Читаем без скачивания Аквалон - Лев Жаков

С палубы донеслись крики; по всему кораблю команда, бросая дела, бежала к тому месту, где из борта выступали штанги охотничьей рамы.

Моллюскоглавец уже разорвал мешок, привстал, колотя хвостом по ремням, пытаясь располосовать их когтями. Потому-то охотничьи рамы есть далеко не на каждом корабле: ремни в них сделаны из очень дорогой серапионовой кожи, а ее не всегда пробивает даже пущенная с близкого расстояния пуля. Тварь вытянулась, своими гладкими и твердыми, как стекло, неживыми глазами оглядывая людей у борта, охотника с ружьем и пленника, который ворочался в сетке, пытаясь встать.

На спине серапиона ребра, подвижно закрепленные у ключицы под шеей, раздвинулись влево и вправо двумя полукругами, кожа на них натянулась, образовав подобие крыльев. Моллюскоглавец приподнялся, танцуя на хвосте, пытаясь проскользнуть между ремнями, – длинное гибкое тело, грязно-белая кожа, свисающие по бокам головы плавники вместо ушей, круглый рот и торчащие наискось вперед, почти сходящиеся концами зубы… Он нагнулся, протягивая руки к Гане, распрямил узловатые пальцы, увенчанные когтями, собираясь вонзить их в глаза пленника. Выстрел, казалось, громыхнул на все Бескайское море. Точно на середине груди белая кожа провалилась вместе с тем, что было под ней. Ребра судорожно дернулись, разворачиваясь до предела, затем с хлопком сложились, и моллюскоглавец рухнул на Гану.

Над бортом торчало множество голов, стоящие дальше матросы залезли на бочки, на клетки с птицами и барабан шпиля.

– Ха-а! – выдохнул боцман Галки. – Молодца! Точна выстрела! Капитана – ура!

– Ура! – заорало несколько голосов.

На лице Роллина Грога мелькнула улыбка. Он милостиво кивнул своей команде.

– Серапиона на палубу, ребята! – крикнул первый помощник, поворачиваясь. – Сегодня всем по стакану водки! Да, и живца притащите, – добавил мистер Троглайт, когда несколько моряков, радостно горланя, заспешили по штангам и ремням охотничьей рамы.

Лежащий неподвижно Гана видел, как из дыры в теле серапиона льется что-то вроде густой слюны. Матросы схватили обоих и отволокли на корабль, в то время как капитан, положив огнестрел на плечо, прошел по штанге. Как только он спрыгнул на палубу, боцман заторопился к гнезду, чтобы забрать бутылку и остальное.

Гану бросили под самым бортом, он упал на правое плечо, разглядывая моллюскоглавца, которого положили рядом. Кожа у того была очень толстая, в глубине – грязно-белая, испещренная мельчайшими красными прожилками, а сверху покрытая полупрозрачным слоем какого-то закаменевшего желе. Гана знал, что этот верхний слой немного прогибается, если на него сильно нажать пальцем, если соскоблить – откроется очень крепкий нижний.

Команда обступила их, матросы уже притащили двузубец, чтобы вскрыть голову обитателя облаков. Мистер Троглайт взял инструмент, но капитан властно сказал: «Нет, дай сюда». Нагнулся, приставил конец крюка к темени серапиона, примерился, мгновение выждал – и рванул.

Кожа на голове разошлась необычно ровно, как не может быть у человека, от темени через лоб, вдоль линии точно на середине лица, сдернулась с губ, обнажив мясистые валики очень крупных десен, слезла с подбородка и лишь на шее прекратила рваться дальше. Открылся череп: скользкий, поблескивающий, с легким янтарным отливом. Две одинаковые половины были крепко сжаты, едва заметная щель проходила вертикальной разделительной линией, над которой и порвалась кожа. Ротовое отверстие отсутствовало, десны с зубами крепились к черепу снаружи и являлись чем-то вроде небольшого костяного капкана на мягкой мышечной присоске: серапион мог кусать, но не глотать, никакого пути внутрь его тела в этом месте не было. Прозрачный густой яд, который по привычке называли слюной, находился в крошечных кожистых мешочках, соединенных с тонкими полыми каналами в длинных зубах. А вот глазные отверстия имелись, хоть и закрытые плотными комками чего-то осклизлого, напоминающего мякоть моллюска, – двумя прозрачно-серыми буграми, на верхушках которых сидели шарики с пирамидками зрачков внутри.

– Ага! – сказал мистер Троглайт. – Глядите! Я еще не видел таких крупных…

Вся столпившаяся у борта команда уважительно притихла, лишь один из матросов негромко пробормотал:

– Так старый ведь зверюга. Вот и вымахали у него…

– Мистер Грог, вы теперь осторожно, – предостерег первый помощник. – Если в них жижа прыснет…

– Я знаю, – брюзгливо откликнулся капитан, наклоняясь и протягивая руку.

Это был самый ответственный момент, наступающий после удачной ловли: если сорвать серапионов глаз с мускульного мешочка недостаточно быстро и ловко, то через крошечное, толщиной с волосок, отверстие в задней части – то самое, сквозь которое внутрь шел зрительный нерв, – в шарик успеет брызнуть мозговой сок, как это вещество называли моряки. Тогда глаз помутнеет, почти совсем потеряет ценность, и продать его можно будет разве что на дешевые бусы для жены какого-нибудь бедняка.

И потому капитан двигался теперь очень осторожно. Он крепко сжал глаз большим, указательным и средним пальцами, согнул их, надолго замер – и наконец дернул. Тело серапиона дернулось, когти царапнули палубу. С чавканьем и тихим писком прозрачный шарик оторвался. Присевший на корточки Роллин Грог вытянул перед собой руку ладонью вверх; окружающие, все как один затаив дыхание, склонились над ним…

– Готова! – выдохнул Галки.

Все увидели, как пирамидка зрачка, плавающая, будто необычной формы масляный пузырек внутри наполненного водой стеклянного шарика, расползлась, теряя форму, как от нее отделилась желтая капелька, вторая, третья, – перекатываясь, становясь все более разряженными, они смешались… Крошечное отверстие, раньше ведущее внутрь головы, уже затянулось. Цвет, до того сконцентрированный в зрачке, разошелся ровной пеленой. Теперь на ладони Роллина Грога лежал очень крупный шарик желтого цвета – драгоценный серапионов глаз, который даже на рынке Суладара можно было продать не меньше чем за двадцать тарпов.

С каждого моллюскоглавца получали только одну драгоценность. Глаза их были как-то связаны между собой, и когда отрывали один, зрачок во втором лопался, мозговой сок проникал внутрь – ну а дернуть оба в одно и то же мгновение с абсолютной точностью ни у кого пока не получалось.

Выпрямившись, капитан еще раз показал команде глаз и осторожно сунул его в карман. К этому времени второй шарик уже почти потерял прозрачность: потемнел, наполнившись грязно-коричневой жижей.

– Ну что же, я доволен ловлей, – произнес бывший купец, скользя взглядом по стоящим вокруг людям. На палубе собралась вся команда скайвы. – Теперь займемся головой.