Читаем без скачивания Путешествие в каменный век. Среди племен Новой Гвинеи - Арни Фалк-Рённе

В одно прекрасное утро мы подходим к горной цепи южнее патрульного поста Окапа. Бурная речка, мирные домики и хижины чуть поодаль, посреди волнистого ковра из травы кунай, окутанные влажной дымкой джунгли и далекие горы — таким мне запомнилось это место в то тихое, чудесное утро. А за домами в зеленой траве виднеется коричневая полоска — это грунтовая дорога, ведущая в Кайнанту и Гороку. Мое путешествие по Новой Гвинее подошло к концу.

Представленное ниже послесловие написано, скорее всего, к первому изданию книги, т. е., не позднее 1985 г. Таким образом, в истории жизни и путешествий А. Фальк-Рённе (1920–1992) с 1985 г. до его смерти остается пробел. Попытки найти в интернете соответствующий англоязычный материал к успеху не привели. Более того, на одном англоязычном сайте интересующийся историей «Баунти» сетовал, что книга “Paradis om bagbord: en rejse i Bountys kølvand” (в русском переводе «Слева по борту — рай. Путешествие по следам Баунти»), по-видимому, так и не переведена на английский язык. Возможно, дополнительные данные о Фальк-Рённе есть в его третьей книге («Где ты, рай?»), которая издавалась на русском языке один раз в 1989 г. издательством «Прогресс».

В Сети нашелся материал о путешественнике на датском и других языках, отличных от английского и русского, что, конечно не помогло.

Послесловие

Новая Гвинея — обыденность и экзотика

М.А. Членов

Датский путешественник Арне Фальк-Рённе хорошо знаком советскому читателю. Два издания выдержала его книга «Слева по борту — рай», в которой отважный датчанин рассказывает о том, как он повторил по многочисленным островкам Тихого океана путь знаменитого мятежного корабля «Баунти». Тогда, плывя от Таити на запад, он добрался до Новой Гвинеи и административно входящих в нее островов Торресова пролива. Там он встретил странных людей — отшельника-шведа, австралийца, ловца змей, аборигенов этого района, тайно охотящихся на крокодилов. Эта одна из глав, завершавшая в предыдущей книге плавание по следам героической шлюпки капитана Блая, стала в книге, которую вы только что прочли, начальной, открывающей захватывающий рассказ о самой Новой Гвинее.

Этот крупнейший остров мира, почти целый материк, остается еще в наши дни последним прибежищем древних традиционных культур, едва вошедших в соприкосновение с большим миром. На острове существуют вполне современные государственные образования и политические структуры: в восточной половине располагается независимое с 1975 г. государство Папуа-Новая Гвинея, член ООН, а в западной — индонезийская провинция Ириан-Джая (бывший Западный Ириан, о котором, как наверняка помнят читатели старшего возраста, много писали в газетах в начале 1960-х годов). Но наряду с ними там все еще сохраняются многочисленные островки изолятов, где живут папуасские племена, не то чтобы не признающие государственную власть, а просто не воспринимающие ее реально — настолько далеко представление о государственности от той системы принципов и категорий, на которой построено их видение мира.

Первые сведения о Новой Гвинее просачиваются во внешний мир еще в средневековье. В индонезийских и китайских исторических сочинениях, летописях или древних документах время от времени встречаются упоминания о каких-то «черных рабах», вывозившихся с «восточных островов», о белых какаду, высоко ценившихся при дворах дальневосточных правителей. В еще более древнюю эпоху, на грани новой эры, Новой Гвинеи достигли затухающие импульсы процветавшей в континентальной и отчасти островной частях Юго-Восточной Азии бронзовой культуры донгшон. Мы можем судить об этом по некоторым орудиям, по старинным орнаментам. Однако вплоть до нового времени, до эпохи колониализма остров оставался практически в полной изоляции.

Причины тому многообразны; наверное, одна из них кроется в особенностях традиционной культуры папуасов, порой вызывающей у нас чувство глубокого уважения, но порой и чувство не менее глубокого возмущения. Строго говоря, выражение «культура папуасов» достаточно условно, потому что Новая Гвинея, среди прочего, славится еще и тем, что на ней сосредоточено около одной пятой всех языков мира — этническая и лингвистическая дробность здесь поразительна. Но, несмотря на это, остров, особенно его центральную часть, Новогвинейское нагорье, можно рассматривать как вполне самостоятельный и в чем-то даже однородный культурный регион. По сути дела, прочитанная нами книга повествует именно о горцах-папуасах. К ним относятся и жители Долины Балием, и грозные кукукуку (или анга, как их называют сейчас), и форе, пораженные загадочной болезнью. Только охотники за головами, асматы, живут в низменной, болотистой области Южной Новой Гвинеи.

Культура папуасов своеобразна и далеко не всегда соответствует бытующему кое-где в европейских странах стереотипу: жизнерадостные туземцы в юбочках из листьев, весело танцующие на берегу моря под пальмами. К сожалению, А. Фальк-Рёйне мало внимания обращал на повседневную, будничную жизнь папуасов, сосредоточивего на более экзотических сторонах их быта, поэтому его книга не дает нам исчерпывающего представления о том, как живут люди на Новогвинейском нагорье. Неверно мнение, что папуасы — совсем отсталые племена, добывающие себе пропитание ловлей крыс или собиранием гусениц. Они земледельцы, причем такие, которые обладают достаточно сложными, развивавшимися в течение тысячелетий навыками полеводства. Так, в Долине Балием, где разворачиваются наиболее драматические события этой книги, жители издревле умели террасировать поля, обрабатывать земельные участки на склонах гор и тем самым делать пригодными для возделывания труднодоступные части горного ландшафта.

Сейчас они выращивают в основном батат (сладкий картофель), который служит для них главным продуктом питания, хотя им известны и другие культуры. Батат, как это теперь доказано, — растение американского происхождения. Проник он на Новую Гвинею не ранее чем 400 лет назад, т. е. после того, как испанские открытия в Тихом океане сделали возможным трансплантацию ряда продовольственных культур из Америки в Юго-Восточную Азию. Так что изоляция Новой Гвинеи тоже была довольно относительной. Нововведение не только проникло сюда из островной части Юго-Восточной Азии, но и смогло вытеснить какие-то предшествовавшие культуры (есть мнение, что основной пищей горцев-папуасов в древности была пуерария из семейства бобовых).

Как полагают ученые, внедрение батата в зоне Новогвинейского нагорья было поистине революционным фактом. Культура эта имела много преимуществ перед бобовыми или другими тропическими корнеплодами и клубнеплодами, такими, как таро или ямс. Батат более урожаен, лучше приспособлен к часто случающимся в горах климатическим перепадам, к сухим почвам. Благодаря батату папуасы смогли расширить зону обитания, проникнуть в такие высокогорные области, что тех же чимбу или дани по праву можно поставить в один ряд с жителями Анд или предгорий Гималаев. Более того, благодаря батату в этих районах резко возросла плотность населения. В некоторых горных долинах (например, в Балием) она достигла цифры 75 человек на 1 кв. км.