Читаем без скачивания По ту сторону стаи - Ядвига Войцеховская

   Проходит некоторое время. Я чувствую, что полностью восстановилась после своих приключений. Надо было отправить этого ублюдочного Дориша к праотцам давным-давно, ещё тогда, много лет назад. Забыла. Не подумала. И вот где это отозвалось.

   Хотя, с другой стороны, если бы не он, вряд ли я снова стала бы человеком. Хотя, с третьей стороны, я уже не знаю, что было бы лучше.

   Лена полулежит рядом со мной на диване. Я беру её руку - она пахнет чем-то душистым, вот странно. Какой-то чёртовой дрянью, которую я не выношу, потому что не связываю с ней. Её запахи - совсем другие.

   - Жуть, правда? - говорит она. Я непроизвольно усмехаюсь. Догадалась.

   - Не твоё. Чужое что-то, - откровенно отвечаю я.

   Я не знаю, что хочу: лежать, ходить, просить подать чаю - или проследить за тем, как подменыши чистят серебро... Меня настигает запоздалое раскаяние из-за собственной глупости... из-за собственного бессилия.

   - Не могу больше, Легран, - на выдохе выговариваю я.

   - Как будто ты - бутылка с шампанским, и тебя заткнули пробкой, - понимающе говорит Лена. Я киваю. - А духи - всего лишь повод. Ты хочешь, чтобы я ЭТО сказала? - прямо спрашивает она.

   - Хочу. И не хочу. Не знаю, - отвечаю я.

   - Помнишь свои же слова? Что делать, если мы никогда не станем теми, кем должны были?

   - Быть собой, - я резко встаю.

   В бюро есть бутылка виски. Я сама поставила её сюда. Своими собственными руками. Потому что. Я вынимаю пробку и глотаю прямо из горлышка. Обжигающая жидкость огнём разливается по венам, не вызывая ничего, кроме неприятного шума в ушах.

   - Дай и мне, - Лена завладевает бутылкой и делает несколько глотков.

   - Не поможет, - сквозь зубы говорю я. - Уже пробовала.

   Она хочет снова поднести бутылку ко рту, но я отнимаю виски и швыряю об стену. Брызги стекла и спиртного разлетаются по комнате.

   - Надо было в зеркало, - хрипло говорит она.

   - Нет больше зеркал, Легран. К чертям зеркала. Зачем видеть то, что уже всё равно не изменить? - равнодушно произношу я.

   - И тебе, и мне всё равно, - вместо ответа я киваю. - Так ты хочешь или нет, чтобы я ЭТО сказала?

   - Хочу, Легран. До одури хочу. У меня дрожать всё внутри начинает, так хочу, - уже почти кричу я. - И не хочу в то же время.

   Она подходит ко мне, сплетает свои пальцы с моими и с силой сжимает их.

   Кровь.

   Боль.

   Пепел.

   Смерть.

   Страх.

   Живая плоть, сама превращающая себя в кучи мяса и костей.

   Абсолютная власть над жизнью - или смертью.

   То, что я хочу больше всего на свете.

   И то, чего я боюсь.

   - А помнишь, как мы уходили и возвращались за полночь? И луну над башнями? - спрашивает она.

   - Это не я, Легран, - тихо говорю ей. - Это, наверное, кто-то другой. Насколько же тогда было проще.

   За оконным стеклом серое небо. День клонится к вечеру, и эта серость сгущается, окутывая всё вокруг. Неслышный отсюда ветер шевелит ветви деревьев, и я распахиваю окно, чтобы он ворвался в комнату и хоть немного развеял эту серую муть, которая давит на сознание. Но ветер стихает.

   - Мне пора, Близзард, - Лена отпускает мою руку.

   - Не оставляй меня, - я просто не могу не сказать этого. Вместе с ней уйдёт то немногое, что ещё осталось.

   - Это не мой дом, - в её голосе я слышу сожаление. - И ты, наверное, напрасно... пытаешься связать себя.

   - Знаю, - отвечаю я.

   Она целует меня на прощание и быстро идёт, не оглядываясь, к двери. Как будто хочет разом сжечь все мосты. Для меня.

   Дверь открыта, но я остаюсь в пустоте. В окно врывается порыв ветра, которого я так долго ждала. Он приносит с собой запахи и звуки приближающейся ночи, но не приносит облегчения, не развеивает серую мглу, туманом сгустившуюся вокруг.

   Я стою, с силой вцепившись в перила, с иглой, засевшей в сердце, и смотрю на знакомую фигуру, быстро спускающуюся по лестнице.

   Наступает время ужина. Я снова приказываю сервировать стол в моих комнатах. Сама мысль о том, чтобы сидеть за одним столом с Господином, кажется мне кощунством. Так не должно быть. Это неправильно.

   Зажигаются свечи. Окно по-прежнему открыто, отблески колеблющегося пламени играют на драпировках стен. Я что-то ем, и это что-то похоже на картон. Просто равнодушно опустошаю тарелку и с раздражением отодвигаю её от себя. Потом подхожу к бюро, вдруг вспоминая, что бутылка виски разбилась о стену, и содержимого не вернуть.

   Чёрт подери! Я хватаю первое, что попадается под руку - кажется, это большой серебряный кубок с гербом Семьи Близзард, - со звоном швыряю его об пол и понимаю, что всё бесполезно. Мне нужен хозяин. Мне нужна Лена. И я не могу не быть самой собой.

   - Я хочу, чтобы ты сказала ЭТО, Легран, - шепчу тихо-тихо, - и я отвечу "да".

   Схватив накидку, быстро выхожу из комнаты, и вот уже почти бегом спускаюсь в холл, туда, где тремя часами ранее скрылась тёмная фигурка - к сквозному зеркалу.

   - В Шотландию, Легран, - отвечаю я - и ей, и себе, - и через секунду меня охватывает холод замковых подземелий, насыщенных воздухом шотландских гор.

   Он опять, как когда-то, стоит у окна и смотрит на небо. Ему даже не нужно Зеркало Мира, чтобы знать, где она. Чтобы видеть её глазами и слышать всё, что слышит Близзард. Связь гораздо крепче, чем с кем-нибудь ещё. Она почти невидимой нитью тянется через пространство, и, наверное, тянулась бы и через время - серебряная нить магической связи, делающая её его частью. Навсегда. И во всех мирах, сколько бы их ни было в подлунном царстве.

   Серебряная нить уходит на север, в шотландские горы. Боль. Вкус виски. Легран. Попеременно адский огонь наслаждения, и чёрная бездна раскаяния - когда она ощущает на себе его незримый взгляд.

   Он понимает, что творится у неё в голове. Сам он не стал бы так делать, потому, что это иррационально, только и всего. Тьма лунного затмения наступила и ушла, унеся с собой его душу. Но ему всё равно и это, потому что свою судьбу мы не выбираем. Но она об этом не знает. И снова он чувствует на её губах вкус крови и алкоголя...

   Зеркало закрывается, оставляя Шотландию далеко позади. На губах всё ещё вкус спиртного: Макрайан по моей просьбе притащил бутылку, в которой плескалось какое-то дешёвое человечье пойло. Мы пили его прямо из горлышка, не морщась, как воду; виски проливалось и плескалось на пол, смешиваясь с бурой грязью.

   Я всегда делала то, что хотела. Или то, что мне приказывали. И всегда эти две вещи совпадали. Но сегодня меня окатывало холодом, когда я чувствовала незримое присутствие хозяина. Нет, он не звал меня, но я снова пила виски. А потом снова приносила боль и смерть...