшая замуж, рассуждая, правда, о другом сомнительном субъекте, он был такой же фальшивкой, как трехдолларовая купюра.

Розалинда со своим взбалмошным характером и острым язычком была врожденно порядочным человеком. Благожелательность ее брата Джонни многими трактовалась как глупость, но Джеймз знал, что доброта его проистекала из его сущности. Джонни и представить себе не мог, что можно лгать и изворачиваться. Джеймз был уверен, что Дэвид легко проделывал и то и другое, причем намеренно и без каких бы то ни было угрызений совести. Дважды ловил он его на том, что тот безжалостно травил Диану, слишком хорошо знавшую свои недостатки, чтобы огрызаться, и только безутешно рыдавшую от хлестких эпитетов, которыми награждал ее брат. Оба раза он извинился перед ней, даже как будто устыдился своего поведения, но чувствительное внутреннее ухо Джеймза уловило в его тоне звон фальшивой монеты.

Знал он и то, что Дэвид, с обожанием относившийся к своей матери, на самом деле глубоко презирал ее. Джеймз как-то проследил, с каким видом исподтишка он наблюдал за своей матерью, но стоило ей посмотреть в его сторону и улыбнуться, как он тотчас превратился в почтительного внимательного сына, выражавшего полную готовность куда угодно сопровождать ее, всем своим видом показывая, как он гордится ею. По-настоящему Дэвид считался только со своим отцом, и это лучше всего говорило об истинном характере самого младшего из Банкрофтов.

Джеймс тотчас сообразил, что затевает Дэвид, и на этот раз. В один из жарких и знойных дней на острове, после подводной охоты с аквалангами, которой они занимались в отдаленной бухточке, оставив улов в садке, оба вылезли из воды, чтобы немного обогреться на солнышке. Джеймз был заядлым пловцом, он получал поистине эстетическое удовольствие, ощущая, как обтекает вода его тело, и, когда позволяли условия, когда он бывал один, плавал совершенно голым.

На берегу Дэвид сдернул с себя тонюсенькие плавки, чисто условно скрывавшие наготу, и сказал при этом: «Дам здесь нет, краснеть некому, а я обожаю купаться голым, а вы? К тому же ненавижу, когда на теле остается белая полоска». И растянулся прямо на камнях, подставив всего себя жарким лучам полуденного солнца. Джеймз не последовал его примеру. Он просто лег рядом и стал ждать дальнейшего развития событий.

Чуть погодя Дэвид спросил:

– А как это, быть гомосексуальным? – Когда Джеймз ничего не ответил, он обеспокоенно продолжал: – Я вовсе не желаю совать свой нос в чужие дела, но тут ко мне один парень пристал. И, по правде говоря, у меня было большое искушение поддаться соблазну... мне бы хотелось, если вы, конечно, не возражаете, – чтобы вы меня хоть немного просветили на этот счет.

– Мне казалось, что эта проблема лично вас интересует меньше всего, – осторожно заметил Джеймз.

– Мне тоже так казалось – до недавнего времени. У вас были в жизни гетеросексуальные отношения?

– Да.

– До того или после того – я имею в виду, как вы окончательно решили для себя эту проблему?

– До.

– А что определило ваш окончательный выбор?

– Я влюбился.

– В мужчину?

– Да.

– Это было взаимно?

– Нет.

– Ну и что же вы сделали?

– Превозмог себя.

– Но в связь, тем не менее, вступили?

– Да.

– И вам было лучше, чем с женщиной?

– Да.

– И много у вас было романов?

– То, что много для одного, мало для другого. А сколько их было у вас?

Дэвид пожал плечами.

– С дюжину, если не считать случайных встреч.

Затем тактично, но неумолимо перевел разговор на гомосексуалистов, желая понять все тонкости в этом деле. Джеймз отвечал ему правдиво, ничего не утаивая, стремясь, однако, ни словом не обмолвиться о том, что касалось лично его самого, так как понимал, что Дэвид добивается именно этого. Все это время Джеймз остро ощущал на себе призывный взгляд манящих карих глаз на красивом лице, видел прельстительное великолепное загорелое тело, широкое в плечах и узкое в бедрах, чуть поблескивающее от пота, выступившего вместе с кремом для загара и слегка приподнявшееся перед ним, его толстый, коричневый, чуть набрякший соблазнительный пенис, лениво покоящийся на упругом бедре.

Джеймз понимал: стоит ему чуть податься вперед и поцеловать эти манящие губы – и он пропал. Предыдущий опыт и знание жизни, тяжко ему доставшиеся, убеждали его не делать этого. Бдительность и осторожность, длительное время бывшие непременными спутниками в его жизни, в конце концов столь глубоко проникли в его психику, что сделались неотъемлемой ее частью. Однажды ему уже довелось распроститься с многообещающей карьерой, когда он позволил своему чувству взять верх над здравым смыслом. Более он этого не допустит. Он натренировал себя в борьбе с искушением, всплеск спида укрепил в нем решимость не разменивать целую жизнь за краткий миг удовольствия. Свои возможности, если таковые представлялись, он не упускал, но только тогда, когда при этом ничем не рисковал. Дэвид Банкрофт являл собой именно такой риск, в одночасье он мог лишить его одного из самых тепленьких местечек, доставшихся ему в многострадальной, богатой приключениями жизни.

Ему нравилась его работа; жил он припеваючи, да еще деньги получал немалые; своего же работодателя уважал и ценил. Чтобы удержать это свое престижное и роскошное положение, Джеймз был готов на многое. И, если часть его службы состояла в том, чтобы хорошо относиться к детям своего работодателя, так тому и быть. Но то, на чем сейчас настаивал Дэвид, выходило за рамки территории, очерченной здравым смыслом Джеймза, о чем можно было только искренне сожалеть. Ибо половые отношения с Дэвидом Банкрофтом обещали быть, в чем у него не было никаких сомнений, из разряда незабываемых.